Одним словом, Иван достиг наконец высшей степени безумного своего тиранства, мог ещё губить, но уже не мог изумлять россиян никакими новыми изобретениями своих злодеяний. Не было ни для кого безопасности, но всего менее для людей известных заслугами перед Отечеством и богатством. Князь Пётр Оболенский – Серебряный, думный советник Захария Иванович Очин-Плещеев, один из богатейших сановников Хабаров-Добрынский и многие многие другие, составляющие генофонд нации, как бы мы сказали сейчас об этих людях.

Гнев тирана падал на целые семейства, губил детей, отцов, супругов, а часто и всех дальних родственников мнимого, по убеждению Ивана, преступника. Так кроме десяти Колычевых, погибли многие князья Ярославские. Одного из них, князя Ивана Шаховского убил собственноручно царь – булавой в собственных руках. Многие князья Прозоровские, Ушатые, Заболотские, Бутурлины. Нередко многие знаменитые россияне избавлялись от царской казни славной своей кончиной по собственной воле. Два брата, два князя Мещерские защищали новую, только что построенную Донскую крепость от крымцеви оба пали в битве. И не успели их тела остынуть как приехали опричники с наказом от царя умертвить братьев. То же случилось и с князем Анлреем Оленкиным: присланные царём убийцы нашли его мёртвым на поле чести в битве с врагом. Иван ни мало не умилённый смертями своих подданных, совершил лютую казнь над детьми князей.

И когда, в ужасах душегубства, Россия цепенела, во дворце царя раздавался шум ликующих – Иван тешился со своими палачами, шутами и скоморохами, присылаемыми из утопленного в крови Новгорода и из других областей России вместе с медведями – знали как любит царь травить людей дикими зверьми. Таких ужасов история знает не мало. Не хватит историку все их перечислить и все их вписать в обвинение, что бы представить Всевышнему для предания суду небесному. Не хватит чернил и не хватит бумаги!

Таков был царь, которого звали Иван Васильевич – просто и по-русски. Да, таков был наш царь и наши кромешники. И не стоит нам удивляться этому, что они наши и такие злодеи, могущие всех превзойти в мучительстве и злодействе. А мы, христиане правоверные, превзошли всех в терпении, ибо считали всегда, что власть государя есть власть божественная, полученная от Бога, и всякое сопротивление беззаконием влекло гнев небесный тиранством за грехи и ждали лишь умилостивления от тирана и не боялись смерти, искушаясь спасением для нас могуществом России. Считали, что повиновение есть сила государственная.

А так ли?

Россия преподносит очередную свою жестокость – убит очередной оппозиционер к власти, Немцов Борис Ефимович, один из создателей партии ПАРНАС – партии народной свободы. Это случилось на Москворецком мосту, когда он со своей молодой спутницей в полночное время гулял по городу и от Красной площади по Васильевскому спуску к реке ступил на Москворецкий мост и направлялся на Болотную площадь. За ними кралась белая иномарка и, выбрав момент, водитель произвёл в спину политику 6 или 8 выстрелов в спину. Надо полагать, что Борис Ефимович умер сразу. Так описывают это убийство средства массовой информации.

Это случилось в ночь с 27 на 28 февраля 2015 года, ему было 55 лет.

Удивительно, как я мог предвосхитить смерть Бориса Ефимовича похожей трагедией моего героя не изданного романа, Дворковеца Аркадия Вадимовича. Сможет ли поменять что либо эта трагедия в моём романе, думаю, что нет. Поразмыслив, я продолжаю.

Если я хочу написать книгу о сегодняшних событиях в России, то могу ли я предположить что меня ожидает? Могу ли я предположить, что моя затея – задача неисполнимая, ибо в событиях этих грандиознейшего масштаба трудно, наверное, разглядеть современнику правоту и справедливость с одной стороны и ложь и преступность с другой. Нет, я не могу, мне невозможно отстраниться от сегодняшнего времени и мыслями перебраться в будущее – я весь в эмоциях, под впечатлением сегодняшнего дня и я не поддаюсь иллюзиям.

Это одно.

