Темник, остановившись в нескольких шагах от белого полкана, чуть зримо поклонилси тому, и тадыкась Борила не вожидая повелений и чуя, шо чичас уся сурьёзность в спасении беросов ложитьси на егось плечи, поспешно спрыгнул со спины Рама. Обойдя темника, мальчик встал супротив белого и на малеша застыл. Светозарность, парящая у евонтом месте, изливающаяся от полыхающих у провале огненных рек давала прекрасну возможность мальцу разглядеть усех полканов, аки их старшого, так и иных, поместившихся поправу сторону у рядье и тяперича надменно глазеющих на него. Оглянувшись назад, мальчуган увидал подъехавших воинов-полканов, и спешивающихся с них беросов, да ужотко смелее посотрев на белого, маленько кивнув, в дань почтения, главой, звонко молвил:

– Здрав буде, старчий из полканов… не ведаю, ей-ей, как тобе величать.

– Меня следует величать урвара Кера, – сиплым с отдышкой гласом ответил полкан, точно пред у тем говорком прытко пробёг значительно ра-стояние (слово у речи беросов, наново ведущее начало от имени Асура Ра да поясняющее длину, промежуток меже чем-нить). – Я тут один из старейших урвар града Таранца, а посему отрок…

– Борил, – торопливо кликнул свово имечко мальчишечка и враз смутившись, зарделси, смекнув, чё урваре не понравилось, шо вон говариваеть с ним на равных, оттогось и губы его сменили выражение с презрительное на сёрдито, натянувшись будто пряма, крепка ужа.

– Так вот отрок Борил ф… р… р, – продолжил каляканья усё тем же недовольным голосом Кера и кажись не двигаючи устами, вжесь так гневилси. – Думается мне ты слишком юн, чтоб начинать разговор со мной, а потому…

Обаче урваре не удалось догутарить желанное, а Борюше вызнать у ту реченьку. Оно, як подошедший сзади к мальчику Гордыня, придержавший свову поступь справа от него да явно задетый таким неприветливым приёмом, сурово сказал, и у гласе евось затенькало, словно натянута тетива лука, негодование:

– Ужось ежели нашему Борюше есть, шо тобе гутарить Кера, так пущай он то молвит… И годки евойны туто-ва ни при чём. А вам коль надоть Кера, шоб мы, беросы, головы свои пред вами гнули, так таковому не бывать. Оно як кланетси мы не любим, эвонто ны сице Вышня научил, як балякаетси наш отец и Бог. Вышня сам николиже главы ни пред кем, ни клонил, тому и нас учил. Усе мы значить детки Асуров… не токась вы – полканы, но и мы – беросы.

– Турут, – произнёс урвара и полыхнул у сторону Гордыни, словно чорными глазьми у коих яро вспыхнуло ответное возмущение.

Вон легохонько встряхнул своим долгим, не менее маховой сажени у длину, посохом и на нём, без задержу, заморгали то лучисто, то тускло капли-камушки, по-видимому, жаждая у таким действом привесть в испуг воина-бероса. Однакось Гордыня, скумекав, чё на негось бачили чавой-то до зела пакостное, а качанием посоха хотели спужать, не мешкаючи левой рукой огладил ножны, у которых покоилси меч, нежно проведя перстами и по рукояти, усем своим видом казуя, шо никого не боитси, и в обиду собе не даст. Эвонтово движение заметил не тока Кера, но и други полканы и абие по рядью, у каковом вони стояли, прокатилось возмущённое шиканье. Борила же услыхав то шиканье и узрев мановение руки Гордыни, да не желая, шоб разгорелась кака распря, поднял увыспрь свову ручонку и зычно изрёк:

– Меня потомка Индры и бероской девчины Белуни, Борила, прислал сюды Асур Крышня… Я прибыл из града Гарки, пройдя няши населённые нежитью, краснолесье друдов, неприютны земли пекельного змея Цмока, оного мы победили, вотрубивши егойну главу. Я спущалси у Подземный мир Богов Озема и Сумерлы, абы тяперича оказатьси туто-ва… недолзе от града Таранец. И вусё енто токмо для тогось, шоб добыть меч великого Асура и мово предка, быкоподобного Индры. А посему полканы, потомки Бога Китовраса, и ты Кера дозвольте мене его достать. И ежели я ведом Асурами, коль я у тот за кого собе выдаю, то меч будять у моих руках, а коль неть, так мы ноне уйдём отседова и николи больче не возвернёмси.

