Когда мы вышли на улицу, подружка хмыкнула и махнула головой.

– Вот зачем человек спрашивал, хотел нас дождаться.

Действительно водительская дверь стоящего у обочины BMW распахнулась, из машины выбрался Матвей Григорьевич и подошёл к нам.

– Садитесь, девушки, подвезу вас до дома. Сегодня я сам за рулём.

Владка испытывающе посмотрела на меня, а я, вспомнив о своём решении, спокойно кивнула и полезла в салон. Когда мы проехали два квартала, подружка вдруг воскликнула:

– Ой! Стойте! Мне же не надо домой. Меня Пашка ждёт на соседней станции, мы в кино собирались после курсов. Высадите меня здесь, я отсюда быстро к нему дойду.

– Ты мне не говорила об этом, – тихо прошептала я.

– Да хотела сказать, но забыла. Хорошо хоть далеко не уехала!

Она выскочила из машины и весело помахала мне рукой. Я сцепила зубы от злости – ладно, так просто ей это не пройдёт! Подняла голову и встретила внимательный взгляд Матвея Григорьевича в зеркале заднего вида.

– Катерина, не возражаете, если мы по дороге к вам домой заедем в кафе?

Я чуть не брякнула «Зачем?», но вовремя спохватилась и мило произнесла:

– Почему бы и нет? Я не прочь перекусить после занятий.

А мужчина вдруг улыбнулся, и от его мягкой и немного ироничной улыбки у меня возникло ощущение, что он видит меня насквозь.

Это не добавило комфорта моему и так напряжённому состоянию, я невольно смутилась и опустила глаза. И сразу пожалела, что согласилась на кафе. Тем более, заведение, у которого мы остановились, назвать кафе можно было с большой натяжкой – настоящий ресторан, и ещё из дорогих. А у меня под ногтями осталась масляная краска, да и вещи на мне были из тех, что не жалко испачкать. Я же собиралась на рисование, а не на свидание.

И снова показалось, что Матвей Григорьевич догадался о моих сомнениях – он попросил менеджера посадить нас подальше от всех, в самое тихое место. Тот выполнил просьбу и проводил нас к столику, отделённому от общего зала двумя китайскими ширмами.

Первые несколько минут ожидания заказа мой спутник молчал, периодически бросая на меня изучающие взгляды. Когда тишина за столом уже стала давить на нервы, он начал разговор.

– Давно вы рисуете?

– Всего несколько месяцев.

– И как, получается?

– Мне трудно судить, вроде бы получается.

– Не будет наглостью с моей стороны попросить у вас в подарок картину? – неожиданно спросил Матвей Григорьевич.

– Нет! – восклицание вырвалось у меня ещё до того, как я успела обдумать его слова. И, конечно же, мой отказ прозвучал слишком резко. Но он не обиделся, наоборот улыбнулся. Удивительно, но за этот вечер я увидела больше его улыбок, чем за все предыдущие наши встречи. Да я вообще не помнила, улыбался ли он раньше хоть раз.

– Мне просто неудобно, я не считаю, что рисую достаточно хорошо, чтобы дарить свои картины, – попыталась я смягчить отказ.

– Понятно, – кивнул мужчина и предложил: – Екатерина, может, перейдём на «ты»?

– Не стоит, – и опять язык опередил мои мысли. Я покраснела – да что ж со мной сегодня происходит? А он рассмеялся.

– У меня такое чувство, что я вам чем-то не нравлюсь.

– И поэтому вы пригласили меня в ресторан? Логично!

И снова в ответ весёлый смех.

– Не только поэтому, но воспользуюсь случаем и спрошу, я угадал?

– Нет.

Матвей Григорьевич усмехнулся и покачал головой.

– Думаю, вы просто пытаетесь быть вежливой.

– Не очень-то у меня получается, – злясь на себя, пробормотала я.

– Вот и не старайтесь. Говорите, что думаете, мне так гораздо больше нравится.

– Уверены, что вам понравится всё, что я скажу?

Он немного помолчал, задумчиво меня разглядывая, и ответил:

– Мне почему-то кажется, что вы не можете сказать ничего обидного для меня. Странное ощущение, у меня такое в первый раз.

