– Нет, – ответил ему.

– Приезжай, съездим, порыбачим, – пригласил он…

Меж тем приехали на площадку. В гостинице уже стояла очередь из командированных. Я оказался последним, и когда, наконец, подошел к заветному окошку, оказалось, мест нет, а меня вообще нет в списке на поселение.

– А Рабкин, в каком номере живет? Подселите меня к нему, – подсказал им выход.

– Без него мы не можем. Ждите, – посоветовала дама, администратор гостиницы, и позвонила кому-то по телефону, – А вам, товарищ Зарецкий, надо в гостиницу для руководства. Вы в том списке, – вдруг посмотрела она на меня с удивлением.

Гостиница для руководства была рядом. При ней когда-то была офицерская столовая для высших офицеров. Меня поселили в одноместный номер с телевизором, холодильником и даже с телефоном. Не было только кондиционера, но он еще был не нужен.

Да-а-а… Оказывается, технический руководитель это уже фигура. Ну и ну, товарищ Зарецкий…

Утомленный ранним подъемом и перелетом ненадолго задремал и был разбужен телефонным звонком:

– К вам товарищ Рабкин. Пропустить? – спросили по телефону, и вскоре в номер вошел Виктор Семенович.

– Ну, слушай, ты тут устроился как буржуй, – неясно чему восторгался Рабкин.

– Виктор Семенович, доложи, что происходит, в чем проблемы и почему ты сам не справился с работой? – спросил ведущего инженера с большим стажем, которому, к тому же, успел много показать еще в прошлую командировку и который уже просидел здесь несколько месяцев.

– Ну, Афанасич, сразу о работе. Чувствуется начальство. Нет бы налить стопочку, да угостить друга, – напрашивался на угощение опытный командированный.

Достал привезенную бутылку и кое-что из закуски, и мы просидели весь вечер, обсуждая ситуацию.

Оказалось, макет еще утром вывезли на стенд-старт, так что все работы пойдут теперь там.

– А как ты туда добираешься? – спросил Рабкина.

– Попутками, но тебе положена машина, так что завтра я с тобой, – обрадовано, сообщил он.

Водитель доставил нас прямо на нулевую отметку. Очевидно, знал, что делал – охрана нас даже не остановила. А на нулевой знакомая картина – построение участников работ.

К удивлению, в принимающем «парад» узнал майора Ковзалова, но уже в полковничьем чине. Выглядел он солидно и строго, как и подобает полковникам. С интересом понаблюдал за разводом, не торопясь спускаться под землю, куда уже настойчиво приглашал Рабкин.

За нагромождением башен обслуживания и прочих наземных сооружений ракета – венец творения – почти не проглядывалась. Картина с носителем Н1 выглядела гораздо солидней.

– Николай Иосифович, – обратился к Ковзалову, когда тот освободился от публичных дел и со свитой старших офицеров двинулся в бункер.

– Толя? – с удивлением глянул на меня начальник управления, – Как ты здесь оказался? Что делаешь? – пожимая руку, засыпал он вопросами.

– В командировке. Приехал на работы, – ответил ему.

– Извини, Толя, спешу на совещание. Подожди меня, поговорим, – распорядился он и пошел в бункер. Мы с Рабкиным двинулись следом.

В помещении для совещаний уже сидели Филин Главный, Маркин и еще ряд солидных начальников от предприятий-смежников.

Рабкин представил меня в качестве технического руководителя Филину, а тот, в свою очередь, всем собравшимся и предоставил мне слово для ведения совещания.

Быстро справившись с невольным волнением, после обычных вступительных слов предложил собранию отказаться от практики ежедневного планирования работ, спланировать все в один день с тем, чтобы последующие совещания действительно превратить в пятиминутки.

Ответом была гробовая тишина. Опрос показал, что к такой работе в данный момент не готов никто. Пользуясь замешательством, тут же вылез Маркин со своим проектом доработок макета.

Минут через десять совещания понял, что сломить рутину сложившихся отношений мне не по-плечу. Солидные люди попросту не воспринимали всерьез предложений какого-то неизвестного ведущего инженера, пусть даже технического руководителя.

