– Нет... Просто сказали, что должен здесь пройти, сказали и ушли... Вот смотрю на тебя, ты, можно сказать, в теле. А они - "кожа да кости". Даже не верю, ты впрямь Гора или врешь?
Гора ушел в свои мысли. Думал он довольно долго, потом снова взялся за кашу и спросил задумчиво у хозяина:
– Ты за что сидел?
– Я политический, "червонец" дали, потом еще "червонец" накинули. Теперь вольный. Давно. Не было у меня ни детей, ни братьев ни сестер. Столько времени утекло. Куда и к кому было идти?
– Когда тебя в первый раз взяли?
– После войны, в конце пятидесятых. - Поликарп Васильич усмехнулся: Лабух я. Знаешь, что такое лабух?
– Знаю, конечно, - музыкант.
– Играл на флейте. Сам я из Курска. Пришли немцы. На другой день нас, оркестрантов, вызвали в комендатуру. Поставили возле трибуны. Сначала говорил русский, потом - немец. Мы должны были сыграть туш, как он закончит. Мы грянули. Вот и все. Меня арестовали много лет спустя: зачем, мол, играл! Судили курских полицаев, а из уважения к ним и с нами расправились: помогали, дескать, фашистам. Они-то на самом деле помогали, а мы... Всем, кто в живых еще оставался из оркестра, припаяли по червонцу. Нет, капельмейстеру дали пятнадцать. А Скелетова вовсе отпустили, он сказал, что просто так стоял, не дул. Мы подтвердили, его отпустили. За один туш - десять лет!.. Потом судимость сняли... Куда мне было деваться, кому я нужен? Вот остался здесь, не испустил дух, и на том спасибо Богу. Побудь у меня, тут безопасно! На мне склад. Овощи, есть кое-что еще. Мало, но есть. Не смогли вывезти, катер на капитальном стоит. Побудь. Пойдешь я тебе продуктов дам. О-о-о, сани дам! Хорошие сани.
Гора доел кашу и погрузился в свои мысли.
"Так простодушно и настойчиво просит остаться - с чего бы! Может, он стукач матерый, а простодушие - так себе, маска? Говорит, давно отсидел. На кой вольному укрывать беглеца со всеми вытекающими отсюда последствиями? С другой стороны, даже если он сможет сдать меня властям, ради чего он, старый человек, пойдет на это, что могли ему наобещать за такую услугу, зачем он станет так рисковать?.. В большинстве случаев беглые уголовники венчают подобные встречи грабежом и убийством. Он старый зэк, должен знать это. В таком случае, откуда подобная настойчивость?.. Простодушные с пеленок любят рабство, для них верность хозяину - святой долг, служба достоинство. Может, Васильич один из них, чекистский раб?.. Ну и мастер ты сочинять головоломки... Допустим, он - стукач, тогда ему нужно будет тайком выйти и сообщить куда следует обо мне! Топчан стоит у двери. Сплю я, как кролик, куда он денется? Пообещал мне харч, пусть попробует не дать. Побуду день-два. А морда у него мерзкая, на ней так и написано - не доверяй мне! Для нового рывка нужно подкормиться и отдохнуть. Как с этим быть? Кроме того, я должен понять, что он за человек!.. Неуместное любопытство! Времени много. По графику у меня дней десять в запасе, но... Но риск ни к чему, прямо скажем... Нет! Остаюсь на одну ночь. Да будет так!"
Гора остался на двое суток. Хозяин проявил удивительное уважение и щедрость. Никуда не отлучался. Еду перекладывал сначала себе, пробовал, нахваливал, потом предлагал Горе. Один не выходил даже ночью по надобности, будил Гору, предлагая выйти вместе. Словом, все было так, как сказал Отия Пачкория об одном человеке - такой вежливый, воспитанный, прямо неприлично.
Утром после завтрака Васильич сказал:
– Я смотрю, ты хочешь идти, да и пора, пожалуй. Лешка-тракторист, сукин сын, такой обжора! Может пожаловать за продуктами. Нужно это тебе? Он парень порядочный, но болтливый. Я наполню рюкзак - и благослови тебя Бог. Ладно?
– Пожалуй, так лучше, - согласился Гора. - А сани, ты же обещал?
– Бери. Мне они ни к чему.
На прощание Поликарп Васильич сказал:
– Ты и сам не знаешь, какой ты человек. Четыре побега - так ведь ты говорил?! Шутка ли! У меня бывала возможность, и не раз, но я не мог уйти. Чего-то мне недоставало... Я не трус, но что-то меня держало... - Васильич понурился.
– Будь ты трусом, разве приютил бы меня? - сказал Гора и пошел.
Старик какое-то время смотрел ему вслед. Потом крикнул: "Стой!" Догнал. Молча топтался на месте. Хотел что-то сказать и не решался.
Гора опустил руку ему на плечо.
