- День Соединения - это конец потемневшего неба.
Сэлиш опустил шкуру на входе в вигвам. Он быстро пошел к обелиску, возле которого божественному жениху в праздничных одеждах накладывали на лицо краску, которую Горо доставал из тыквенного сосуда.
Горо передал тыкву молодому воину.
- Ты пойдешь следом, - сказал он. - Жди здесь, пока я не пройду по Священной дорожке к племенному вигваму.
Когда Горо ушел по освещенной солнцем тропинке, Кирк, улыбаясь, сошел с обелиска, чтобы направиться к вигваму и Мэрамэни. Неожиданно Сэлиш встал перед ним, загораживая путь. Его лицо было искажено ненавистью.
- Убирайся с моей дороги, - проговорил Кирк.
- Кирк, даже если ты Бог, я не позволю этого союза, - Сэлиш выхватил кремневый нож. - Прежде чем я позволю, ты должен будешь убить меня.
- Я не хочу никого убивать, - сказал Кирк. Но Сэлиш уже набросился на него. Кирк увернулся от броска, но Сэлиш все же полоснул его ножом по щеке.
- Ты истекаешь кровью, Кирк. У Бога не может идти кровь! - Он бросился на Кирка с ножом, в от глазах было желание убить. Они схватились, но Кирк заставил его выронить нож. Сэлиш бросился на землю.
- Убей меня, Кирк! Убей меня сейчас! И я вернусь из мертвых, чтобы подтвердить людям, что ты не Бог!
Кирк посмотрел на обезумевшее лицо у своих ног. Заткнув нож за пояс, он переступил через распростертое тело и двинулся по тропинке. Навязанная ему роль Бога имела свои отрицательные стороны. Но она же принесла ему Мэрамэни. При мысли о ней он ускорил шаги по направлению к вигваму.
Двое воинов приветствовали его у входа. Величественный плащ из перьев был наброшен ему на плечи. Мэрамэни подошла к нему, и он, как ему было велено, обхватил ее своим плащом, чтобы символизировать единство. Горо ударил в каменный колокол деревянной колотушкой. Народ закричал от восторга. Бусины затрещали в тыквах, там-тамы звучали все громче и громче. Мэрамэни, выскользнув из-под плаща, выбежала из вигвама. У входа она остановилась и оглянулась на него, ее украшенное короной из цветов лицо сияло от радости. На этот раз Кирку не нужны были инструкции. Он устремился за ней, его плащ из перьев летел вслед за ним.
Она добежала до соснового леса, когда он поймал ее. Она упала на мягкую постель из пахучих игл, и он последовал за ней...
Он полюбил эти сосновые леса. Было настоящим счастьем помогать Мэрамэни собирать хрупкие сучья для огня в их лечебном вигваме. Он любил Мэрамэни, но иногда ее черные глаза смотрели слишком глубоко.
Однажды они лежали, обнявшись возле ямы с костром, когда она подняла голову и сказала:
- С каждым днем я все сильнее люблю тебя. Но ты...
Он поцеловал ее.
- Это все сны, - сказал он.
- Я думала, это все прошло. Я думала, ты больше не высматриваешь в небе странный вигвам.
Он отпустил ее.
- Знаешь, сны вернулись. Я опять видел лица. Даже в дневное время я их вижу. Они едва различимые, но я чувствую, что знаю их. Я чувствую, что мое место рядом с ними. Не здесь, не здесь. Я не имею права на все это счастье.
Она улыбнулась, глядя на его встревоженное лицо.
- У меня есть подарок для тебя. Я ношу твоего ребенка, Кирк.
Его охватило чувство невыразимой нежности. Лицо его просветлело. Он привлек ее к себе.
Снова без стука Мак-Кой вошел в каюту Спока.
- Мне казалось, что я велел тебе явиться в изолятор, - сказал он с раздражением.
Спок едва взглянул на него, оторвавшись от своего маленького компьютера.
- Не время, - сказал он. - Мне нужно расшифровать эти символы на обелиске. Мне кажется, что это высокопрогрессивная форма кодирования.
- Вы пытаетесь сделать это с тех самых пор как мы повернули обратно к планете. Это уже пятьдесят восемь дней!
Спок провел рукой по усталым глазам, словно для того, чтобы стереть туман перед ними. Он очень осунулся.
- Я знаю об этом, доктор. Я также знаю, что у нас есть не более четырех часов, чтобы провести поиски, когда мы достигнем планеты. Я чувствую, что эти символы - это ключ.
- Вы не расшифруете их, если будете так истязать себя! - Мак-Кой перешел на спокойный тон уговоров. - Спок, вы в последние недели едва ли ели и спали. Если вы не дадите себе отдыха, скорее всего, вы свалитесь.
- Я не голоден, доктор. А в стрессовом состоянии мы, вулканиты, можем обходиться без сна в течение нескольких недель.
Мак-Кой направил на него свой медицинский трикодер. Уставившись на него, он сказал:
- Ну, надо сказать, что ваш вулканический обмен веществ настолько низок, что его едва ли можно измерить. А что касается давления этой зеленой ледяной воды в ваших венах, которую вы называете кровью...
Чтобы выпрямиться, Споку пришлось опереться на консоль.
- Мое физическое состояние не имеет значения. Важен обелиск.
- Мой диагноз - истощение, вызванное усталостью и чувством вины. Да, вины. Вы вините себя за то, что корабль пострадал. - Мак-Кой потряс Спока за плечо. - Послушайте меня! Вы приняли решение! Джим принял бы то же решение. Я предписываю вам отдых. Мне нужно позвать охранников, чтобы силой заставить вас подчиниться.
Спок отрицательно покачал головой. Он нетвердой походкой направился к своей койке и лег на нее. Но не успел удовлетворенный Мак-Кой закрыть за собой дверь, как он снова встал и вернулся к компьютеру.
Кирк пытался улучшить освещение вигвама, сконструировав примитивную лампу. Но Мэрамэни никак не могла понять назначение фитиля.
- Она превратит ночь в день? - с удивлением спросила она. - И я смогу больше готовить и за... за...
- Заготавливать пищу, - сказал Кирк.
- На случай голода. - Они улыбнулись друг другу. - А, - сказала она, - вот зачем ты делаешь лампу: чтобы я вечно готовила.
Его смех внезапно оборвался. Лицо Мэрамэни напряглось от страха. Порыв ветра рванул дверь вигвама.
- Чего ты боишься? - спросил он. - Это просто ветер.
- Мэрамэни - глупая девчонка, - сказала она. - Нечего бояться. Ты рядом. - Но она подошла к двери вигвама и с опаской посмотрела на небо. Затем вернулась. - Пора идти в храм, Кирк. Люди будут там ждать тебя.
- Зачем?
- Чтобы ты спас их, - просто ответила она.
- Ветер не может причинить им вреда. - Но тревога на ее лице не проходила.
