— Странно, что она ничего не говорит!

Обращаясь к молодой женщине, Гарри начал снова:

— Вы меня слышите? Вы понимаете меня, не так ли? Прошу вас, ответьте.

Гортанно рассмеявшись, незнакомка отрицательно качала головой. Потом совершенно непринужденно и естественно она широко раскрыла рот с белыми, по-кошачьи острыми зубами.

Оба друга испуганно вскрикнули.

— Бедняжка! — произнес потрясенный Меринос. — У нее отрезан язык! Впрочем, сделали это очень давно, и папуаска, кажется, спокойно относится к своему увечью.

— Значит, мы ничего не узнаем, — горестно заметил американец.

— Нужно пойти с нею, пусть приведет нас к своим.

Будто угадав их желание, туземка подобрала плетеную корзину, до половины наполненную ярко-красными ягодами, и знаком пригласила следовать за ней.

Конечно, друзья очень ослабли, едва держались на ногах от голода и усталости, но так встревожились, что готовы были отправиться куда угодно, как в давние дни, когда были крепки и полны бодрости.

Впрочем, расстояние невелико. Не более километра лесом, редеющим на глазах. Бесплодные растения девственных джунглей уступили место плодовым деревьям. Посаженные рукой человека, они быстро распространились благодаря естественному самосеву и образовали настоящий оазис. Тут росли бананы, саговые пальмы, апельсины, хлебные деревья, цитроныnote 110, манго, а за ними — старые посадки ямсаnote 111, аронникаnote 112, тароnote 113, бетеляnote 114, табака, огурцов и дынь.

Маленькая группа продвигалась вперед и подошла к длинному ряду хижин, построенных на больших деревьях. Поднимались в них по бамбуковым лестницам.

Странно, но просторные хижины оказались пустыми. Это был настоящий некропольnote 115, подступы к нему загромождали человеческие останки.

Целые скелеты, чьи кости держались на сухожилиях, крутились на тростниковых подвесках, зловеще раскачиваясь от ветра.

Далее головы с пустыми глазницами гримасничали на шестах, затем показались скелеты птиц, зверей и рептилий. Нескладные эмуnote 116, безобразные кенгуру, черепахи в панцирях, крокодилы в бугорчатой шкуре — все это болталось, вертелось, позвякивало, медленно кружась в страшном, зловещем танце.

Тут же валялось оружие туземцев: дротики, луки, дубины, копья с кремневыми остриями, каменные топоры, рядом — цветные лохмотья грубой ткани, уродливые идолы, вычурные сосуды, пробитые тамтамыnote 117, — мрачная фантасмагория, отвратительный хлам, вероятно, означающий табуnote 118.

Известно, что туземцы испытывают неодолимый страх при виде таких таинственных предметов — настоящих пугал, помещаемых в то или иное место, чтобы сделать его абсолютно недоступным.

Это и были оберегиnote 119 — грозная, дьявольская защита, более мощная, чем самые крепкие стены и непроходимые преграды.

Круг оберегов непреодолим! Изобилие амулетов, идолов объясняло заброшенность и безлюдье округи.

Тем не менее молодая женщина шла смело, не колеблясь, не дрожа. Вероятно, она была приобщена к тайнам этих мест или просто не верила в них.

Тотор и Меринос, возбужденные, молчаливые, голодные, до крайности встревоженные, следовали за ней. Вот они подошли к изгородям из тиковых деревьев, оплетенных ротанговыми прутьями, образующими дорогу шириной всего в два метра, — идеальное место для разбойничьей засады. Через триста метров дорога привела их к массивной двери, окованной железом.

Оба молодых человека подумали одно и то же: «Вот это да! Обработанное железо!»

К двери был подвешен широкий бронзовый гонг. Женщина ударила молотком по металлическому диску, раздались вибрирующие гулкие раскаты.

— Наконец хоть что-то увидим и узнаем, — сказал Тотор.

Бесшумно, как во сне, дверь открылась. За нею — абсолютная темнота. Лишь где-то, очень далеко, мерцал слабый огонек.

