Себастьян считал себя охотником, а этих людей, Алиту и её дедушку шамана, – своей целью. Их доверчивость обезоруживала. Ему приходилось самому себе аргументировать целесообразность принятого решения в отношении Вихо.

– Сначала надо поговорить, чтобы не было осадка на совести, это первый шаг наступления, – планировал он.

Жить в хижине становилось мучением для Себастьяна. Алита как бабочка порхала по дому, освещая помещение сиянием чистого потока доброты. Готовила пищу вместе со Стефани. Вихо абсолютно отстранился, ушёл в себя. Старался их не стеснять своим присутствием. Это его дом, в котором он провёл многие десятилетия, а вёл он себя так, что складывалось впечатление – ему комфорт не важен.

Алита покрасила окна, рамы хижины выделялись праздным розовым цветом. Стефани подключилась, выкрасила дверь. Сначала сняла с неё висевшие мешочки и с косяка три круглых медных диска с чеканными непонятными изображениями, Алита сказала, что Вихо рассердится. Себастьян ждал этого. Появится хоть один повод для раздора.

– Ачэк2, взываю к тебе. Вияя3, Вэра4, Викэса5, я – Вихо иду к тебе, Ачэк.

Шаман, заметив нарушение защиты входных дверей, не показал гнева. Направляя свой взор в небо, произносил слово «Вияя», глядя на слепящий диск солнца. Развернулся к степи, произнёс слово «Вэра». Затем повторил несколько раз имя Викэса. Он произносил его как обращение к живому воплощению. В дом шаман не вошёл, а направился за озеро к горному уступу, ничего не взял с собой из еды.

Вечерело. Солнце зашло за линию горизонта. Завыли койоты в темноте. Жутко их было слышать ночью здесь у дома, где можно укрыться, а какого вдали? Себастьян не услышал объяснений Алиты по поводу ухода шамана Вихо.

Стефани укоряла себя за самодеятельность, рвалась искать шамана. Себастьян запретил ей винить себя.

– Здесь всё наше, живут и того им достаточно. Они обязаны подстраиваться под наши правила.

Стефани не одобряла его слов, прятала взгляд. Так она делала крайне редко, но сейчас был момент несогласия с позицией мужа.

Алита не спала, тихонько замешивала тесто на кухне, об этом говорила мелькающая тень в бликах света лампы.

Раздражённый Себастьян питал ненависть к моральной стойкости Вихо. Начал ласкать Стефани, она отстранилась:

– Нельзя в этом непорочном доме при Алите заниматься сексом.

Она нарочно назвала физическую любовь, словом, принятым в обиходе американцев. Себастьян силой развернул её к себе:

– Это наше законное право. Исполняй обязанности жены.

Себастьян рычал от удовольствия. Он хозяин. Нежности не понадобилось. Ему хорошо, раздражение прошло. Вышел на улицу, стал смотреть на звёздное небо. Шелест ветра, как рукой, поглаживал его чело. Звуки стали отчётливей. Купол ночного неба начал втягивать его тело в себя. Себастьян почувствовал невесомость. Страх проник в сердце. Малейшие звуки отдавались эхом. Он замер, не ощущал почвы под ногами. Сейчас он понял значение слов «нет почвы под ногами».

Скрипучий звук, похожий на голос, приближался отовсюду. Он закрыл ладонями уши. Звук приходил в голову так же отчётливо. Голос со скрипучей хрипотой отчётливо выводил каждый слог, напоминая:

В нависшем сумраке раздался крик Себастьяна:

– Оставьте меня, сгинь наваждение, приди откровение, спаси дух святой грешника, Викэса вразуми. Вэра – разгони смятение, Вияя – освети чудесным проявлением.

Его голос распространялся эхом по округе, отразился от какого-то препятствия в пространстве и вернулся к его слуху.

Себастьян зашел в хижину, лёг рядом с женой, шепча беспрестанно слова любви, уснул от слабости, изматывающей его физическое тело.