– Посмотри-ка, как он смел, наглый мальчонка, – сердито гикнул урвара и топнул правым копытом по каменистой почве, вогнав её малёхо углубину. – Этот меч века… века охраняет мой народ. И будет он принадлежать ни какому-то бероскому отроку, ребетёнку, а достанется лишь великому воину.

– А може, вон и есть великий воин, – вступил у беседу Былята, и, подойдя к мальчику встал слева от негось, выступив чуть-чуть уперёдь. – Ты, чаво ж Кера мерекаешь воин эвонто тот кто ростом могутен, у ково косовая сажень во плечах?.. А ты слыхивал, кадый-то, про дух воина, про силу духа… Так осе чё я тобе молвлю, у ентого мальчика того духу, на усё твово воинство хватить… Хватить да с лишком ищё востанитси.

– И чаво тут балякать, – поддержал Быляту Сеслав, и шагнув у передний рядь беросов, расположилси рядом со соратником, да обращаясь к урваре прогутарил. – Ежели Борил тот кем назвалси сице меч будять у евойных руках, а ежели неть, сице ты над нами посмеёшьси, а нам тыдыкась будять стыдно.

– Али ты Кера боишьси, нашего Борюшу? – широкось расплывшись у улыбке и по-доброму вопросил Гордыня, он положил длань на плечо мальца да несильно его сжал. – Верно, боишьси, шо меч усе века дожидалси простого бероского мальчика Борилку… Да ты тадыка не тревожьси, вон же тобе поведал, шо не так прост, шо вон потомок Индры. Так чё пущай нас к мячу и нехай Асуры рассудять, кто на самом деле Борил простой отрок аль потомок Индры.

Кера медлил, он не чаво не отвечал, занеже обдумывал слова воинов, и було видно, у то сразу, страшилси Борила… Боялси урвара допустить к мечу мальчугана, точно ведал чёй-то тако тайное, о чём не жёлал сказывать сам и не жёлал, абы сказывали о том иные полканы. Нежданно наступивше затишье прервал Рам, сделав неторопливы шажки, он обогнул беросов, да подойдя к Сеславу, остановилси осторонь него, а засим пробачил:

– Урвара Кера аджер джмера хела тигрит сихар Дев Индры, – вон на чуток прервалси и повернув голову скользнул взор по беросам, а опосля выззарилси карими очами у лицо отрока. – Мальчик говорит, этот меч века дожидался его… Что ж будет разумным дать возможность ему, доказать правдивость молвленных слов иль опровергнуть их.

Кера выслушал реченьку Рама, и лицо его враз посерело, будто прокатилось по нему тонкой волной бешенство. Засим он и вовсе поморщилси да утак шибко, шо явившиеся глубоки полосы рассекли щёки на несколько частей, вже так егось перьдёрнуло от сказанного темником. Вон ащё миг колебалси, а посем качнул головой и у тот же сиг яркость каменьев у ободе резко вусилило свову светозарность, да разлётевшись окрестъ Керы вдарило стоящих людей и полканов таковой сочностью прям у очи, отчавось усе окромя Борилки на маленечко их сомкнули. Вудивлённо зекнув на мальчонку, урвара продолжительно дохнул и ответил:

– Ф… р… р что ж ты прав техли Рам. Пусть отрок попробует достать меч, если не испугается горящих рек.

– Не вспужаюсь, – немедля откликнулси Борилка и сделал порывистый шажок уперёдь.

– Тогды, – Кера расправил свово лицо и глубоки морщины прорезавши щёки пропали. – Иди за мной.

И медленно, вроде не желаючи, развернувшись да махнув чуть зримо рукой, указуя у тем самым следовать за собой, направилси впредь, полканы же, поместившиеся у рядье, абие, склонили пред ним головы. Борила без промедления тронулси следом за урварой, а, выпустивший плечо мальчика, Гордыня и други беросы ступили сразу за ним. Мальчишечка идущий за Керой, видал, як неторопливо шествуя по землице, мощны лощёны копыта урвары выбивают с под собе малые посыпанны камушки.

Смурно сотрящие, на проходящих мимо них людей, полканы были усе снаряжёнными, на поясах у них висели туло, за плечьми луки, а у левых руках кажный сжимал аль дубину, аль копье. Обозревая таки неприветливы лица, Боренька надсадно вздыхал, понимаючи чё коли ему не удастьси добыть меч, верно таки сёрдиты воины не выпустять их живыми. Ужо сице блистал в их карих очах гнев, руки держащи оружие инолды дрожали, а посему не воставляли вони другого выбора мальцу, як токмо итить и доставать из пропасти меч.