Недовольно и ураз испуганно зекнул глазьми у направлении мальчугана Кера, вспыхнул у карих его очах нехороший… недобрый огонёк. Вдругорядь покрылось усё лицо морщинками, разрубившими щёки на несколько частей да превратив евось из красавца в страхолюдину, вон токмо крепче сжал роть, можеть страшась пробачить чё ни-ть не то. Заходили ходорком на щёках евойных выпуклые желваки, окрасившие кожу у плавый цвет… и почудилось Борилке, у то вовсе и не лицо, а невысоки взгорья, колеблющиеся от сёрдитой тряски Озема. Урвара медлил с ответом, он точно не жёлал уступать зову мальчику, и у то ж времечко вельми страшилси того, чё ужось не можно було изменить. Чувствуя у ту неприязненность, сквозившую в облике Керы, ощущая струящийся от него страх, да, жёлая прервать таку неприятну тишину, отрок произнёс:

– Чаво вы немотствуете, полканы? – и обвёл взглядом стоящих у рядье потомков Китовраса, держащих горящие аль потухши светочи у руках, и вудивлённо воззрившихся на него. – Або не жёлаете слухать закон воставленный вам Индрой, не жёлаете ему повиноватьси! Або може вы просто не хозявы свому слову, може просто трусы?

Тихое, продолжительное шиканье прокатилось мгновенно по рядью полканов и вони нарушив созданный ими строй, порывисто шагнули впредь, швырнув собе под ноги светочи, гневливо вздрогнули их могутны руки, перькинувшие дубины и копья из левых у правы. Полканы сподняли ввысь своё оружие и тряхнули им у сторону мальца. Борилка же узрев у то сердито мановение, и усё ащё являя острие меча небесам да красну солнцу, отвёл у бочину привязанную к поясу ужу. А посем направил свову неторопливу поступь к ярившимся гневом полканам, и обозреваючи их купавые, мужественны лица, вжесь не менее зычно кликнул:

– И чавось? Чавось? Вижу, вижу я ваши лика… Лика храбрецов!.. Вижу, вижу дюжие дубины, вострые копья, крепки луки!.. Воины! Воины стоять предо мной! Мной потомком Бога Индры, держащим у руках его зачурованный, кованный самим Сварогом меч! Поелику зову я вас в свову рать – рать Добра и Света! Чаво… чаво вы мене на то молвите? – поспрашал мальчонка, почитай, шо подойдя к самому скопищу полканов.

– Ты ступаешь по Солнечному оврингу, – напоследях вступил у говорок Рам, – а мы по Лунному.

– Да, по Солнечному, – откликнулси малец и резко повертавшись, посотрел на стоящего позадь него темника. – Обаче я потомок того, кто вучил вас итить по Лунной торенке…

– Наш Бог Дый, – принялси толковать Рам, и сделал несколько шагов навстречу к мальчику. – Асур ночного, звёздного неба. Отец Богов и людей, правитель Поселенной. Он сохраняет жизненную силу Богини Мать-Сыра-Земли… Он считается хранителем мудрости и покровителем Светлой Нави ф… р… р.

– Дый… Дый черпает свову силу из недр Мать-Земли, – нежданно пришёл у помочь Борилке, Былята, и, выпустив из руки ужу, приблизилси к отроку, да чичас же и други беросы приступили к нему, окружив со усех сторон. А старшина воинов меж тем продолжил, – и вона… та сила не така светла, як сила Сварога и Сварожичей… Но кадысь Пан задумал тёмны дела, и похитил деток и внуков Коровы Земун не кто иной як Индра, быкоподобный, пришёл у помочь к сынам Сварога… Ибо Лунный овринг и Солнечный хоть и отличны друг от дружки… одначе вони засегда вкупе противостоят пути ЧерноБоже. От и днесь, Асуры прислали к вам Борила, оный хоть и шествует по Солнечной торенке промеж того нясёть у собе юшку Лунного овринга. Вон, у такой малый отрок… зовёть вас вступить у его рать воставшу супротив зла… Зла самого ЧерноБоже. Вжесь и сам Индра повелел вам итить за его потомков, не гутаря о том какового вон овринга движенья. Разве могёте вы попущай того нарушить волю Бога свово.

– Техли Рам прав, – резво вступил у бачинья Кера. На его расправились морщинки и он торопливо прокалякал, – ежели б отрок был нашей веры, мы пошли бы за ним. А так как он Сварожич, – урвара на миг смолк, и глубоко вздохнув будто собиралси нырнуть под воду, дрогнувшим гласом изрёк, – мы… мы откажем в помощи.

– Однакось я все же смогу пособить вам, – кинув затаенный взгляд у сторону урвара, и скривив свои уста, отметил Рам. – Я могу пособить вам… ежели… ежели…

Борила вуставши удерживать поднятый квёрху меч опустил его, уткнув закруглённый кончик у каменисту оземь, да посотрел на неотрывно следящего за движением клинка, темника и вопросил:

– Чаво ежели?

