— Я ждала, когда ты выйдешь в ванну, — прошептала она ему в ухо.

— Я ждал, когда ты войдешь в мою жизнь, — ответил ей в тон Виктор, лаская одной рукой её грудь, а другой — клитор, и мечтая иметь ещё хотя бы две.

«Вот почему у Бодхисаттвы столько рук», — мелькнуло у него в голове.

— Подожди, я должна пописать, — виновато сказала Ким.

— Иди сюда, — сказал Виктор. Он сел на унитаз, и насадил её на подрагивающий хуй.

Ким застонала, и, обняв Виктора, положила ему голову на плечо:

— Я не могу так.

— Сможешь. Ты не двигайся, и сосредоточься. Я хочу тебя всю.

Они замерли на минуту, и Виктор чувствовал, как Ким напрягает живот, чтобы начать мочиться. «Вот счастье-то привалило», — думал он, обнимая стройное тело Ким и наблюдая за её сосредоточенным лицом. Только бы Лин не заявилась сюда, а сопляк, видно, спит. И вдруг Виктор почувствовал, как горячая жидкость светло обожгла его промежность и потекла по яйцам, и зажурчала, ударяясь о воду в унитазе.

«Как хорошо, что я только что кончил с Лин, и теперь могу растянуть наслаждение, а то от чуда этого излился бы тотчас», — смаковал Виктор каждое мгновенье. Ким раскрыла глаза — начав писать, она уже могла продолжать по инерции, и струя стала горячее и сильнее. Наконец, последние капли отзвучали, и Ким стала двигаться, и соски её по очереди попадали под язык Виктора.

Она точно и умело терлась шейкой о головку, и опять закрыла глаза. А Виктор наблюдал за её лицом. Он мечтал, что когда они кончат, он заберёт её с собой, и она станет его постоянной любовницей, правда, нужно будет как-то скрывать её возраст, а то ещё в тюрьму угодишь, но чудо-то какое! столько было унижения от этой Лин, а тут такое тело попалось задарма и без всяких трудов! И Виктор поцеловал Ким в место, где начиналась её бритая подмышка, откуда вырастает грудь. Тут она задвигалась быстрее, и Виктор, смочив слюной палец, изловчился и засунул ей в анус, ощутив её крепкие спазмы. Они, оказались для него заразительны. Её шейка была так плотно прижата, что она закрывала выход для семени и стало даже на мгновенье больно, так что Виктор соскользнул головкой в сторону и залил стенку. Когда Ким поднялась с него, его хуй был в крови.

— Понимаешь, у меня менструация, и мне всегда так хочется кончить в это время, а Том терпеть не может кровь. И ты мне понравился. Встань, пожалуйста.

Она села на унитаз, выжимая из себя Викторово семя.

— Давай-ка смоемся отсюда и повеселимся где-нибудь, — предложил Виктор.

— Что ты, я не могу. Том сегодня слишком накурился, а вообще он парень, что надо. Когда мы школу кончим, мы решили пожениться.

— Ну, а со мной кончить ещё хочешь, — скаламбурил Виктор, видя, что романтических отношений с Ким не получается.

— Нет, спасибо, — сказала она серьезным голоском, — мне было очень хорошо, но я боюсь, что Том проснется и заметит. Может быть, в другой раз.

Она крутанула рулон туалетной бумаги и оторвала длинную ленту, скомкала её, промокнула промежность, встала с унитаза, и спустила воду. Порозовевшая бумага поглотилась водоворотом.

— Я вообще удивилась, что ты можешь спать с Лин, ты ведь очень красивый.

— Я тоже удивился, что ты можешь спать с Томом, ведь ты очень красивая.

— У меня иначе — я его люблю.

— А я люблю Лин, — зло сказал Виктор.

— Ну, пока, — шепнула Ким и выскользнула из ванны.

Виктор хотел было ополоснуться от её крови и мочи, но решил сохранить её следы на себе как можно дольше. Он вернулся в спальню, Лин спала, похрапывая. Виктор тихо оделся и вышел из дома. Он знал, что теперь он обязательно вернется сюда, и это будет большим сюрпризом для Лин.

Главными персонажами являются две пары мужчин и женщин.

В первой сцене появляется первая пара.

