Следовательно, в этом перенесении на высший план нашей воли к существованию и нашей жизненной силы должен заключаться сам принцип нашего совершенствования. Эта воля, эта сила должна сделать выбор между преобладанием в нас витального начала и преобладанием духа. Природа может успокоиться на витальном плане, может достичь там своего рода совершенства, но это совершенство ограниченного развития, не стремящегося превзойти свои пределы. Она может сделать это в растении и животном, поскольку здесь тело и жизнь являются одновременно орудием и целью; они не стремятся превзойти себя. Она не может успокоиться таким образом в человеке, поскольку здесь она совершила резкий скачок за пределы физического и витального плана; она развила в человеке ум, который есть буйное цветение жизни, устремленной к свету Духа, а жизнь и тело здесь являются лишь орудиями, но уже не самоцелью. Поэтому совершенствование человека не может быть ограничено сферой непросвещенной физической жизни. Совершенство невозможно обрести и в более широкой сфере ментального существа; ибо оно тоже является лишь орудием и стремится к чему-то, лежащему за его пределами, к некой силе, которая, конечно, действует в нем, но высшая истина которой является сверхсознательной по отношению к нынешнему разуму человека супраментальной. Совершенство человека заключается в раскрытии вечно-совершенного Духа.

Совершенство более низкого порядка, достигнутое Природой в растении и животном, происходит из их инстинктивного, автоматического, подсознательного подчинения витальной истине своего собственного существа. Высшее совершенство духовной жизни произойдет из спонтанного подчинения одухотворенного человека истине его собственного реализованного существа, когда он станет собой, когда обретет свою подлинную природу. Ибо эта спонтанность будет не инстинктивной и подсознательной, но интуитивной и целиком, совершенно сознательной. Это будет радостное подчинение естественному принципу духовного света, силе универсальной и всеобъемлющей высшей истины, высочайшей красоты, добра, радости, любви, единства. Целью этой силы, действующей в жизни, будет и должно быть, как в любой жизни, развитие, обладание, наслаждение; но развитие, которое есть проявление божественного, обладание и наслаждение духовные и духом в вещах наслаждение, которое будет использовать ментальные, витальные и физические символы нашей жизни, но не будет зависеть от них. Поэтому это будет не ограниченное совершенство, являющееся пределом приостановленного развития, когда бесконечно повторяются одни и те же формы и одни и те же действия и любое отступление от них чревато опасностью и беспорядком. Это будет безграничное совершенство, способное на бесконечные вариации своих форм, ибо пути Духа бесчисленны и бесконечны, но вместе с тем вечно неизменное во всех своих вариациях, являющее единство в бесконечном разнообразии.

И потому к такому совершенству не может привести ментальная идея, которая обращается с Духом подобно тому, как она обращается с жизнью. Рожденная умом идея, которая постигает основную волю Духа и пытается дать этой высшей силе сознательные ориентацию и метод в соответствии с идеями интеллекта, слишком ограниченна, слишком туманна, слишком слаба для того, чтобы совершить это чудо. Еще менее возможно достичь совершенства, если мы приковываем дух к некой фиксированной ментальной идее или системе религиозных ритуалов, интеллектуальной истине, эстетическому критерию, этической норме, практической деятельности, образу витальной и физической жизни, т. е. к некой особой системе форм и действий, и объявляем любое отклонение от нее опасностью, беспорядком или отступлением от духовной жизни. Это было ошибкой, допущенной в Азии, и причиной ее остановки в развитии и последующего упадка; ибо это значило подчинить высший принцип низшему и принудить самораскрывающийся Дух к временному и несовершенному компромиссу с умом и витальной природой. Человек обретет истинную свободу и совершенство, когда заключенный в нем дух прорвется наружу сквозь формы ума и жизни и, воспарив в свое собственное огненное царство чистого знания, гнозиса, изольется на них этим светом и пламенем, чтобы овладеть ими и преобразовать их по своему подобию.