Вперед, вперед!

Дверь неслышно закрылась за ними.

— Тайн все больше, — прошептал Тотор.

После яркого солнечного света друзья ничего не видели в пещерной тьме. Еще несколько неуверенных шагов, и грубые руки схватили их, стиснули. Они не могли пошевелиться, даже крикнуть и потеряли точку опоры. Их подхватили, снова повалили как вязанки хвороста и с необычайной скоростью поволокли куда-то во мраке. Вскоре бешеная гонка прекратилась. Несколько сильных толчков, затем их прислонили к чему-то, друзья испытали мучительное ощущение падения с высоты, будто находились во внезапно оборвавшемся лифте.

Затем пленники почувствовали под ногами колеблющуюся палубу судна. Небольшая зыбь, слышно, как работают весла.

— Где же мы, черт возьми?! — воскликнул Тотор.

Острый нож, приставленный к его горлу, принудил юношу к молчанию.

Заскрипели шкивы, судно остановилось. Молодых людей вытолкнули на сушу, загрохотал засов.

Задыхающихся под наброшенной на них тканью пленников сурово подтолкнули в спину. Кляпы и повязки упали!

Они вскрикнули от внезапно ослепившего их солнечного света. Свежий воздух обволакивал друзей мягкими волнами. Перед ними, насколько хватало глаз, расстилалось море, оно с шумом билось о тысячи рифов.

Пленники были одни или им казалось, что они одни на укрытой тенью больших деревьев отвесной скале, образующей мыс шириной метров в триста. Шестьюдесятью футами ниже красивый паровой катер с тентом на корме изящно покачивался на волнах, вздымавшихся на всю длину якорной цепи.

Сзади возвышалось что-то вроде покрытого дерном вала, с прорубленной в нем дверью, только что закрывшейся за ними.

— Что это? — воскликнул Тотор. — Мне мерещится? Или я сошел с ума? У меня галлюцинации, бред?

А Меринос, глаза которого еще ни на чем не остановились, воздев руки, с силой топнул ногой.

— Да, это видение, бред воспаленного мозга, и мы проснемся в лесу или под кокосовыми пальмами, а может быть, даже на борту «Моргана»!

— Мы оба бредим, или я сошел с ума?

— Стой, я вижу… Даже не решаюсь тебе сказать…

— Что ты увидел?

— Нет, невозможно! Было бы слишком жестоко, если это галлюцинация. И все же… Смотри! Смотри сюда!

Американец обернулся и испустил радостный вопль, смешанный с болезненным изумлением:

— О, Боже! Она! Невероятно!

Две одетые по-европейски женщины сидели в качалках под белыми зонтиками спиной к путешественникам. Восклицание Мериноса заставило их вздрогнуть и быстро встать. Они увидели двух человек — бледных, худых, оборванных, в нелепых колпаках.

Одна из них в свою очередь вскрикнула и кинулась навстречу, отбросив зонтик, который упал ручкой вверх.

— Боже, Гарри! Мой брат, Гарри!

— Нелли, сестричка!

Брат и сестра протянули друг другу руки, обнялись, целуясь и рыдая.

— Гарри, дорогой брат! Я уж не надеялась увидеть тебя больше! — шептала девушка. — Ты жив! Гарри! Я думала, они тебя убили и море стало твоей могилой… Я так плакала по тебе!

— Нелли! Наконец-то я тебя нашел! Нелли, сестренка!.. О, как мне было тяжело без тебя! Не могу поверить своему счастью! Как ты здесь оказалась? У меня голова кругом идет!

Потрясенный, сияющий Тотор скромно держался в стороне. «Это посильней, чем в самых закрученных романах, в самых невероятных мелодрамах! note 120 — думал он. — Теряются неизвестно как, находятся неизвестно почему, ищут друг друга и не находят, а находят — не ища. Смысла тут нет, все это нескладно, как бег дромадераnote 121. И так же невероятно, как «появление жирафа в Палате депутатов».