Темник протянул праву руку уперёдь, и, направив свой долгий вуказательный перст на меч, ответствовал:

– Коли, ты, Борил отдашь мне меч. Тогды я призову верных мне полканов и вступлю в твою рать. Все равно этим мечом ты биться не сможешь.

– Эвонтому мечу вжесь предназначен витязь, – отрицательно качнув головой, не мешкая пробалабонил малец. – И то не ты Рам, оно як тобе не удастьси справитьси с мячом… Ты не Асур, ты токмо полкан.

– И кто? кто тот витязь коему ты передашь во владение меч нашего Бога ф… р… р? – взвизгнувшим голоском выкликнул тот спрос Кера и испуганно зекнул очами у чуть перьливающееся сияние шляка.

– Тобе Кера у то и вовсе не зачем ведать, – усмехаясь, молвил Борила и правой рукой вубрал с лица прилетевши туды и наново ставши мягенькими волосья. – Мячом отныне и до веку владеть буду я… Там гутарил мене меч, так порядил Асур Ра. А битьси на нём будять великий витязь, Асур… тот каковой захочить помочь мому народу, каковой вступить у рать и подёть защищать Добро супротив Зла! Вон, витязь, Асур! Но не вы, кои не хотите сдержать слова, кои нарушаете оставленный вам закон, и стоите туто-ва точно на торжище да торгуетесь со мной!

– Я пойду с тобой отрок, потомок великого Индры, – вмешалси у беседу каурый полкан, тот который стоял позади Керы и Рама, и тяперича неторопливо шагнул впредь. – Я не нарушу веления моего Бога и твоего предка! – звонко гикнул вон.

– Смолкни, Каси! – гневливо произнёс урвара и повертав голову в сторону каурого, встряхнул у егось направлении своим посохом. – Не вмешивайся…

Каурый полкан, названный урваром Каси, был вельми схож обликом с Рамой, вон имел таковое же узкое лико, карие очи, маленько горбатенький нос, придающий ему мужественность, тонкие алые губы и один-в-один як у темника, острый длинный, раздвоенный на конце подбородок. Вжесь токмо был Каси моложавее Рама, и евойное хупавое лицо не бороздили морщины, а цвет шерсти у него гляделси много бледней, чем у темника, почитай шо светло-гнедой, при ентом волосы и кожа также смотрелись рыжевато-бурыми и блёкло-смуглой. Обряженный у голубу рубаху, по груди которой пролегала широка цепь с двумя смарагдовыми камнями, немногось поменьче видом чем у Рама, вон казалси усё ж вяще важным чем иные полканы, обаче, при том исполнял указания темника и урвара. Днесь вон забыл свово подчинение и гневливо зыркнув лучистостью очей у Керу, да перьбив его на полуслове, сказал мелодичным и выразительным голосом:

– Не смыкай мне уста урвара, не смей ф… р… р…! Мой род не менее знатен, чем твой, не менее богат, чем твой… А посему твоё болярство не даёт тебе право, мне служилу, запрещать гутарить. Не даёт право повелевать мной и тем паче моей душой… А посем, – Каси резко бросил светоч на оземь, ноли собе под ноги и перькинув из левой руки у праву мощно копью, усем своим обликом намекая Кере, шо вон не страшитси того. – Ты всё равно урвара в бой не пойдёшь, ты как завсегда отсидишься в ложнице аль повалуше. Посему не смей указывать воинам! Пущай полканы сами решат вступать им в рать мальчика, бероса, величаемого Борил, потомка нашего Бога Индры! Потомка самого Асура Дыя!

И Каси перьступив чрез брошенный на землицу светоч тронулси с места, величественно выгнув спину и пройдя меже стоявших Рама и Кера. Вон подошёл к мальцу и егось путникам, да повертавшись, остановилси осторонь, а посем поднял высоко своё копьё, мечевидный наконечник которого яро блеснул серьбристым светом, и зычно гикнул, обращаясь к иным полканам на своём языке:

– Аграб ахк, рага йчур раганир днитах ренакиб! Борил дайпнур хар Дев Индры! Вар халпур Асура! – Каси прервал свову молвь и обвёл взглядом безмолвно застывших полканов, а опосля закалякал вжесь по-бероски, – Борил, потомок Бога Индры. Поелику он добыл меч ф… р… р..! В нем струиться кровь наших Асуров, великих и светлых, по пути каковых мы шествуем! Индра заповедовал нашим предкам вступить в воинство его наследника! Вы, други мои, воины великой рати Дыя и Индры, потомки Бога Китовраса ужоль убоитесь битвы на кою вас кличуть, ужоль предадите память предков, отвернувшись от лика Асура?