Почти невозможно оценить происходящее из предоставленной информации путинской пропаганды и почти так же невозможно, если мы поверим украинской расхристанной национальной болтовне. Каждая из сторон болтает и не знает чем закончится противостояние, при этом дерутся так, будто с заклятым вековым врагом – жизни не жалеют, пролитой крови не меряют. А сейчас можно лишь гадать (и не угадать), как обернутся события в будущем – процветанием или катастрофой.

Это другое.

Для написания этой книги мне никто не был нужен. Я ни с кем не обсуждал события и никого не слушал. Я думал о происходящем, я видел власть и её отношение к событиям и видел, что власть опасна, она причастна и либо молчит и, кажется, что тупо, либо ссылается на демократию.

Так же тупо.

Бледное ленинградское солнце грело землю под окнами дома и с трудом выгоняло на свет всходы из луковиц пионов и георгинов. Роз не сажали даже чайных – не приживались. А что расцветало своим цветом, махровые пионы и яркие с унылостью георгины, несли на рынок или куда поближе, где много людей – к магазинам, и продавали молодым мамам для дочек и сыночков и бабушкам для внучат – букеты к началу учебного года, обремененными радостным удовольствием нести букетную местную флору учителям в доказательство любви за получение обязательных школьных знаний.

Белобрысый мальчик, маленький и худенький лет восьми, свешивлся из окна второго этажа дома по адресу Басков переулок дом 12 и вслушивался в разговор девочек постарше, лет двенадцати, усевшихся под окнами дома на лавочке. Поначалу мальчику был интересен разговор девочек: о чём же могли болтать взрослые девочки? Но, прислушавшись, он услыхал совсем незнакомые слова, какие то шипящие да протяжные, словно поющие – с-шшш-а, о-о-о-н. И застыдившись умных девочек, мальчик спрятался от них за занавеску, но подслушивать не переставал.

Но в это время небо над городом потемнело и девочки переменили разговор в тиши после сумеречного потемнения до шёпота. Многие из девочек верили в русалок, водяных, леших, кикимор, домовых, оборотней и не только верили, но даже всю эту нечисть видели собственными глазами. А про незнакомые слова забыли – непогода вмешалась.

А над городом чернело опускающееся тучами небо. Становилось всё ниже, клубилось и бежало непонятно куда. Но всё неслось над головой грозно и мимо людей и всего города. И в этом беге и кружении чёрных туч вспыхивали голубые зарницы, бесшумно и ослепительно, но гром не гремел и не пролилось ни капли дождя.

Девочкам было жутко в такую непогоду, а мальчику было любопытно наблюдать за бесстрашными и умными девочками и когда девочки с криком сорвались с места и бросились по домам, мальчику сделалось уныло и он захлопнул окно – на пустынных улицах не было ни души.

Потом мальчик несколько вытянулся в росте, но всё равно остался низкорослым человеком, хотя ой как многого добился в жизни – судьба была к нему чрезвычайно благосклонна под гром и зарницы в ленинградском небе. Он возрастал и матерел.

Мальчика звали Витя. В школе он себя ничем не проявил, учился ни шатко ни валко – не стеснялся своей усреднённости, но его тянуло к мальчикам заметным, они как бы сами появлялись ему на глаза и он цеплялся за них как репей за собачий хвост. Тешил себя надеждой в своей взрослой жизни достичь завидных успехов лётчика, моряка или разведчика. Он не бредил на этом поприще, просто хотел быть в очередь то тем, то этим и, наконец, уже по окончанию школы решился войти в двери ленинградского Управления Комитета государственной безопасности и заявить о своей мечте. И после этого посещения он исправно получал советы и наставления от серьёзных людей и был серьёзен в отношениях со своими наставниками. Прежде чем стать разведчиком, говорили ему наставники, ты, Володя, должен получить серьёзное образование и ты, Володя, должен быть крепким в здоровье человеком, заниматься спортом и иметь высшие спортивные звания. Ты должен следить за своим здоровьем, прибегая к здоровому образу жизни и к повышенным требованиям санитарии. У тебя должны быть здоровые зубы, здоровый желудок, здоровый кишечник, здоровая двенадцатиперстная кишка, здоровые лёгкие, здоровое зрение и здоровый слух – всё это как у орла. Следи за артериальным давлением, за своим настроением, аппетитом и функцией мочеполовой системы.