– Говори, чего тебе?
Старик все мешкал и, когда Гора повернулся было идти, выдавил из себя:
– Тот подполковник... - Он запнулся, махнул рукой и досказал: - Тот подполковник отвел меня в сторону и... Знаешь, что сказал?.. Дай ему продуктов, пусть уходит!.. Так и сказал, клянусь... Ей-Богу, непонятно!..
Гора, подумав, ответил:
– Да, непонятно! Я обмозгую, что бы это могло значить... Спасибо, Поликарп Васильич!.. Я пошел. Прощай, добрый человек!
Гору совсем не удивило сообщение Поликарпа Васильича. Скорее, удивления достойна была личность самого старика.
"Интересное явление. Наверное, во мне есть то, чего ему самому недоставало. Что-то мешало ему - синдром решающего шага! Судя по фотографии, в молодости он был симпатичным малым, у него добрые глаза. А теперь... На кого стал похож, ночью встретишь - столбняк хватит... О таких, как он, говорят: заглянет в крынку с молоком, молоко скиснет... Точно. Лагерный мир, среда вылепили его внешность... Тюрьма порой и на тебе сказывается... Конечно, сказывается! Если долго жить в Китае, вернешься с раскосыми глазами. Навидались... Оставим это. Вот Васильич прожил семьдесят лет! Что унесет он с собой, что свершил, что оставляет?.. Как ни крути, как ни верти, своей флейтой он кому-то доставил радость, кто-то полюбил или возненавидел музыку. Это его свершение, оно останется после него на земле. Надо думать, что добро, которое он мне сделал, не первое и не последнее в его жизни - тоже свершение, след, оставленный на земле, если, конечно, он не лицемерил. Теперь о том, что человек уносит с собой из этого мира. Это риторика, Бог не для того создал мир, чтобы человек тащил на спине свое добро - духовное или материальное - на тот свет. Оно должно оставаться на земле... Помнишь Петю? Чего он только ни делал: ловчил, в тюрьмах сидел, лишь бы сколотить состояние. Детям птичье молоко доставал. А потом? Потом случилось так, что Петины невестки не поделили между собой какую-то мелочь. Сцепились насмерть, забыли обрядить покойника - до него дела никому не было, и Петю-миллионера босым опустили в могилу. Он ничего не смог унести с собой, но оставить - оставил: деньги, состояние, могилу! Солидное сооружение, на эти средства можно было бы построить прекрасный детский сад. Это самореклама для невесток - таким он был человеком и такие у него достойные наследники!
Тебя и раньше занимала эта проблема, а в последнее время ты часто к ней возвращаешься... Разве не должен я знать, что свершил, что оставляю? Мборгали-непоседой звал меня дед. Может, было бы лучше, назови он меня "тщетным непоседой": есть же мужчины, которые ничего значительного не совершали да и от жизни ничего не получали... О-о-о, про Гору Мборгали не скажешь, что он ничего не получал от жизни... Ты прав, все, что я хотел духовное или материальное, - у меня было, но было, наверное, потому, что в быту я довольствовался малым!
Знаешь, что меня беспокоит? Пример Силы и ему подобных! Силу-то с чего вспомнил?.. Опыт - это не только то, как нельзя делать, но и то, как можно. В этом люди, подобные Силе, сослужили мне службу. Что ты хочешь, значит, они оставили свой след... Э-э-э, Васильич играет... Мазурка... С момента моего прихода он уже не играл "По диким степям", да и другого, пожалуй, тоже... Что это его на мазурку потянуло?.. Может, он кому-то сигнал подает? Исключено. Что ты хочешь от меня, Митиленич, что суетишься, что готовишь? Высчитал меня? И я тебя высчитаю, Митиленич, увидишь... Высчитаю! Готовишь мне финал... Уж я постараюсь, чтоб ты сел в лужу! До чего сани тяжелые, черт! Здорово он мне отвалил, ничего не скажешь?! Как приказали, так и отвалил. После старика дикаря у тебя вообще такого количества продуктов не было. Ладно, о чем теперь поразмышляем? Переберем побеги. Ты почему-то ни во что не ставишь те два побега... Ты о которых? О тех самых... Помнишь, когда ты бежал из колонии завода шампанских вин вместе с Старом Мачитадзе, тбилисским карманником по кличке Бехай, и в тот же день попал в милицию, потом пришлось бежать и от милиционера... Делать тебе нечего? Ты что, держишь за побег тот пустячный случай? Велика важность - обвести вокруг пальца милицейского с килой! Если уж это считать за побег, тогда, пожалуй, в тот день я бежал дважды. Нет, браток, побег - это когда бежишь из лагеря или тюрьмы... Тебе не все равно, как развлечься и чем занять время?.. Ладно, вспомним о том побеге из колонии завода шампанских вин... От начала до конца, ладно? Пусть так!
