Наш обычный образ действий в индивидуальной или социальной жизни на самом деле определяется равновесием двух взаимодополняющих сил: во-первых, безусловной волей — основной волей жизни, которая внутренне присуща главной движущей силе жизни, и, во-вторых, преобразущей волей, которая может исходить из Идеи, порожденной умом (ибо человек есть существо ментальное), и действовать через наш еще не совершенный разум, придавая этой жизненной силе сознательную ориентацию и сознательный метод. Обычно Жизнь сосредоточивается в нашем витальном и физическом существе, в его желаниях и нуждах, в его потребности продолжать существование, расти, развиваться и получать наслаждение, в его стремлении ко всем видам власти, обладания, деятельности, славы и величия. Первые усилия этой ЖизненнойСилыорганизовать себя и упорядочить метод своей деятельнос-ти являются инстинктивными и либо полностью, либо в значительной мереподсознательными и удивительно спонтанными: легкость, стихий-ность, чудесная естественность, красота, внутреннее удовлетворение, неисчерпаемая витальная энергия и сила всех форм субчеловеческой жизни Природы вплоть до животного происходят из полного ее подчинения этому инстинктивному и автоматическому импульсу. Именно смутное осознание этой истины и совершенно иного — и в этом отношении низшего характера человеческой жизни заставляет мыслителя, не удовлетворенного существующим состоянием человечества, говорить о жизни в согласии с Природой как о средстве исцеления всех наших недугов. Стремление найти закон такой жизни в изначальной сути человека легла в основу многих революционных концепций этики, развития общества и индивидуального саморазвития вплоть до самой последней такого рода — странной и вдохновенной виталистической философии Ницше. Общим изъяном подобных концепций является отсутствие в них понимания истинной природы человека и истинного закона его существа, его Дхармы.

Идея Ницше, заключающаяся в том, что подлинная наша задача состоит в развитии сверхчеловека из нынешнего крайне неудовлетворительного человеческого состояния, по сути своей совершенно разумна. Он также верно формулирует нашу цель: «стать собой», «превзойти себя» — подразумевая, что человек еще не обрел до конца свое истинное «я», свою истинную природу, что позволило бы ему жить полной и стихийной жизнью. Но тогда возникает главный вопрос: что есть наше «я» и что есть наша подлинная природа? Что это такое, что развивается в нас, но во что мы еще не развились? Это есть нечто божественное, — дается ответ, — олимпийское, аполлонийское, дионисийское божест-венное начало, которое разумное и обладающее сознательной волей животное — человек, стремится более или менее сознательно воплотить. Конечно, все это так; но в чем мы должны искать зерно божест-венности и чтоv служит тем прочным основанием, на котором сверхчеловек, однажды обретший себя, может надежно утвердиться, не опасаясь снова скатиться к этому низшему и несовершенному человеческому состоянию? Могут ли стать этим основанием интеллектуальный разум и воля — два аспекта буддхи (по индийской психологической теории)? Ведь в настоящее время это вещь настолько сложная, настолько внутренне противоречивая, настолько шаткая во всех своих достижениях, способная, конечно, до известного предела к чудесной созидательной и эффективной деятельности, но в конечном счете, когда все сказано и сделано, настолько великолепно бесполезная, настолько враждебная и при этом настолько подвластная и подчиненная низшей нашей природе, что даже если в ней и сокрыто некое зерно совершенной божест-венности, сама она едва ли может быть этим зерном и во всяком случае не обеспечивает нам того устойчивого и божественного равновесия, какого мы ищем. Поэтому мы говорим, что не интеллект и воля, но то высшее начало в нас, превосходящее Разум, дух, сокрытый за оболочкаминашей низшей природы, является сокровенным зерном божественности и превратится, когда его откроют и освободят, в светоносную силу, царящую над умом, в широкое основание, на котором сможет надежно утвердиться божественная жизнь человеческого существа.

