Старший сын Рустам, окончив Грозненский университет, перебрался в Турцию, женился и работает финансистом. Большой человек стал. В Стамбуле его очень ценят. Младший, Вахид, до войны жил с ней, а с приходом «федералов» поднялся в горы. Вернулся спустя несколько дней, ночью, тихо постучав в окошко. Пришел не один, а с такими же, как он молодыми юношами. Опоясанный пулеметной лентой с автоматом и обросший он припал к ее ногам и, обняв их, сказал: Прости меня мама. Не могу я отсиживаться дома и видеть, как топчут нашу землю, в которой похоронен мой отец. Осуждать поступок сына Фатима не могла, не принято женщине пусть даже и матери учить мужчину премудростям жизни. А совсем недавно пришел от него человек и передал, что отряд, в котором находится Вахид, окружен у села «Первомайское» федеральными войсками. Из радио Фатима мельком слышала об этом, но не знала что там ее мальчик. Незнакомец ушел, а она плача простояла у калитки до позднего вечера. Ранним утром по улице пронеслась колона танков, лязгая гусеницами и разбрызгивая скопившуюся в ухабах жидкую грязь. Весь дом дрожал, пока эти железные чудовища не скрылись за поворотом.

В последнее время редко кто выходит на улицу просто так. У всех кончались запасы дров, а пойти за ними в лес не решались. Чтобы боевики не спускались за продуктами в село, солдаты минировали поля и ставили растяжки. Одних только коров и коз погибло на таких ловушках десятки. Слава аллаху смерть обходит добрых людей.

С наступлением сумерек Фатима натаскала из колодца в дом воды и вышла со двора. Перейдя на другую улицу, она подошла к дому местного аксакала и несколько раз стукнула пальцем по стеклу веранды. Дверь открыла младшая дочь старейшины Бархат.

– Салам аллейкам Фатима апа.

– Аллейкам салам доченька. Мне бы с отцом твоим поговорить. Не спит он еще?

– Проходите апа в дом, я налью вам чаю. Отец сейчас вернется с конюшни, он кормит лошадей.

Фатима прошла в комнату и села на расстеленную вдоль стены кошму. Диктор радио передавал о последних новостях. Прислушавшись, она надеялась услышать что-то новое о событиях в Первомайском но в этот момент пришел аксакал.

– Салам аллейкам Зейнул-Оглы – поздоровалась Фатима, пытаясь при этом привстать.

– Сиди, не вставай – махнул рукой старейшина. – В наши годы нужно как можно больше лежать в горизонтальном положении – шутливо добавив, он стал усаживаться напротив гостьи.

– Бархат доченька принеси нам скорее чаю.

– Красавица у тебя дочь Зейнул-Оглы – вежливо приметила Фатима.

– Да, она у меня королева гор – гордо произнес Зейнул-Оглы.– Поверишь, хоть завтра бы замуж отдал. Но за кого? Настоящие джигиты ушли в горы. Война, будь она не ладна.

– Да да – согласно кивнула Фатима.

В комнату с подносом вошла Бархат, словно чувствовала, что речь шла о ней. Лицо прикрывала косыночка, и лишь взгляд черных глаз сопровождал каждое ее движение. Разлив по пиалам зеленый чай и разложив угощение, девушка вышла.

– Редко заходишь в гости Фатима – немного укоризненно сказал Зейнул-Оглы. Я было, уж подумал, не заболела ли. Переживаю. Все-таки соседи.

– Спасибо за заботу Зейнул-Оглы – поблагодарила Фатима. – Здоровье конечно не важное, но стараюсь держаться.

Ее губы задрожали, и она поспешно поставила пиалу на скатерть. Аксакал, заметив ее волнение, выдержал молчаливую паузу, и когда Фатима немного успокоилась, сказал.

– Я и мое семейство всегда рады видеть тебя ты же знаешь. Твоя радость это наша радость, твоя беда это наша беда. Расскажи мне, что произошло, не держи на сердце тяжелый камень.

Фатима перевела дух и вытерла кончиком платка с морщинистого лица слезы.

– Зейнул-Оглы мой сын Вахид также как и твой сын, Георгий, выбрал свой путь в жизни. На все воля аллаха. Пусть будет светлым их ум и ясным разум. Хороший человек сообщил мне, что Вахид сейчас с теми, кого окружили в селе Первомайском.

– О, аллах – произнес Зейнул-Оглы и покачал головой.

