– Браво, Мишель! Ты открыл первую часть тайны!

– Образовалось оно в большой льдине во время таяния. А место, где лот упал в глубину на двести метров, не что иное, как яма, через которую озеро сообщается с морем… Это я и хотел сказать, господин капитан.

– Молодец, Мишель! Уверен, что ты прав. Теперь остается узнать, как далеко простирается это озеро. Мы находимся на невысокой точке, и кругозор у нас самый ограниченный.

Двойная порция водки взбодрила матросов, и они налегли на весла.

Но к шести часам, пройдя сорок километров, выбились из сил и пришлось остановиться. Всего было пройдено девяносто километров, до полюса оставалось двадцать.

С разрешения капитана все вышли поразмяться после долгого сидения; выпустили собак.

А когда вернулись, привязали лодку, поужинали и легли спать. Каждый час сменялись часовые, следившие, чтобы суденышко не сбило плавающими льдинами.

За ночь ничего особенного не случилось. Проснулись в четыре часа утра.

Один лишь капитан был встревожен.

Во время дежурства он с помощью приборов вычислил широту и долготу и установил, что за время между двумя наблюдениями ледяные горы на юге и само море переместились на три минуты к востоку.

Первого мая 1888 года.– Мертвый кит.– Напрасные поиски.– Как сохранить документы об открытии.– Какие привезти доказательства? – Полгода ночь, полгода день.– Обратный путь.

Отклонение на три минуты, замеченное капитаном, не имело первостепенной важности. Компас не дает сбиться с правильного курса.

Было достаточно трех часов, чтобы преодолеть расстояние, отделяющее лодку от точки, где проходит земная ось, при условии, конечно, что льды внезапно не придут в движение. Казалось, что препятствий, по мере приближения к цели, становилось все меньше, но сколько трудностей ждет отряд на обратном пути! Нужно будет отыскать прежние следы и добраться до лагеря, в котором осталось четырнадцать больных матросов со скудными запасами продовольствия, которых едва хватит, чтобы не умереть с голоду. Правда, думать о возвращении было еще рано. Прямо не верилось, что здесь, совсем рядом, как говорится, «стоит лишь руку протянуть», находилась эта таинственная точка, на поиски которой отправлялось столько экспедиций и ради достижения которой было отдано столько жизней. Неужели через несколько часов на полюсе, который не удалось покорить ни немцам, ни англичанам, ни русским, ни американцам, будет водружен трехцветный французский флаг в знак взятия этой твердыни, мирно завоеванной горсткой французов.

Эта мысль удесятеряла силы моряков, и они мечтали о том, как прославят свое отечество.

Стояла ясная погода, ярко светило солнце, даже рябь не пробегала по воде, было двенадцать градусов, Наступило первое мая 1888 года.

Обычно спокойный, де Амбрие был чем-то озабочен, и по мере приближения к заветной цели все больше и больше мрачнел.

Между тем никаких препятствий впереди заметно не было. Все реже попадались льдины. Лодка легко скользила по гладкой, словно зеркало, воде.

Матросы, видя, что капитан чем-то взволнован, хранили молчание и больше не перебрасывались солеными шуточками. скрашивающими однообразие долгого путешествия. Лишь иногда слышались тихие вздохи и плеск весел.

Собаки, сбившись в кружок, отдыхали в блаженной лени, «пригревшись» на солнышке при минус двенадцати градусах. Это была настоящая весенняя температура, которая заставляла псов высовывать языки, настолько эти северные животные привыкли к жутким полярным морозам.

Прошло часа два.

Торжественный момент приближался. Капитан то и дело вставал, всматриваясь в горизонт.

Через четверть часа он вздохнул с облегчением.

Над зеленоватой водой возвышалась темная масса.

– Наконец-то! – прошептал он едва слышно.– Фортуна повернулась ко мне. Быть может, дело всей моей жизни увенчается успехом.

Нетерпение де Амбрие росло. Глаза лихорадочно блестели, движения стали резкими. Он не спускал глаз с черной точки, которая быстро увеличивалась.