Аэропорт. Из самолета выходит мужчина. Навстречу ему бежит женщина с цветами. Подбежав, молча вручает цветы, расстегивает ему ширинку и встаёт на колени. Искусство делает чудеса, и он кончает через полминуты. Она поднимается с колен и торжественно произносит: «Welcome to America!»

В следующей сцене появляется вторая пара.

Раннее утро. Солнце направляет первые лучи на витрину магазина автомашин.

Он ещё закрыт. Внутри магазина сверкают машины. Камера показывает одну из машин, рядом с витриной, причем под таким углом, снизу вверх, что не видно салона, а только извилистые линии корпуса, напоминающие женские бёдра.

Тишина. Вдруг машина заводится и резко срывается с места, пронзая стекло витрины, и вылетает на пустынную улицу. Машина несётся навстречу поднимающемуся солнцу. Наконец показывается салон. За рулем сидит голый мужчина, лет тридцати, и ему сосет хуй голая женщина с прекрасной фигурой.

Средний палец мужчины вставлен женщине в анус. Палец смазан смазкой и легко передвигается. Видно, что одна рука женщины держит хуй, а другая у неё под животом — она мастурбирует. Кадр со стороны зада женщины, где виден её палец работающий над клитором и палец мужчины медленно двигающийся то взад-вперёд, то по кругу. А фоном, и потому нерезким, виден рот женщины умело насаживающийся на хуй.

Шум двигателя на высоких оборотах.

Кадр, показывающий напряженное лицо мужчины, не отводящего взгляда от пустой автострады. Вдруг по лицу его проходит судорога наслаждения, но глаза не закрываются. Крупным планом рот и горло женщины, с двигающимся кадыком в глотательных движениях. Потом крупным планом её зад, который, под вырывающийся стон из её полного рта, начинает в оргазме поддавать пальцам её и мужчины. Она обессиленная лежит на его бёдрах, опавший член по-прежнему у неё во рту. Рука мужчины гладит её волосы. Наконец женщина поднимается и садится. Лицо у неё светло и красиво. Она смотрит на несущуюся дорогу и вдруг рыгает.

— Извини, — смущенно говорит она мужчине.

Он улыбается ей, не отводя глаз от дороги.

Вдали, в дымке, приближается красный свет светофора, совершенно неуместного на автостраде. Машина снижает скорость, подъезжая к странному, невесть откуда взявшемуся перекрестку. Дорога, которая пересекает автостраду — просёлочная, без покрытия. И самое невероятное, что по ней движутся старинные кареты и всадники. Они увлечены своими мыслями и делами и даже не смотрят в сторону машины.

Внутри одной из карет едет молодая монашка. Слышатся последние слова молитвы, которую произносит монашка, сложив руки и подняв глаза на большой крест, висящий на стене кареты перед ней. Завершив молитву, монашка снимает крест со стены, и нижняя часть креста соскальзывает, оказываясь своеобразными ножнами для искусственного хуя, которым и является вся нижняя часть креста, вытащенная из ножен. Монашка вытаскивает баночку с мазью из раскрытого саквояжика смазывает дилдо, потом задирает платье и вставляет себе крест по рукоятку, то есть по перекладину.

Камера показывает крупным планом закатившиеся от наслаждения глаза монашенки, где в щели полуприкрытых век виден белок без зрачка.

Внутренность следующей кареты представляет из себя передвижную исповедальню. Карета перегорожена стенкой, в которой сделано маленькое отверстие на уровне уха. По одну сторону стенки сидит молодая женщина в длинном тёмном платье и с вуалью на лице, сквозь которую просвечивают катящиеся из глаз слезы. Она исповедуется в измене мужу, происшедшей на днях.

— Он заставил меня поднять платье, — слышим мы её тихий голос.

— Не утаивай ничего, дочь моя, — раздаются требовательный голос священника по другую сторону стенки.

Следующий кадр показывает священника в черной сутане, задранной наверх и оголяющей его напряженный член, обхваченный одной рукой, тогда как пальцы другой руки привычно перебирают чётки.

Внутренность другой кареты — женщина мажет выбритые большие губы помадой.

Скачущий рядом всадник склоняется, заглядывает в окно кареты, и шлёт женщине воздушный поцелуй. Женщина отвечает тем же, посылая поцелуй от только что накрашенных губ.