— Значит, он мне должен понравиться? Я должен полюбить доктора Менотти?
— Точно. Иначе ты не сможешь переубедить его. Некоторые могут переубеждать и без этого, но ты — нет. Лучше не пытаться.
— Ну и как мне заставить себя его полюбить? Ты же понимаешь, не могу я вот так заставить себя испытывать теплые чувства просто потому, что это выгодно!
— Не знаю, Вебстер. Но это твой единственный шанс.
Здание института находилось в самом центре комплекса Айдриволи. Красивый величественный пятиэтажный особняк. На фронтоне было написано «Моровийский институт программирования», но над входом красовалась другая надпись, выгравированная на каменной стене:
Мистер Томпкинс еще раз посмотрел на фронтон, сравнил обе надписи, недоумевающе пожал плечами и вошел.
За дверью его поджидал ответ, по крайней мере, на первую часть вопроса — большой портрет высокого худощавого человека с приятным узким лицом и копной светлых, почти белых волос. И было в выражении его лица что-то удивительное — особенно во взгляде и улыбке. Как будто этот человек знал что-то невероятно забавное и едва удерживался, чтобы не захохотать. Под портретом висела медная табличка с выгравированной надписью: Аристотель Кенорос, первый программист Моровии.
Кабинет доктора Менотти располагался на четвертом этаже. Мистера Томпкинса проводили прямо до двери, и мгновение спустя он уже пожимал руку на удивление молодому человеку с чрезвычайно располагающей внешностью.
— Мистер Томпкинс. Наконец-то мы с вами встретились. Я так рад. Все столько о вас рассказывают…
— Доктор Менотти, — мистер Томпкинс высвободил наконец руку и внутренне напрягся. В горле стоял комок.
— …просто удивительные вещи! И эта ваша замечательная модель, с помощью которой можно рассчитывать скорость проекта, все в Айдриволи только об этом и говорят. Очень надеюсь, вы и меня как-нибудь в это посвятите. Совершенно неожиданный для меня подход, и очень интересный. И еще хотелось выразить свое восхищение тем, что вы смогли уговорить Белинду Бинду участвовать в проекте. Какое счастье, что такой прекрасный специалист, как она, снова в деле. Такая утрата для нашей индустрии, да и настоящая человеческая трагедия — но благодаря вам все устроилось, проблемы позади. А как вы набирали сотрудников! Да, первые несколько месяцев вам пришлось попотеть…
— Э-ээ, я тоже наслышан о вас, доктор Менотти. Генерал Марков рассказывал мне…
— Прекрасный человек, не правда ли? Люди его просто обожают, вы, наверное, уже заметили. Вот уж кто горой стоит за своих сотрудников! Да вы садитесь, садитесь, пожалуйста. Я уже послал за чаем и печеньем — сейчас принесут.
— Боюсь, что я тут по несколько неприятному делу.
— О, я в курсе. Я уже слышал про эту дурацкую проверку.
— Честно говоря, я хотел бы обсудить еще кое-что.
— Представляю, представляю, — участливо кивнул головой директор института. — Знаете, вы ведь далеко не первый, у кого сложилось негативное впечатление о том, что мы делаем.
— Да, но в моем случае…
— Давайте ненадолго отложим серьезные разговоры, а? Сначала попьем чайку… а вот и чай! — в комнату вошел пожилой сотрудник в синем рабочем халате. Перед собой он катил маленький столик, на котором разместился чайник, две чашки и ваза с печеньем. — Замечательно, Марио. Да, да, поставь здесь. А теперь, мистер Томпкинс, садитесь вот тут, это самое удобное кресло. Располагайтесь, располагайтесь и расскажите же мне немного о себе. Как вам ваше новое жилище? Как наша маленькая страна?
Прошло не меньше часа, прежде чем мистер Томпкинс вернулся к злободневному вопросу. За это время он успел проникнуться уважением к своему новому знакомому. Теперь тот действительно нравился ему, поэтому он решил рискнуть.
