– О, смертный! – зарычал дэв. – Готовься к погибели. Я сейчас сделаю с тобой то, что уже сделал со ста тридцатью воинами, хотя они были жилисты и сухи. То ли дело ты – хоть и седой, но гладенький и сочненький, как спелая хурма, кругленький и розовенький, как гранат-нар. Ты подоспел вовремя, я уже проголодался и съем тебя!
Дэв рычал так страшно, что 30 нукеров, спешивших на поле битвы, спешились и спешно пошли дальше пешком. А ведь они были очень далеко от Синего Ущелья! Дэв облизнулся и распахнул огромную зубастую пасть, а купец вскрикнул, обреченно зажмурился и закрыл голову руками. При этом он нечаянно ткнул красную бляшку локтем. Раздался сухой щелчок, по зеркальной стороне шестигранника поплыли тени, и вдруг перед глазами купца возникло видение. Прекрасная гурия, голая и без чадры, подносила к прелестным губкам красную пиалу, что-то отпивала из нее и приговаривала: «Хочешь быть счастливым? Хочешь быть здоровым? Хочешь быть удачливым? – Пей чай «Букет моей бабушки»!
Купец остолбенел и застыл на месте, но не от страха, а от возмущения – чай «Букет моей бабушки» считался в Багдаде невероятной дрянью. А дэв в ужасе вылетел из пещеры, с диким воем пронесся над Багдадом и исчез навсегда. Бедный дэв! Он никогда не видел голых женщин!
Аль-Ат-Дин погрузил чудную гурию на коня и медленно поехал назад, в Багдад. По дороге он все время спрашивал у нее:
– О свет очей моих! Тебе удобно?
Но девушка словно не слышала его, не отвечала, пила свой чай и монотонно бубнила одно и то же. Вы, конечно, догадались, что потомки прислали купцу в подарок цветной телевизор, опытный образец новой серии, который показывал только одну рекламу!
Аль-Ат-Дин, не раздумывая, прямиком направился во дворец падишаха. Он слыл самой умной и важной шишкой (VIP) среди придворных и умел следовать золотому правилу: «лучше подарить с улыбкой, чем у тебя отнимут с мечом».
Падишах страшно обрадовался подарку. Он был молод, красив, но слишком важен и считал, что не должен никогда улыбаться. Поэтому падишах немножко напоминал надутого индюка. Но увидев красавицу, пьющую невкусный чай, зато без шальваров и даже без чадры, очень развеселился и стал еще краше.
– Вах-вах! – рассмеялся падишах. – Очень полезная вещь. Но потомки ведь не дураки, а купцы, и они не просто так прислали ее, они захотят что-то в обмен!
Так падишах, сам того не зная, открыл 1-й закон бизнеса – закон бартерной сделки. И как мы теперь знаем, и этот закон, и все последующие остаются непреложными истинами во всех сферах деятельности человека. Аль-Ат-Дин согласно кивнул головой:
– О да, наимудрейший и наивеличайший из всех мудрейших и величайших падишахов! Я думал об этом и вот что придумал. Видишь, у них всего одна гурия, одна пиала, и они пьют такую отраву. Значит, мы дадим им много-много наложниц, много-много пиал и много-много чая.
– Да, этого добра хватает! – обрадовался падишах. – Он не знал, куда деться от гарема. Наложницы и жены ссорились, капризничали, каждая старалась доказать, что она лучше других, и все они постоянно танцевали танец живота. Согласитесь, что это скучно. Нет, конечно, один живот – это прекрасно, два живота – хорошо, но тысяча – можно сойти с ума! Падишах даже засмеялся от радости, что наконец сможет спокойно вздохнуть.
Так был открыт 2-й закон бизнеса: давай в обмен то, что тебе не нужно.
– Да, это чудесно, слава аллаху! – воскликнул падишах и добавил. – И пусть они танцуют везде, где только можно! Пусть веселятся теперь все, а не я один, сколько можно за всех отдуваться?!
Нам следует считать этот момент историческим – так на свет появился знаменитый революционный лозунг «Искусство – в массы!»
Но падишах и купец ничего не почувствовали, целиком погрузившись в диалог.
– Наш чай, наши пиалы сами за себя говорят: все знают, как они хороши, – продолжал Аль-Ат-Дин, а вот наложницы… – он удрученно покачал головой. – Ага! Придумал! Мы их расхвалим.
– Но Медина – старая, – поморщился падишах и принялся загибать пальцы, – Зейнаб – кривая, Зарифа – хромая, Мехрибан – лысая, Гюльнар – беззубая, Шовкет – болтливая, Сафура – глупая…. – правитель был не только мудр, но и мягкосердечен, а потому никак не мог решиться на «сокращение штатов».