На самом деле, как мы поняли, ум и интеллект не являются главной силой нашего существования. Ибо они могут лишь создать замкнутую систему полуистин и сомнительных идей и совершать бесконечное и бесплодное движение по этому кругу. Но есть сила, таящаяся в уме и жизни, во всякой деятельности интеллектуального, эстетического, этического, динамического и практического, эмоционального, чувственного, витального и физического существа, которая постигает мир через отождествление и интуицию и наделяет все эти аспекты человеческого существа такой истиной, придает им такую определенность и постоянство, каких они только могут достичь. В настоящее время мы уже начинаем смутно различать некое присутствие этой силы за всей нашей наукой, философией и прочей деятельностью. Но до тех пор, пока ей приходится работать для ума и жизни, а не ради себя самой, и действовать в формах ума и жизни, а не силой своего стихийного света, мы не сможем сколько-либо эффективно использовать это открытие, не сможем извлечь естественного блага из этого пребывающего внутри Гения. Путь человека к духовному сверхчеловечеству откроется тогда, когда он смело признает во всеуслышание, что все, до сих пор им развитое в себе, — в том числе интеллект, которым он столь гордится, заслуженно и все же напрасно, — уже не удовлетворяет его и что отныне целью всех его стремлений будет извлечь, раскрыть и выпустить на свободу великий Свет, заключенный в нем. Тогда его философия, искусство, наука, этика, социальное существование, витальные стремления не будут более рутинной деятельностью ума и жизни, которую они совершают ради самих себя в бесконечном движении по кругу, но станут средствами открытия более великой Истины, стоящей за умом и жизнью, и привнесения ее силы в наше человеческое существование. Тогда мы окажемся на верном пути к тому, чтобы стать собой, найти наш истинный закон совершенствования и жить истинной, полной жизнью в нашем подлинном существе и божественной природе.

Изменение такого рода — переход от ментального и витального строя жизни к духовному — обязательно должно свершиться в индивиде и множестве индивидов, прежде чем оно сможет оказать более или менее эффективное влияние на общество. Дух в человечестве раскрывается, развивается, создает свои формации сначала в отдельном человеке; именно через развивающегося и творческого индивида он предлагает уму человечества это открытие и возможность нового самосозидания. Общественный ум поначалу постигает вещи подсознательно, а если и сознательно, то беспорядочно и хаотически; и только через индивидуальный ум человечество в целом может достичь чистого знания и реализации тех возможностей, которые были скрыты в его подсознательном «я». Мыслители, историки, социологи, которые умаляют значение индивида и хотят растворить его в толпе или видят в нем главным образом клетку и атом, постигли лишь одну, более темную сторону истины, касающейся деятельности Природы в человечестве. Именно потому, что человек не похож на материальные творения Природы или на животное, именно потому, что она замыслила осуществить в нем все более и более сознательную эволюцию, его индивидуальность получила такое развитие и так абсолютно важна и необходима. Несомненно, та сила, которая раскрывается в индивиде и затем движет массами, уже содержится в универсальном Уме, а индивид является лишь орудием ее проявления, раскрытия и развития; причем не просто орудием подсознательной Природы, не просто инстинктом, приводящим в движение массы, но необходимым орудием непосредственно Духа, для которого сама Природа является орудием и формой проявления его творений. Следовательно, все великие изменения находят чистую и действенную энергию своего первоначального осуществления и свою непосредственную формирующую силу в уме и духе индивида или ограниченного числа индивидов. Затем этот процесс охватывает массы, но, к сожалению, весьма несовершенно и беспорядочно, что зачастую или практически всегда приводит к неудаче или искажению созданного. В противном случае человечество шествовало бы по пути своего развития с победоносной скоростью, а не продвигалось бы неуверенными неуклюжими шагами или короткими изнуряющими рывками — похоже, до сих пор оно было способно только на это.