И все же мне удалось быстро нейтрализовать Маркина и после этого минут за десять спланировать первый рабочий день. Совещание, к всеобщему удивлению, заняло всего двадцать минут.

– Что, Зарецкий, революцию захотел сделать? Не выйдет, – улыбнулся мне после совещания Филин Главный. Тогда я так и не понял, одобрил он мой порыв, или нет, но меня он запомнил именно с того совещания.

– Надо же, Толя, не ожидал, – подошел ко мне Ковзалов. Чего не ожидал полковник, узнавать было некогда – на меня уже навалился Маркин со своими доработками.

– Сан Саныч, мы же обо всем поговорили в автобусе, – попробовал отвертеться от назойливого просителя. Не удалось, – Хорошо, пиши заявку, но с обоснованием, почему это надо сделать именно сейчас, – удалось, наконец, найти решение, которое надолго его успокоило.

– Ну, ты даешь, Афанасич, – пробрался ко мне Рабкин сквозь плотный заслон руководителей со всевозможными заявками на подпись.

Минут через двадцать в бункере не осталось никого, кроме нас с Рабкиным и лейтенантика, «носителя» бортжурнала.

А вскоре стали подходить исполнители работ с отчетами о выполненных операциях. Бортжурнал изделия начал заполняться. Работа пошла…

В обеденный перерыв заехал к Данилову. Встретились, как старые знакомые. У него в кабинете был и Филин. Я позвонил Дорофееву и доложил о ходе первого дня работы с макетом.

– Зарецкий, что ты такое выдумал сегодня? – обратился ко мне Вячеслав Михайлович, – Я уж думал, мы целый день прозаседаем, а к работам так и не приступим. Ты что, впервые руководишь испытаниями?

– Впервые, Вячеслав Михайлович, – ответил Филину Главному, – Но на Н1 столько насмотрелся на весь этот бардак, что захотелось хоть какого-то порядка, – и я рассказал ему о своем видении процесса планирования работ.

Выслушав мое темпераментное выступление, он посмотрел на Данилова:

– А ведь дело говорит молодой человек. Тебя как зовут? – спросил меня Филин. Я назвался, – Что ж, Анатолий, в следующий раз я тебя поддержу. А пока давай все сделаем по старинке. Сам видишь, не готов народ. Согласен?

Я кивнул. Революция провалилась…

От Данилова вышел в плохом настроении. Почему я так быстро согласился с Филиным? А если бы не согласился?.. Нажил бы себе очередного недоброжелателя, и все. Преодолеть рутину не так-то просто. А так вроде бы обещал поддержать… Только кого? Вряд ли меня в ближайшее время назначат техническим руководителем. Желающих быть на виду хоть отбавляй. Не сделаю сейчас, другой возможности не будет. А с Филиным уже согласился. Отказаться? Еще хуже. Вилять хвостом последнее дело.

Успокоил Рабкин:

– Плюнь, Афанасич. Вот будешь делать АСУ, там развернешься.

– Какую АСУ, Виктор Семенович? За это еще столько сражаться, – ответил ему, даже не подозревая, насколько попал в точку…

В ежедневной суете незаметно проскочили две недели, и неожиданно для всех вдруг оказалось, что график запланированных на вывоз работ выполнен.

В день съема макета со стенда-старта мы с Филиным вылетели в Москву. Рабкин остался на полигоне.

– Виктор Семенович, что делать собираешься? – спросил его перед отлетом.

– Отдыхать после испытаний, – с серьезным видом ответил он. «Все в порядке», – подумал я, покидая полигон.

– Афанасич, столько интересного пропустил, – перехватил прямо в коридоре Миша Бычков.

– Очередную революцию? – в шутку спросил его.

– Да вроде того, – оглядевшись по сторонам, перешел на шепоток Миша, – Представляешь, Афанасич, протолкнули-таки Мазо в партию. Путь наверх открыт, – сообщил он главную новость и, как обычно, содрогаясь от внутреннего смеха, пошел куда-то по своим делам.

Да-а-а… Как же все-таки Мазо удалось проскользнуть в партию после того, как ему отказали в приеме?..