Говоря о сверхчеловеке, мы явно говорим о чем-то настолько ненормальном или сверхнормальном по сравнению с нынешней нашей природой, что сама эта мысль легко становится пугающей и отталкивающей для нашего нормального человеческого существа. Нормальный человек не желает выходить из постоянного механического круговорота обычной жизни на уровень, который может показаться ему недосягаемо высоким, и еще меньше ему нравится перспектива быть превзойденным, оставленным позади и оказаться в подчиненном положении — хотя смысл истинного сверхчеловечества заключается не в том, чтобы превзойти и господствовать как самоцели, но в том, чтобы раскрыть нашу нормальную человеческую природу чему-то, что ныне пребывает за ее пределами и все же является ее собственным идеальным предназначением. Но заметим: то, что мы называем нормальной человеческой природой, само по себе является некой аномалией в Природе; все попытки найти ее подобие и аналог в Природе остаются тщетными — это мимолетный каприз, неожиданное чудо. Аномалия в Природе не является недостатком или непременным признаком несовершенства, но вполне может свидетельствовать о попытке прийти к гораздо более полному совершенству. Но это совершенство недостижимо, пока ненормальное не сможет обрести свою устойчивую нормальность — верную организацию своей жизни с учетом своей природы и своих способностей и на своем собственном уровне. Ненормальным является тот человек, который не нашел свою нормальность, — он может полагать, будто нашел, он может казаться нормальным среди себе подобных, но эта нормальность представляет собой не более чем некий временный порядок; поэтому, хотя человек бесконечно более велик по сравнению с растением или животным, он не настолько совершенен с точки зрения возможностей своей собственной природы, как растение или животное. Не стоит сожалеть об этом несовершенстве — это скорее наша привилегия и потенциал, ибо оно открывает перед нами широчайшие перспективы саморазвития и возможности превзойти себя. Человек, максимально развивший все свои способности, есть полубог, который вырос из животной Природы и по отношению к ней является великолепно ненормальным, но существо, в которое он начинает превращаться, т. е. совершенное божество, так сильно превосходит его нынешнее состояние, что кажется ему настолько же ненормальным по сравнению с ним, насколько сам он ненормален по сравнению с животным. Это означает, что человека ожидает огромный и напряженный труд по собственному развитию, но в то же время за его несовершенством кроется возможность великой победы человечества — великолепного достижения, венчающего эволюцию. Человеку предлагается царство, в сравнении с которым его нынешние достижения в сфере ума или победы над внешней Природой покажутся лишь грубыми подобиями и первыми робкими шагами.

В чем же именно заключается тот изъян, из которого происходит все несовершенство человека? Мы уже указали на него — собственно говоря, предыдущие главы преследовали главным образом эту цель, но сейчас необходимо сформулировать его суть более кратко и точно. Мы видим, что, на первый взгляд, человек обладает двоякой природой: животной природой витального и физического существа, живущего своими инстинктами, импульсами, желаниями согласно бессознательно выбранному направлению и методу действия, и вместе с тем полубожественной природой самосознательного интеллектуального, этического, эстетического, разумно эмоционального, разумно динамического существа, которое способно найти и понять закон своей собственной деятельности и сознательно использовать и совершенствовать его — мыслящим разумом, который понимает Природу, волей, которая использует, возвышает и совершенствует Природу, чувством, которое разумно наслаждается Природой. Цель нашего животного начала состоит в том, чтобы увеличивать витальное обладание и витальное наслаждение; цель нашего полубожественного начала также состоит в том, чтобы расти, обладать и наслаждаться, но, во-первых, обладать и наслаждаться разумно, эстетически, этически, куда больше силами разума, чем силами жизни и тела, а, во-вторых, обладать и наслаждаться не столько вещами витальными и физическими (кроме тех случаев, когда такое обладание и наслаждение необходимо в качестве основания и отправной точки, предварительной необходимости или условия, точки опоры и фундамента), сколько вещами интеллектуальными, этическими и эстетическими, и развиваться не столько во внеш-нюю жизнь (кроме тех случаев, когда такое развитие необходимо для безопасности, свободы и достоинства нашего человеческого существования), сколько в истину, благо и красоту. В этом заключается природа человека, его уникальная особенность и ненормальность относительно нормального существования бессознательной материальной Природы.