– Неважно, – улыбнулся купец, – мы их будем хвалить долго-долго, и потомки в конце концов нам поверят.
Так они открыли 3-й закон бизнеса: без рекламы нельзя начинать дело, или «реклама – двигатель торговли». Но падишах, как повествует легенда, был не просто мудрым, а очень мудрым, потому что сказал:
– Надо хвалить, но не очень! Иначе мне станет жаль их отдавать, а потомки задумаются, почему я так легко расстаюсь со столь ценным товаром.
Так был открыт 4-й закон бизнеса: реклама должна быть умеренной, чтобы производить впечатление честной. Всё хорошо в меру!
Аль-Ат-Дин в восторге закатил глаза и завел свое: «О мудрейший! О величайший!».
Падишах выслушал его излияния благосклонно, а затем величаво кивнул головой:
– Что ж, теперь мы заключим Уговор.
В старину считали, что «уговор – дороже денег», но в ходе войн и революций приставку «у» с радостью заменили приставкой «до». И верно сделали! Сами посудите, что такое «у»: устроить (своего сыночка), уползти (в свой уголок), унести (свои ноги) … И вообще от этого «у» мещанством несет за версту: у печки, у речки, у самовара – я и моя Маша!
Зато как звучит «до»: достроить (коммунизм), доползти (до светлого будущего), донести на… (тут и без комментариев все ясно). Единственный глагол с «у» пользовался бешеным успехом: упечь! Вот и «уговор» заменили «договором», на первое место вылезли деньги, а договоры стали с удовольствием нарушаться. Но падишах и Аль-Ат-Дин не думали о будущем, они обсуждали настоящее.
– Напишем фирман, – падишах величаво (он все делал величаво!) поскреб бородку, – где укажем, кто сколько получает и, кто за что отвечает. Из ста динаров ты, Аль-Ат-Дин, будешь отдавать мне только восемьдесят динаров, а себе брать целых двадцать! Это справедливо, ведь тебе всего-навсего придется доставить товар из пещеры во дворец, товар на обмен – из дворца в пещеру, уговорить наложниц, уговорить потомков взять наложниц…
А мне придется, – падишах величаво и скорбно вздохнул, – за все отвечать.
Так был открыт 5-й закон бизнеса: о распределении прибыли и налогах на нее. Что оставалось делать купцу?! Он вздохнул, но совсем не так, как падишах, а еле заметно и согласился со своим повелителем.
Так вступил в силу 6-й закон бизнеса: босс всегда прав.
Писец при написании фирмана сделал ошибку: пропустил окончание – букву «н». И появилась первая в мире «ФИРМА». Ни падишах, ни купец читать не могли, хотя счетом во всех его видах – подсчетом, обсчетом – владели в совершенстве. А тот, кто читать умел, никогда бы не посмел усомниться в мудрости падишаха. Так все и привыкли к новому слову, которое затем перешло по наследству потомкам.
Странно, но фирму «Падишах и К*» постигла участь многих фирм, наших современниц, – она лопнула! Тому оказалось много причин. Сперва возмутились наложницы, потом все жены в Багдаде. Их повелители и мужья ничего не хотели делать, даже повелевать, а целыми днями напролет смотрели телевизор. Затем принялись скандалить продавцы посуды:
– Что?! – вопили они. – Кроме красных пиал, не из чего пить чай? Есть другие цвета, есть другая посуда: чашки, чашечки, стаканы, стаканчики-армуды!
Потом перед дворцом падишаха возник стихийный митинг против чая «Букет моей бабушки». Организовались разные партии: любителей китайского чая, грузинского, индийского, цейлонского. Они ссорились между собой и попеременно устраивали демонстрации под окнами падишаха, выкрикивая лозунги, потрясая кулаками и транспарантами. И лозунги, и транспаранты начинались с одного слова, до сих пор неведомого в Багдаде: «Долой!» И если раньше, прежде чем отойти ко сну, жители Багдада напевали: «В Багдаде все спокойно», то теперь они перестали петь, стали с горя пить, но уже не чай, и ругаться по каждому пустяку. Совсем плохо пришлось несчастному Аль-Ат-Дину: его винили во всех несчастьях, в связях с шайтаном, в стремлении угодить неверным и, конечно же, перестали покупать его товар – лучшую в Багдаде сафьяновую обувь. Даже наложницы и жены купца бунтовали: старшая жена пересолила плов, младшая пересластила пахлаву….