Алита улыбалась. Духи услышали призывы дедушки. Себастьян называл индийские культовые значения поимённо. «Здесь не только Земля и небо. Дух присутствует и влияет по своим высшим законам на смертных. Помогу Себастьяну, чтобы не натворил беды. Рождение будет новое, здесь дитя появится». Алита посмотрела через окно в тёмное небо. Открылся просвет, и засияла яркая звёздочка на затянутом завесой низких облаков небе.

Извиваясь восьмёрками, собралась в клубок. Голова в свёрнутом теле, раздвоенный язык выбрасывается и вновь скрывается в глотке. Глаза как две пуговицы с коричнево-зеленоватым оттенком. Наблюдать за существом рядом с мостками на берегу озера было не забавно. Эта тварь возмущала своим присутствием.

Себастьян бросил камень, попал в тело отвратительному созданию. Трещётка хвоста насторожила.

– Вот гремучка твоя в хвосте, не напугаешь меня мерзкая сущность, – предупреждал он змею.

Поднял весло, лежащее рядом в лодке, и готов был глушить ударами сверху вниз ядовитую тварь. Он впервые видел гремучую змею, опасался не на шутку, и это его раздражало. «Всего бояться, в лес не ходить». Выпад, и свёрнутый клубок переметнулся в сторону. Себастьян готов преследовать тварь, выставил весло как копьё с расширенным концом впереди себя и ткнул в змею под головой. Ползучий гад покинул тропу, прогретую утренним солнцем. Юркнув в траву, змея скрылась из виду.

Себастьян испытал злобу. Эмоции радости первых дней пропали как свет солнца за тучами в непогоду. Сердце закрыто щитом бронированного металла. Разум требует действий, подталкивает логическими умозаключениями на то, чтобы убрать раздражители из поля зрения. Основной раздражитель – хижина, где они гостеприимно приняты. Он не гость, а хозяин. Вместо благодарности за теплоту очага скромного жилища, он испытывает ненависть. Кто кому обязан? Всё твоё, твердит хладнокровный рассудок. Змея испортила весь настрой: «Ничего, ничего. Куплю оружие. Здесь с этим проблем нет для законопослушного состоятельного человека с банковским счётом».

Себастьян снял одежду и вошёл в воду. Семь шагов, и дно стало резко уходить под уклон. Глубокое озеро. Он довольно фыркнул и нырнул под воду. Под толщей тёплой прослойки воды началась прохлада. Не всплывал достаточно долго, задержка дыхания заставляла прилагать волевые усилия. Из-за отсутствия кислорода испытал сомнамбулическое состояние, грёб руками, продвигаясь под водой. «Ух!» – вдох и поплыл в сторону берега.

Вышел из воды, постоял в утренний час безветрия, запах трав и цветов воспринимались обонянием отчётливо. Тело пришло в тонус. Прицелился двумя пальцами вытянутой руки в утку, визуально выстрелил. Лучших условий для жизни он представить себе не мог. Условия создают сами люди. Себастьян помнил, как поступили варвары с Империей Рима. Себя он считал высшим человеком над другими. Он освоил новую землю, его предприятие процветает, работников сотни – тысячи. «Новую цивилизацию строят такие, как я». Его прошлое, когда он был Сэмом, покрыто расстоянием океана. Он – новый человек. Освоит и приведёт эту землю к процветанию. Борьбы за власть не будет, закон на его стороне. Закон и порядок – новая и основная догма. Путы прошлого сброшены. Ошибки молодости исправлены. Дон Себастьян – хозяин.

Уверенным шагом вошёл в хижину, съел всё, что стояло на столе для него. Тело должно быть сильным, аппетит проснулся зверский. Стефани и Алита убрали посуду, прибрали на столе, делали всё вместе. Начали хлопотать по хозяйству. Самодовольно оценил изменения в их поведении Себастьян.

– Стефани, накорми курей и индеек, а ты, Алита, скажи мне, где Вихо? В степи или зарослях спит? Ха-ха.

Алита показала рукой за озеро в сторону предгорья с обрывистыми уступами.

– Он там. Шаман сам решает, когда прийти, когда уйти, что сказать, – серьёзно объяснила она.