– Прошу тебя по-стариковски – продолжила Фатима, – спроси у Георгия, может быть он поможет ему выбраться оттуда.

Старейшина ничего утвердительного не ответил, словно раздумывал, стоит ли ему вообще в ее присутствии вести разговор, касающийся Георгия. Со стороны мечети донесся читающий намаз голос местного муллы.

– Помолимся, Фатима за наших сыновей – сказал Зейнул-Оглы и, встав на колени, зашептал священные слова Корана.

Прочитав молитву, и не дождавшись ответа от старика, Фатима вышла из дома аксакала. У самых ворот её догнала Бархат.

– Апа, завтра к полуночи приходите к нам. Отец передал, что Георгий будет сам.

Фатима, не удержавшись от нахлынувшей радости, обняла девушку.

– Спасибо доченька здоровья и благоденствия вам. Сохрани вас аллах.

Вырытый в первую ночь блиндаж укрывал от промозглого утреннего ветра и внезапно начавшегося мелкого дождя. Бережно перевозимый по всем злачным местам примус «шмель» не подкачал и на этот раз, нагнал тепла и подсушил мокрые плащ-накидки. Впервые за двое суток Владимир мертвецки заснул. Ему снилось, что он шел по бескрайней выжженной солнцем степи, спотыкаясь и падая в почерневшую от зноя пыль. Мучительная жажда, словно наброшенная на шею петля с каждым разом затягивалась все сильнее и сильнее, отнимая последние силы. А миражи появляющиеся на горизонте в виде голубых рек и озер лишали его разума и способности оценить каждый сделанный им шаг, тем самым, уничтожая в нем веру в спасение. И оно это спасение казалось, пришло. Но какое? Огромное стадо разъяренных диких буйволов, сотрясая тишину ударами копыт, неслось прямо на него. Расстояние быстро сокращалось. Смерть, бродившая рядом, дыхнула в лицо Владимира гнилостным запахом и закатилась истерическим смехом. Понимая, что гибель неизбежна, Владимир шагнул навстречу этой лавине. Но какая-то сверхъестественная сила за доли секунды до столкновения вырвала его из кошмара и увлекла за собой в неизвестное ему пространство. Сам не ожидая того, Владимир закричал во сне и, проснувшись, увидел подсевшего рядом Николая.

– Володь, извини, что разбудил. Артобстрел начался. Долбят ни на шутку. Выйдешь, посмотришь?

– Да сейчас – произнес Владимир, растирая руками заспанное лицо. – Как там ребята Николай?

– Нормально. Сейчас поужинаем, и пусть немного отдохнут. А мы с тобой двинем в караул. Как ты на это смотришь?

– Все правильно. Пойду, взгляну, что там творится. – Взяв автомат, Владимир вышел из блиндажа.

Трассеры пунктирными линиями бороздили вдоль и поперек блокированное село. Где-то на окраине бесперебойно стучал РПК. Вспыхнувшая прошлой ночью нефтяная скважина, превратившись в огненный шар, освещала пламенем приличную территорию. «Этого еще не хватало – подумал Владимир, припав глазами к оптике ночного видения. Если разгорится еще сильнее, будем как на ладони» Ниже по склону в километре от них

Владимир разглядел минометный расчет и несколько контрактников. Десантников, о которых говорил командующий он так и не обнаружил. К Владимиру, пригнувшись, подошли бойцы.

– Посмотри командир вон туда, – сказал Славка, указав рукой в сторону сельской водокачки. – Видишь, справа вплотную к ферме стоят камыши. Если вояки «лоханутся», боевики не упустят такой шанс и через этот тростник выйдут прямо на контрактников, а значит конкретно на нас.

Осмотрев этот участок Владимир, поймал себя на мысли что Славка прав, хотя думать о том, что «федералы» этого не учли, совсем не хотелось.

– Ты Слав и ты Егор присмотрите за этим квадратом, а мы пока обмозгуем – сказал Владимир. – Без моей команды ничего не предпринимать.

Те, кивнув, продолжали наблюдение.

Собрав в тесном блиндаже группу, Владимир, изложил дальнейшие действия.

– Так вот. Этот участок действительно не внушает доверия. Всем кто заступает в караул в обязательном порядке при обнаружении, какого либо там перемещения срочно докладывать мне. Мы с Николаем сейчас заступаем в ночь. Для остальных стопроцентный отбой. Разрешаю на ночь по стаканчику.