Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Как могу я думать иначе, объясняется детскими и пошлейшими вестями, которые передают эти «медиумы». Источником вестей ведь, совершенно очевидно, служит собственное скудное воображение обманщиков. Да если бы я хоть на мгновение поверила, будто неописуемое блистание потустороннего мира можно узреть в таких вот фразах, как, «мама, не оплакивай своего сыночка, тут за гробом сколько хочешь леденцов и лакричных палочек», я бы… нет, я просто не знаю, что бы я сделала. Уж во всяком случае, не наложила бы на себя руки, лишь бы преждевременно не оказаться среди этих молочно-кисельных духов!

– Не спорю, сестра, некоторые из, скажем, менее вдохновенных откровений некоторых не наделенных даром индивидуумов, несомненно, выдают толику… сфабрикованности. Однако среди истинных медиумов выдумка применяется, только когда подлинный контакт ослабевает, и притом из искреннего желания не разочаровывать участников сеанса. Собственно говоря, медиум может даже не заметить перехода от подлинного вдохновения к бессознательному извержению пустых слов. Но не будем спорить из-за недоказанного обмана некоего гипотетического чикагского шарлатана. Не только медиум, о котором я упомянул, заведомо подлинный, но, кроме того, мы заручились великодушными, нет, абсолютно необходимыми услугами некоего именитого ученого для того, чтобы наша экспедиция проходила в строжайше соблюдаемых условиях.

Эмили встала, прекрасно сознавая, что позволяет выражению брезгливости исказить ее невзрачное лицо и добавить ему невзрачности. Но она настолько рассердилась на брата, что ей было все равно.

– Меня не тронет, если ты и твои мистические друзья обеспечили поддержку целой академии бородатых ученых в мантиях какому бы то ни было нелепому плану, который вы вынашиваете. И можешь перекручивать логику, как тебе угодно, но я по-прежнему утверждаю, что любой вид спиритизма – нагромождение чепухи.

– А что, если я скажу тебе, что твоя любимая поэтесса, миссис Элизабет Баррет Браунинг, неколебимо верила в духов и их зримых партнеров?

Эмилия потрясенно рухнула в свое кресло. ЕЕ дорогая Элизабет – эта благородная Чужеземная Леди, которая покорила душу Эмили с юных лет, чьи стихи сделали прекрасной Тьму и вскормили в ней Священное Безумие – гений, скрытый за «Авророй Ли» [121], – героическая Женщина-Поэт, чье имя Эмили с гордостью носила, как свое второе… Неужели правда, что такой великолепный ум хоть чуточку снисходил к этой упрощенной вере, захлестнувшей мир?

Заметив сомнения Эмили, Остин удвоил свои доводы:

– Это абсолютная правда. Приобщение миссис Браунинг к миру духов началось несколько лет назад, когда она познакомилась с прославленным мистером Дэниелом Дангласом Юмом. Когда она ощутила прикосновение призрачных рук, которые он материализовал, когда заиграла призрачная концертина, когда духи возложили лавровый венок на ее чело – тогда она постигла истину! Так же, как убедятся все неверующие, когда я с друзьями отправлюсь в Обитель Лета и вернусь!

Эмили не знала, что и думать. Сначала ее потрясло открытие тайного разлада между ее братом и Сью. Затем ее догматическая антиспиритическая позиция получила тяжкий удар – Та, кем она так восхищалась, охотно разделяла наиявнейшее, как считала Эмили, проявление безумия, овладевшего обществом. Однако, напомнила она себе, часто Безумие – наибожественный Разум для видящего Ока, и часто Разум – чистейшее безумие: и в этом Большинство, как Всё, преобладает.

Ее взгляд упал на корзинку с вянущими цветами, и Эмили напомнила себе об истинной причине, приведшей ее в дом брата. Уж конечно, она не приблизится к своей истинной цели, споря с ним, а тем более с позиций, внезапно ослабленных.

– Извини, что я отнеслась пренебрежительно к твоей новой вере, любимый Остин. Теперь я поняла, что влечет тебя на такие поиски. Хотя я не могу заставить себя полностью принять подобные верования, я не стану выносить суждения о них в ожидании новых доказательств, которые ты мне представишь.

Остин схватил руки сестры.

– Какая ты прелесть! Я знал, что ничто не способно встать между нами!