— Просперо, — начал он, — я уверен, вы знаете, что улучшение процесса разработки положительно сказывается на производительности, но только по прошествии какого-то времени. А поначалу это будет довольно дорого стоить команде.
— Абсолютно верно, — дружелюбно согласился тот.
— Из-за работы над улучшением процесса текущий проект может закончиться позже намеченного срока, и все потому, что мы должны терять время, работая на отдаленное будущее…
— Я бы сказал «вкладывать».
— Ну, хорошо. И время, которое мы вложим в вашу программу, будет потеряно для реальной работы над проектом. То есть платить надо сейчас, а получать выгоду гораздо позже. С точки зрения данного конкретного проекта, мы оказываемся в проигрышной ситуации.
— Если с точки зрения данного проекта, то да, — опять кивнул директор.
— Так вот, как вы знаете, у нас есть шесть основных проектов, которые разрабатываются в совершенно нечеловеческих условиях. И я подумал.,.
— Конечно, Вебстер. Я знал, что вы подумали, как только секретарь доложила о вашем приходе.
— Так вы сделаете это для меня? Исключите шесть проектов из вашей программы?
Доктор Менотти улыбнулся, но улыбка получилась грустной.
— Вебстер, сроки разработки, которые вам недавно спустили сверху, все равно нереальны. Каждый в Айдриволи это знает — и программист, и менеджер, и даже секретарши. Все равно вы закончите гораздо позже, так что значат несколько месяцев? Да, ваши люди потеряют немного времени из-за нашей программы и закончат свои проекты не на восемнадцать, а на двадцать месяцев позже. Что с того? Навыки, которые получат ваши люди в результате проведения этой программы, положительно скажутся на следующих проектах. И тогда уже никто не будет устанавливать столь неразумные сроки. Попробуйте посмотреть на все с моей точки зрения…
— Да, да, Просперо, это я понимаю. Но видите ли, есть одна деталь, которая портит всю изложенную вами картину. Вы говорите, все в Айдриволи знают, что проекты невозможно закончить в срок. Так вот, на самом деле я в этом не уверен.
— Вот как!
— Да, я понимаю, что большинству проектов и близко не подобраться к той дате, которую поставил перед нами министр Бэллок, но у меня все же есть надежда, что один небольшой проект можно закончить в срок.
— И в таких обстоятельствах для вас это дело чести.
— Вроде того. Конечно, я не уверен, но мне кажется, у нас могло бы получиться.
— Понятно, — директор института отвернулся и стал задумчиво рассматривать что-то в окне. — Ну, предположим, мы могли бы пропустить какой-то небольшой проект. Такая обширная программа, немудрено, что маленький проект просто проглядели. Разумеется, это досадное упущение будет впоследствии исправлено, — он повернулся и снова взглянул в глаза собеседнику. Выражение лица его было печальным.
Мистер Томпкинс откинулся на спинку стула. Ему только что предложили честный, хороший компромисс. И компромисс этот дался доктору Менотти нелегко, это было сразу видно. Казалось бы, элементарная порядочность требовала, чтобы мистер Томпкинс согласился на компромисс и поблагодарил директора института за участие, но нет. Ему надо защитить все проекты — и шесть основных, и все тайные команды, расположившиеся в Айдриволи-7. Даже они не могли бы успеть сделать все в срок, назначенный министром Бэллоком, однако была еще и первоначальная дата — ноябрь, — и мистер Томпкинс надеялся, что к ней проекты будут завершены. Да, придется просить большего.
— Спасибо большое, Просперо. Я понимаю, вам это предложение далось нелегко, и я искренне благодарен за него. И все же мне нужно больше. Я хочу, чтобы вы исключили из программы все шесть моих проектов и всех, кто работает в Айдриволи-7. Может быть, вы просто займетесь улучшением процесса в остальных пяти зданиях?
— Мой дорогой Вебстер, я даже не представляю себе, как я…
— Погодите, и это еще не все. Я вынужден буду просить вас не оповещать министра Бэллока об этих изменениях. Теперь все.
— Вы хотите, чтобы я исключил из программы треть всего персонала и даже не поставил руководство в известность?
