В XVIII веке появляются научные труды, частично или полностью посвященные Армении, армянскому народу, армянским колониям в России. Авторами их были преимущественно люди военные и дипломаты, проводившие политику царского самодержавия на Востоке. Кроме того, издавались на русском языке труды иностранных ученых, касавшиеся Армении. Это были все прямые потомки и преемники той паломнической литературы и описаний «хождений» русских людей в чужие земли, которые создавались в XIV–XVII веках.
Например, в 1760 году артиллерийский офицер русской службы Иван Густав Гербер опубликовал «Известие о находящихся с Западной стороны Каспийского моря, между Астраханью и рекою Курой, народах и землях и о их состоянии в 1728 году». Он описывал гнет и нетерпимые условия, в которых находились армяне в Персии и Турции. «В деревнях живущие армяне занимаются пашнею и скотоводством, — писал И. Гербер, — имеют своих старшин, или кавхов, и юсбашей; но должны платить ежегодно карач, или подушные деньги, сверх обыкновенной подати. Деревни весьма опустошены во время последнего бунта, потому что бунтовщики увезли жен их и детей и продавали в невольничество. Скрывшиеся в горах опять ныне выходят, особливо к Российской границе, и выстраивают прежние опустошенные свои места».[31]
Характерное наблюдение: «…выходят, особливо к Российской границе». Гербер убедился в стремлении армян связать свою судьбу с Россией.
Ценные сведения об армянских колониях на юге России содержатся в путевых дневниках главного врача Астраханского корпуса Иоанна Якоба Лерхе, дважды побывавшего на Востоке — в 1733–1735 и 1745–1747 годах. Он отмечает содействие русских властей астраханским армянам-переселенцам. «Для армян, — пишет Лерхе, — отведено было особенное место за Солончаком вдоль по новому каналу, где они через 3 года отчасти прекрасные выстроили дома… Между ними не мало находилось зажиточных купцов, которые… завели… фабрики; иные же промышляют вином и садовыми овощами».[32]
В XVIII веке были изданы в России в переводе с французского языка труды французских путешественников, писавших об Армении. Таковы, например, «Белевы путешествия через Россию в разные азиатские земли: а именно в Испагань, в Пекин, Дербент и Константинополь» (1776 год), написанные в начале века Белем, «Всемирный путешествователь или познание Старого и Нового света, то есть описание всех по сие время известных земель в четырех частях света» аббата де Ла Порт (изд. в Петербурге в 1780 году)[33] и другие.
Интерес к подобным изданиям проявляла не только русская публика, но и правительственные сферы, поскольку жизненные интересы России и ее внешняя политика были связаны с сопредельными странами Востока. В 1735 году в проект устава Академии наук был внесен пункт, по которому предлагалось включить в состав Академии «…одного профессора древностей восточных, потому что ради соседства и великого союза восточных народов с нами о сем учении паче всех прочих стараться надлежит.[34]
Обширная деятельность Академии в этом направлении общеизвестна. Она во многом способствовала развитию армяноведения. Большой материал об Армении и армянских поселениях в разных странах собрали участники экспедиций Академии. И всюду в этих материалах мы находим строки о тяжком гнете, который душил армянский народ во владениях тогдашних Персии и Турции. Например, участник одной из академических экспедиций С. Г. Гмелин, говоря об армянских деревнях, находившихся под владычеством персидских властей в шестидесятых годах XVIII века, писал: «Обыватели живут бедно, монахи не смеют церковных сосудов, образов и других украшений употреблять всенародно, опасаясь, чтобы у них насильно не отняли».[35] Большое место описанию притеснений, которые испытывали армяне в тогдашней Персии, уделено в книге другого участника академической экспедиции XVIII века И. Г. Георги «Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений одежд, жилищ, управлений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей…».
В XVIII веке памятный вклад в дело русско-армянской дружбы и культурного сближения внесли представители петербургской армянской колонии. Например, выходец из Новой Джульфы Г. Халдарян, занимавшийся торговлей в Индии, а затем в Лондоне, в результате долгих хлопот заказал в Голландии армянский шрифт и, получив его, приобрел все необходимое для организации типографии. Передовой и прогрессивный деятель своего времени, Г. Халдарян правильно учел, что именно в России имеются перспективы для развития армянской культуры. Он перевез типографское оборудование в Петербург и создал здесь первую в России армянскую типографию. В 1780 году она была открыта. Здесь печатались книги религиозного и исторического содержания.[36] Среди них были изданы сочинения Егише и Нерсеса Шнорали.
Явлением большого культурного значения был первый армяно-русский словарь, составленный Г. Халдаряном в конце XVIII века.[37] Он выбрал «…из бездонного моря языка русского народа» около двух с половиной тысяч «наиизбраннейших слов», стремясь вывести «по тропинке языкознания» армянских читателей на широкую дорогу изучения «роскошного славного языка просвещенной России». Этой целью руководствовались и другие авторы.
Например, одновременно (в 1788 году) Петербургская армянская типография выпустила «Книгу, содержащую в себе ключ познания, букварь, словарь и некоторые правила из нравоучения», составленную «девицей Клеопатрой Сарафовой», которую исследователи предположительно считают дочерью участника армянского национального движения шестидесятых годов XVIII века, астраханского армянина Мовсеса Сарафова. В упомянутой книге содержатся «Армянский словарь с российским переводом» и «Российский словарь с армянским переводом».
В те же годы один из влиятельных членов петербургской армянской колонии подпоручик Варлаам Ваганов, известный своими переводами на русский язык выдающихся произведений армянской литературы, стремился использовать свои связи с деятелями русской культуры для развития армянского просвещения в России. По просьбе его ближайшего помощника М. Б. Маничара в Петербургской академии наук в 1782 году Я. Я. Штелин составил программу будущей армянской школы в Астрахани.
С историей зарождения армянского книгопечатания в России связано имя Маркара Захаровича Хоченца Ереванского, «мужа искусного и ученого философским наукам, знающего и приобыкшего к переводам многих книг с разных языков на армянский диалект». Он переехал в Россию из Смирны, где был переводчиком у английского консула. Знал итальянский, арабский, персидский и турецкий языки. Устроившись на государственную службу, он одновременно усердно занимался переводами. Перевел на армянский язык роман Фенелона «Приключения Телемака» и ряд других книг. В 1792 году в Нахичевани вышла книга Хоченца «Врата милосердия». В ней приводится указ Екатерины II об основании нового города армянского Григориополя (в 12 километрах от Дубоссар), в котором поселились армяне — жители городов, освобожденных от турок во время второй русско-турецкой войны. М. Хоченц работал в Петербурге в должности коллежского советника.
Армяне, нашедшие приют в России, связывали свои сокровенные надежды на освобождение Армении от персидско-турецкого ига именно с русским народом. Эти надежды казались весьма близкими к осуществлению, хотя временами сама Россия подвергалась тяжелым испытаниям и армянам приходилось ждать более счастливых времен. Но вера в освобождение, вера в помощь русского народа оставалась непоколебимой.
Находясь под турецко-персидским владычеством, армянский народ не переставал бороться за свободу. В ходе этой борьбы он обращался за помощью и к западноевропейским державам. Но нашел истинную дружбу и реальную помощь только у великого русского народа.