Я так опешила от его слов, что даже не нашлась, что ответить. Просто молчала, смущённо глядя в стол. Официант принёс заказ и прервал этот мучительный и неловкий для меня разговор.

Оставшееся время Матвей Григорьевич больше пребывал в своих мыслях, чем беседовал со мной. Меня это вполне устраивало, я быстро расправилась с десертом и поднялась. Мой спутник тоже не стал задерживаться, проводил меня до машины и довёз до дома. Потянувшись к ручке двери, я снова встретила в зеркале его взгляд. Кивнула, выбралась из машины и пошла к подъезду. Внутри меня бушевала целая буря эмоций, но я не стала с ними разбираться, а сразу отправилась спать.

Когда я в следующий раз предложила Владке поехать на рисование, она сослалась на занятость и отказалась. В тот день я записалась на дневной мастер-класс, но с самого утра меня преследовали неудачи. Сначала я проспала, потом никак не могла найти мобильный, а прямо перед выходом заметила, что на футболке, которую надела, плохо отстиралось пятно от краски. Пришлось впопыхах переодеваться. Под руку попалась старая синяя блузка, которую я давно не доставала. Быстро набросив её, я выбежала из дома.

Выйдя на улицу после занятий, я услышала автомобильный сигнал. Обернулась и увидела Матвея Григорьевича. Теперь стало понятно, почему подружка несколько раз уточнила у меня, когда я сюда пойду, хотя сама не собиралась ко мне присоединяться. Тогда, в полиции, он явно узнал не только мой телефон, но и её.

Когда я подошла ближе, мужчина наклонился, достал с заднего сиденья BMW большой букет и протянул мне. Я взяла цветы и ждала, что будет дальше.

– Предлагаю сегодня продолжить общение. Мне очень понравился наш прошлый разговор.

Вспомнив этот «милый» разговор, я невольно покраснела. И решила сказать правду, как он и просил:

– Не думаю, что нам стоит продолжать…

– Почему? – он посмотрел в упор, и от этого его взгляда у меня всё сжалось внутри. Я стояла и не знала, что делать, а повернуться и уйти не могла.

Вдруг Матвей Григорьевич перевёл взгляд за мою спину, его лицо застыло, глаза засверкали от ярости. Я удивлённо обернулась и замерла. К нам подходил парень с таким же перекошенным от бешенства лицом, в его руках был красный мотоциклетный шлем. Но вовсе не это заставило меня застыть столбом – передо мной была ожившая копия интуитивного портрета! Это казалось настолько невероятным, что я осталась стоять с открытым ртом. Хорошо, что мужчины были полностью заняты друг другом и не обратили внимания на моё потрясение.

– Что ты тут делаешь?! – Матвей Григорьевич даже не пытался скрыть свою ярость.

– Хочу узнать, что происходит? Меня вызывали в полицию!

– Вот и отлично, может на этот раз тебе не удастся отвертеться!

– Какого чёрта ты ко мне прицепился? Всё мечтаешь засадить меня в тюрьму? Даже липовым свидетелем не побрезговал!

– Липа – это по твоей части, и если бы только она! – презрительно ответил Матвей Григорьевич, а я поразилась, сколько ненависти было в его голосе. Понемногу отходя от шока, с интересом прислушивалась к перебранке.

– У тебя просто паранойя! Отвали от меня!

– С большим удовольствием! Но только когда ты ответишь за всё, что натворил!

Мужчины стояли, испепеляя друг друга взглядом и сжимая кулаки, казалось, ещё минута, и они бросятся в драку. Я невольно протянула руку и прижала ладонь к груди Матвея Григорьевича. Оба противника посмотрели на меня. Злость в глазах парня сменилась удивлением. А Матвей Григорьевич перехватил мою руку, не обращая больше внимания на парня, потянул меня к машине, открыл дверь и поддержал, пока я садилась. Он снова был без водителя, поэтому сам быстро уселся за руль и резко тронулся с места. Мне очень хотелось оглянуться, но я сдержалась.

Некоторое время мы ехали молча, потом Матвей Григорьевич остановился у обочины и пару минут сидел, не двигаясь. А дальше повернулся ко мне.

– Прости, не надо было тебе этого видеть и слышать, – он даже не заметил, что перешёл со мной на «ты», но я решила не реагировать – не та ситуация. Просто сказала: