Литмир - Электронная Библиотека
A
A

V щё… чку

Стихи на полосках Зебры

Владимир Ильичев (Сквер)

© Владимир Ильичев (Сквер), 2016

© Sias van Schalkwyk (freeimages.com ), иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

V щё… чку - image0_568ffffb2dbc262702f209bf_jpg.jpeg

От автора

Е.й

Тесто. сторон

Сами с крылами (К Счастью)

Не поняв ничего – из Великого,
и забыв – приблизительно мудрое,
мы летим, под Киркора Филиппова,
ирреально высокими фурами,
по дорогам, разгвазданным нами же,
мимо сёл, в зеркалах пропадающих.
В лобовые – за камешком камешек.
Возим «счастье» – друг другу, куда ещё…
Мы весьма недовольны кавычками
и отставшей в развитии буковкой,
мы встречаемся чатами, личками,
чистым случаем – закоулками.
Но у Счастья заглавная – лунная,
бескавычно, реально высокая,
не в кривых, не в шипах, не шатунная,
и не где-то под стейками с соками.
С ней на связи заглавная – звёздная,
безоглядно, вселенски широкая,
не в грязи, не дорожно-обозная,
и не где-то под бифами с брокколи.
И рука, от руля грубо-тёмная,
на крыле… Теплородное, нежное.
Я-то думал – профура скоромная,
а потрогал – родная, нездешняя.
Две ноги на педаль в свете месяца.
Ты смела не по виду, попутчица.
Нас объедут, когда перебесятся.
Вылетай. Вылетаю. Получится.

«Территория тронутых ритмом людей…»

Территория тронутых ритмом людей,
развлекательный край дискотек и аварий,
где торговец дорогой – ещё не злодей,
где охота на тело – уже не сафари.
Перевёрнутый цех нестекающих туш,
разъедающий фон застоявшейся боли,
и мне страшно, что взялся, и бросить бы гуж,
так ведь – овен, гордец… ёлки-палки… бемольки…
Да. Ещё я люблю музыкальные сны
и находки из них в окружающем мире.
Вот нашёл себе «Я». И остался без «Мы».
В деревенских горах. В живописном сортире.

Неизменное, Неизменное

В каждой клеточке каждой берёзы —
все стихи непростые мои.
И простые. И дар. И курьёзы.
И не созданный Ноем НИИ —
нет, не созданный Ноем… Не ноем.
Просто реже берём топоры.
Не стремимся к безмолвным покоям
в беспокойстве весенней поры.
«Будь что будет!» – наследие сказки.
Фраза-фокус. Строка-волшебство.
Без руля, без дороги. Без КАСКи.
Неизменно любуясь листвой.

Муравьи-и-и…

Золотые муравьи
запрягают чёрных,
крупно пишут «Се ля ви»
в книгах и в уборных.
Золотые муравьи
чёрных обижают —
и похлёбки, и любви
ни за что лишают.
Золотые муравьи
никого не любят
и моралью на крови
муравейник губят.
Золотая молодёжь
в стороне от черни.
Не работает. Балдёж.
Коньячок-печенье.
Покоряются рабы,
веруют во благо,
к пущей вере, от судьбы —
золотая брага…
А в лесу, с начала лет,
бродит муравьедка,
и по цвету свой обед
выбирает редко.
Золотые муравьи
погоняют чёрных
с неказистой плитки и
из-за фикс учёных.

Сид Иромыч

«Запись невозможна,
замените диск» —
бычит осторожно,
не идёт на риск,
не желает множить
Сид Иромыч стих —
боязно тревожить
тех, кто пьян и тих.
Нелегальных красок —
много, для стиха,
мало – хмеля сказок
с вытяжкой греха.
Имя – от легенды,
сам же – сер и пуст.
Плоский, вредный хрен ты.
А и ладно. Пусть.
Наблюдай, редиска —
я пишу на лбу:
«Нет другого диска,
закатай губу»

Самый счастливый день

В этот день я впервые проснусь со своей головой —
без похмелья и заданных кем-то глобальных настроек.
Из кадушки умоюсь прохладной водой дождевой.
Промолчит говорящий сундук о земной катастрофе.
Мне не надобен станет и сам этот чёрный сундук,
кибернетикой счастья займётся ответственный нагель.
И я вспомню – в какой я стране, и в каком я году —
но забуду сухие пайки и намокшие флаги.
И соседка – вчера ещё девушка лёгких манер —
улыбнётся сквозь рабицу чести бесценной улыбкой,
у неё будет новенький дом, в доме муж – землемер,
в доме трое детей, детский шкаф с барахлом и присыпкой.
А сосед по другой стороне – записной наркоман —
загремит в мастерской молотком, весь в делах и опилках,
у него тоже будет семья, а не только «маман» —
как он звал её, чувствуя холод в ненайденных жилках.
А соседа напротив, что был паучком, из чинуш,
навестят паладины стыда и раскаянья феи,
тот захочет вложиться в сто сорок обиженных душ,
но не в дымку болотистых мест, где кальяны – как реи.
Безнадежная Марья с окраины – встанет, сама,
исцелённая запахом трав через окна и щели,
ну а стены заделает – много ли надо ума —
стройотряд вдохновенных ребят – Степанка и Емели.
Я пойду по дороге, любуясь родимым селом,
и здороваясь за руку с каждым, без лести, без понта.
Возле речки лежать будет лодка – над мощным веслом,
под набором кистей-облаков и холстом горизонта.
И ко мне побежит, пробудясь, ребятня – из моих,
ох, задаст им позднее жена за несъеденный завтрак,
и продолжится сила волны в назидательный штрих…
Этот день я услышал вчера, но увижу не завтра.
Всё изменится в корне. И корень – стволом прорастёт,
пораскинется в небо свободной вседышащей кроной.
Этот день еле слышен вдали, но идёт. Он придёт.
Я на хвост наступил – к переменам – змеюке зелёной
1
{"b":"522717","o":1}