Взяв корзинку, Эмили сказала:

– Быть может, ты хотел бы представить меня своим новым друзьям?

– Разумеется! Я превратил малую гостиную в подобие штаба, чтобы спланировать наш штурм загробной жизни. Там мы найдем если не всех, то большинство. Так идем же!

Пока они шли по большому дому, Остин объяснял, как он познакомился со своими гостями.

– Когда мы со Сью были в Бостоне, я увидел афишу, возвещавшую, что в Меканикс-Холле состоится лекция спирита с демонстрациями. Я отправился туда, лекция и демонстрации произвели на меня такое впечатление, что по окончании я представился лектору и сопровождавшему его медиуму. Узнав об их смелых планах и скором приезде ученого, который будет им помогать, я тут же присоединился к ним и предложил всю помощь, какая в моих силах.

– А Сью заинтересовалась?

– Ничуть. Правду сказать, она избегает наших гостей насколько возможно и очень недовольна их присутствием.

– Я рада, так как не знаю, вынесу ли встречу с ней так скоро после того, как узнала про ее грех.

– Можешь этого не опасаться, она почти все время проводит у себя в комнате.

Теперь они остановились перед закрытой дверью малой гостиной. Изнутри доносились голоса: двух мужчин и женщины. Эмили подумала, что ни тот, ни другой мужской голос не обладает гулкой звучностью Уитмена, и захотела узнать о поэте побольше.

– Ты еще не сказал мне, что привело прославленного – или обесславленного – поэта в твой дом.

Остин улыбнулся.

– А! Странная игра случая! Видишь ли, Сью настояла, чтобы мы нанесли визит Эмерсону, также приехавшему в Бостон. Думаю, она надеялась снова залучить его в Амхерст как виднейшего своего дрессированного автора. Когда старый мудрец принял нас, у него был Уитмен. Выяснилось, что Эмерсон попал в крайне неловкое положение. Он предложил Уитмену пожить у него, пока тот будет в Бостоне, не посоветовавшись предварительно с женой, а та, узнав о приглашении, наотрез отказалась принять такое «безнравственное животное» у себя дома! Отведя нас в сторону, Эмерсон умолял приютить своего друга в «Лаврах», и Сью охотно согласилась, предвидя светский триумф. Вообрази ее возмущение, когда поэт, узнав о нашем спиритическом дерзании, от всего сердца присоединился к нам.

Последние пикантные сведения смутили Эмили, поскольку поставили под сомнение умственные способности поэта, но она удержалась от неодобрения.

– Насколько я понял, – продолжал Остин с веселым злорадством, – ты и Винни несколько необычно познакомились с нашим бесцеремонным Гомером.

Эмили почувствовала, что краснеет.

– Ты понял верно.

– Из-за такого числа гостей утром к ванной образовалась очередь, и Уитмен потерял терпение. Я сказал ему, что он может воспользоваться удобствами в «Усадьбе», но мне и в голову не пришло, что он…

В эту секунду дверь малой гостиной распахнулась. В ее проеме появилась крупная женщина с внушительным бюстом. Окутанная цветастыми шалями, с широким цыганским платком на голове, блестя аляповатыми серьгами и браслетами в мочках и на запястьях, она встала в драматическую позу, одну руку выбросив вперед, другую прижав ко лбу. Хотя далеко не первой молодости и отнюдь не красавица в общепринятом смысле (ее верхнюю губу украшали несомненные усы), она источала тот же животный магнетизм, эманации которого, как часто замечала Эмили, исходят от цариц бала, приглашаемых нарасхват.

– Мадам почувствовала слияние душ по ту сторону барьера, – объявила медиум, представляя себя в третьем лице.

– Так как мы вели обычный разговор, – сказала Эмили, – притягивать еще и наши души представляется излишним.

Медиум оскорбленно опустила руки.

– Фу! Зачем вы привели к нам такую неверующую, cher [122] Остин?

– Это моя сестра Эмили. Я хочу познакомить ее с вами. Эмили, разреши представить тебе мадам Хрос Селяви [123], самого именитого медиума Парижа.

вернуться

121

Поэма Э. Б. Браунинг (1806-1861).

вернуться

122

милый (фр.).

вернуться

123

Фамилия созвучна с французским выражением «се ля ви» – такова жизнь.

49
{"b":"505","o":1}