– Стоп! – скомандовал он.

Лодка остановилась. Матросы удивленно взглянули на капитана.

– Мои отважные друзья! – произнес он дрогнувшим от волнения голосом.– Если я не ошибся в расчетах, мы у заветной цели. Все препятствия позади. Там, где мы сейчас находимся, нет ни широты, ни долготы… Это мертвая точка, ось, вокруг нее вращается Земля. Мы на Северном полюсе!.. Да здравствует Франция!..

– Да здравствует Франция! – что было силы закричали матросы и подняли весла, капитан трижды взмахнул национальным флагом.

– Мне казалось, тут должен быть хоть маленький островок земли, но я ошибся. Видите впереди скалу? Там мы и оставим письменное доказательство об успешном завершении нашей экспедиции. Вперед, друзья! К скале! Это последнее наше испытание. После него подумаем о возвращении.

Справедливости ради следует сказать, что матросы были близки к разочарованию. Ведь ничего особенного они на полюсе не увидели. А сколько потрачено сил, сколько жертв принесено! Зато де Амбрие был счастлив. И, глядя на него, матросы не могли не радоваться. Скала все приближалась, и уже можно было ее рассмотреть. Вытянутая вверх, без выступов и шероховатостей, она имела в длину не более двадцати пяти метров.

Когда до скалы осталось метров сто, Мишель Элимбери вскричал:

– Черт побери!..

– В чем дело? – спросил капитан.

– Мы ошиблись! Это не скала…

– Что же тогда?

– Кит, самый настоящий, только мертвый. Баск оказался прав.

Подойдя ближе, все увидели полуоткрытые неподвижные глаза, громадную пасть, необъятное туловище.

Как очутился этот исполин в краю, где не осталось ничего живого? Сколько он вытерпел мук, прежде чем погибнуть?

Китолов по привычке ткнул тушу в бок крюком и тотчас же его выдернул. Из пробитого отверстия со свистом вырвалась зловонная струя, к горлу матросов подступила тошнота, и они поспешили отвести лодку подальше. Кит, видимо, погиб еще летом, стал разлагаться, а зимой замерз. Он еще долго оставался бы в таком состоянии, не наткнись на него моряки. Прямо у них на глазах «скала» стала уменьшаться, постепенно погружаясь в воду и вздымая волны, а вскоре совсем исчезла.

Матросы ждали приказа, но капитан молчал, не зная, на что решиться.

Поблизости не было места, где он мог бы оставить хоть какое-то доказательство своего пребывания на Северном полюсе. Правда, де Амбрие вел корабельный журнал, для серьезных ученых это веское доказательство. Но не для его соперника, большого любителя памятных знаков. И все же французу не могут не поверить, слишком хорошо его знают…

После завтрака, состоявшего из двойного рациона по случаю успешного завершения экспедиции, капитан приказал возвращаться к оставленным на льдине товарищам. Лодка развернулась и взяла курс на юг.

Вечером, несмотря на усталость, спать никому не хотелось – даже собакам. Впрочем, вечера в нашем понимании на полюсе не бывает. Полгода темно, полгода светло. Солнце восходит в день весеннего равноденствия, десятого марта, и до десятого сентября не заходит. А потом наступает полярная ночь. Долго бодрствовали путешественники, но усталость взяла свое. Сразу после ужина все легли спать. Кроме капитана. Он размышлял об оставленных на льдине товарищах, о победе, о бесконечных трудностях обратного пути…

Возвращение.– Радость Констана Гиньяра.– Хлеб есть, а зубов нет.– Опасения.– Буря.– Похищение провизии.– Примерное наказание воров.– Массовое избиение.– Бегство Помпона.– Голод.

Отряд во главе с капитаном благополучно возвратился на стоянку. Съестных припасов почти не осталось и тащить лодку было нетрудно.

До полюса шли пять суток, обратно – шесть.

Итак, седьмого мая моряки из лагеря радостно встретили капитана. Де Амбрие был тронут до глубины души и сказал, что победа эта общая, поскольку от стоянки до полюса всего пятьдесят километров.