Далее Советом была сформирована Школа региональных комиссаров. Комиссары ‑ это люди, которым по плечу любые универсальные организационные задачи. Их было более тысячи ‑ по числу районов во всех субъектах федерации. Они были специалистами самого широкого профиля, обладали наибольшей социальной активностью и непримиримостью. Их рекомендовали региональные комитеты уже существующих организаций. Среди них было много людей, порожденных самой протестной ситуацией ‑ тех, кто по своей инициативе возглавлял стихийные акции протеста. Их обучили новой технологии, и они с помощью своих помощников и учеников на местах начали создавать первые общественные комитеты спасения. Элементарный Комитет спасения возглавлялся комиссаром ‑ этот комиссар комитета назначался региональным комиссаром или утверждался им в своей должности.
Помимо этого, была предусмотрена возможность создания комитетов по собственной инициативе ‑ как с "нуля", так и силами уже созданного в непосредственной близости комитета; а также создания вышестоящих органов по инициативе представителей нижестоящих комитетов. После аттестации высшим органом они вливались в общегосударственную сеть в качестве полноправных элементов.
Поначалу люди шли плохо, не доверяли им, считали их мошеннической организацией и даже тоталитарной сектой. Разумеется, мафиозная власть, если не замалчивала, то вовсю очерняла их. Но революционеры не сдавались. Они настойчиво, корректно и терпеливо разъясняли людям свои отличия от преступных организаций, знакомили с функционированием комитетов и теми благами, которые уже успели получить ранее присоединившиеся к борьбе. Были и настоящие мошенники, и, разумеется, провокаторы от ФСБ ‑ гнусные выродки, изменившие Присяге и предавшие Родину. Их приходилось выявлять и разоблачать, а также прибегать к публичной поддержке союзнических парторганизаций и профсоюзов, вышестоящих организаций.
Формирование комитета происходило следующим образом. В один прекрасный день семья вынимала из почтового ящика листовку, где предлагалось узнать, как избавиться от вышеуказанных социальных проблем, не тратя на это ни копейки. Давался телефон. Человека записывали на собрание, которое должно было состояться в непосредственной близости от места проживания и в выходной день. Если человек не хотел давать координаты, то его все равно приглашали на собрание. Запись ‑ это психологический ход: меньше вероятности, что человек проигнорирует собрание, а если и не придет, то потом всегда можно было пригласить снова в уже сформированный комитет.
На месте собрания ‑ почти всегда это было под открытым небом ‑ уже была соответствующая психологическая обстановка, звучали советские песни. Правда, на первых порах красным цветом не слишком злоупотребляли ‑ помнили, что к ним приходили не только сторонники Зюганова. Потом было слово комиссара или его доверенного лица ‑ формирователя очередного комитета. Они клеймили социальную несправедливость, приводили душераздирающие истории о конкретных бедах, которых можно было бы избежать, будучи членом организации. Потом зачитывали список типичных лишений и страхов основной массы народа, а после каждого пункта ‑ как предполагается решить эту проблему в рамках организации нового типа. Они предлагали научить всех, как справляться с порожденными антинародным строем невзгодами.
Специально подчеркивалось, что если человек не захочет, то от него ничего и не потребуют сверх того, что он может добровольно дать. И всем предлагалось поддержать начинание и присоединиться. Помощь может и не понадобиться, а на всякий случай все же надо ‑ хуже точно не будет...
И вообще ‑ в организацию вступали только те, кто хотел этого. В стране было очень много людей, желающих объединиться со своими товарищами по несчастью ‑ эта организация была создана в первую очередь для них. Не хочешь ‑ не надо, только не мешай тому, кто хочет... А если ты обездоленный, но не хочешь ‑ значит, сам себе враг, дело хозяйское. Для того, чтобы укусить кормящую руку, много ума не надо... Потом, конечно, началась вторая волна, потом еще и еще...
Каждому претенденту на вступление предлагалось заполнить стандартную анкету. В ней, помимо обычных вопросов об образовании, специальности, работе, был и такой раздел: что человек готов сделать для торжества идей социальной справедливости. От того, чтобы пойти на риск для жизни, до того, чтобы не делать ничего. А между этими крайностями был очень широкий простор: предоставление в пользование своих умений и своего времени, своего имущества и техники, своей жилплощади и машины, участие в акциях протеста, отправка писем, телефонные звонки, участие в сборе подписей, предоставление сведений о замеченных явлениях и так далее. Все сугубо добровольно и, как правило, без предоставления дополнительных благ. Платой было "всего лишь" возвращение Советской Родины ‑ самого ценного, что может быть у трудящегося... На основании ответов на вопросы анкеты формировался кадровый состав и планировались акции. Структура аппарата и технология борьбы были так подобраны, чтобы для аппаратных нужд требовался минимум людей, времени, сил и средств. Аппарат был предельно простым ‑ а следовательно, очень надежным и живучим. А статистика показала, что в случайной выборке было достаточно людей, готовых с радостью взять на себя эти задачи ‑ тем более что было необязательно даже покидать свою квартиру.
А теперь вплотную о том, как организация помогала своим членам и как она влияла на окружающую действительность. Типовых моделей было разработано много. Они были очень просты для реализации.
От безработицы ‑ работа с базами данных по вакансиям, посредничество в контактах с кадровыми агентствами и работодателями. От произвола "работодателей" ‑ правовые консультации, централизованное обращение в трудинспекции и суды. А также организация производства различного характера в жилых квартирах.
От мафиозных наездов порой достаточно было простого предупреждения тем более на поздней стадии развития сети ОКС. Если это не помогало, то следовало прямое обращение к общественности с указанием подробных координат агрессоров, массовые пикеты у РУБОПов. Если об этом узнавали все, то мафия отступала. Наезды были всякие ‑ столкновения с иномарками, конфликты с недвижимостью, фиктивные "долги" и так далее.
От высоких цен на товары народного потребления и предметы первой необходимости ‑ создание простейших потребительских коммун. Кто‑то ездил на оптовую базу или даже непосредственно в колхоз и привозил все нужное для товарищей. Формально это проходило как закупка и транспортировка для личных нужд. Таким людям все же приходилось платить вполне заслуженную ими заранее обговоренную зарплату. И, конечно, помимо этого, договаривались с колхозами о времени, где они выгрузят прямо во дворе товар, привезенный на собственном грузовике.
От произвола чиновников ‑ опять‑таки правовые консультации, обращение в прокуратуру и суд, разоблачение перед общественностью. Если это не помогало, то следовали массовые акции протеста.
От засилья буржуазной антикультуры и пропаганды ‑ копирование и взаимообмен кассетами и дисками, организация Советского телевидения на видеокассетах и в локальных компьютерных сетях, пропаганда коммунистических радиостанций, коллективное прослушивание и просмотр, а иногда ‑ организация "живых" мероприятий. И, разумеется, взаимообмен газетами и книгами.
Аналогично для молодежи ‑ создание единой базы взаимообмена компьютерными программами, играми и продуктами учебного творчества, организация связи между компьютерами по месту жительства и многое другое.
И, наконец, от одиночества и страха ‑ само членство в организации и "чувство локтя", новые знакомства и друзья, новые перспективы и цели в жизни.
Для всего этого главное ‑ наличие заинтересованной массы людей, методики, координатора и конкретных реальных задач. Нужно, чтобы это стало привычным и даже "модным". Все остальное наживное и не такое уж сложное. И достаточно было всего лишь заявить о своем участии в организации и "оставаться на связи". Много времени эти акции не отнимали даже у активистов, а преимущества были огромными.
