– Я был у врача. – Он громко всхлипнул. – Я подцепил болезнь.

– Что? – я замерла, перестав жевать.

– Я обнаружил это около пяти недель назад вскоре после того, как вернулся домой без тебя.

Сердце мое ушло в пятки. А мне казалось, что на свете не было ничего, что могло бы расстроить его. Кроме, конечно, чего-то совсем фатального.

– Эта болезнь венерическая?

Он внимательно изучал прилавок, будто ища на нем ответ на мои слова. Когда он наконец посмотрел на меня, в его голубых глазах читалось беспокойство. Я только однажды видела подобное выражение в его глазах это было тогда, в ванной. Наконец он ответил.

– Это половое расстройство. Но это не то, что ты думаешь. Доктор говорит, что у меня сексуальная невоздержанность.

Он отвел взгляд.

– Ради Бога, Дэвид. Я думала, ты умираешь. И испугалась до полусмерти. О чем ты думал? Нет, можешь не отвечать. Тоже мне, проблема. Ты ни о ком, кроме себя, никогда не думаешь.

Он был поражен; на мгновение мне даже показалось, что он действительно изменился – хотя бы чуть-чуть. Дэвид поднял руки, тем самым давая понять, что сдается.

– Ты права. Я был ужасным эгоистом. Я не достоин тебя. Я всегда знал это.

Я доела булочку и, достав еще одну из пакета, протянула ему.

– Продолжай. Съешь булочку.

Он придвинулся и, принимая булочку, как бы случайно притронулся к моей руке. Его прикосновение показалось мне теперь настолько же холодным и неприятным, насколько теплыми и зовущими были прикосновения Шиа.

Я села позади него и стала наблюдать, как он ест. Многое в нем навсегда останется неизменным. Его мизинец, как всегда, изогнувшись, оттопырился в сторону.

– Ну, расскажи мне о половой невоздержанности, которую ты приобрел.

Он прочистил горло.

– Это настоящая болезнь. Что-то вроде алкоголизма. – Дэвид замялся. – Я только об этом и думаю. Кажется, я никогда больше не испытаю удовлетворения.

Я вспомнила его голодные глаза после наших занятий любовью. Это преследовало меня со дня нашей свадьбы – до того, пока я не узнала Шиа, пока всецело не отдалась ему. Я поняла тогда, что не стоит из-за этого беспокоиться. Все мои страхи остались в прошлом.

– Это излечимо?

Он кивнул:

– Но нужно постоянно бывать у врача. Быть может, даже лечь в больницу.

– Очень сожалею, что тебе придется пройти через это, Дэвид. Понимаю, как тяжело сознавать, что с тобой не все в порядке. Не знаю, что еще сказать, но это не сможет оправдать твою ложь. Я по-прежнему настаиваю на разводе.

– Нет, ты не понимаешь. Я действительно не ценил тебя, Мэгги, пока не потерял. У меня было много времени, чтобы все обдумать. Это был ад, – его голос стал хриплым.

Вдруг я поняла, почему он был так поражен моими словами. Он почувствовал, что теряет меня. Я, обыкновенная Мэгги Таггарт, значила для Дэвида больше, чем ему казалось вначале. Возможно, он и в правду изменился. Ведь были же у нас неповторимые минуты близости...

Но ни одна из них не сравнится с минутами, проведенными с Шиа.

– Ты уже начал лечение? – поинтересовалась я.

– Конечно, – ответил он протяжно, его правый глаз задергался.

Я присмотрелась к нему внимательнее. Мне никогда не удавалось определить по его лицу, когда именно он лжет. Предупреждение ведьмы эхом отозвалось в моем мозгу. Двоемужчинобмануттебя... Кэпс был первый. Он сказал мне, что Шиа приходил за тем, чтобы убить меня.

Теперь, кажется, я поняла, кто второй мужчина.

– Значит, ты уже начал лечение? – повторила я. – Скажи мне всю правду.

Он выглядел удивленным.

– Ну, фактически еще нет. Нет, не начал. Я могу преодолеть себя, словом, мне нужна твоя помощь. Именно поэтому я и пришел к тебе. Если бы ты согласилась вскоре... ну, снова увидеться со мной, я бы уже мог начать посещать врача.

Дэвид, сидя в Венецианской комнате гостиницы «Арлингтон», утверждал, что только слабый мужчина может винить свою жену в возникших у него проблемах.... Я забарабанила пальцами по прилавку.

– Позволь мне спросить тебя напрямую. Ведь ты уже почти пять недель знаешь о своейболезни, неужели ты ничего не предпринял за это время?

– Я был так огорчен из-за того, что произошло между нами, просто не мог думать ни о чем другом. Ты пропадала все это время, и у меня не было уверенности, что ты вернешься раньше, чем я успею оформить развод. Ты нужна мне, пожалуйста, не гони меня.

Дэвид вторгся в мой магазин, в мои владения, место, куда и прежде доступ ему был воспрещен, а теперь еще просит разрешения вернуться.

– Значит, будешь или не будешь ты лечиться, зависит от моего решения.

Он неопределенно пожал плечами:

– Что-то вроде этого.

Я искала его чувственные голубые глаза – те, из-за которых у меня когда-то перехватывало дыхание, которые были смыслом моей жизни. Теперь в их таинственных глубинах я прочитала ответ. Я наклонилась через прилавок.

– В чем ты нуждаешься, так это в том, чтобы властвовать над кем-то; но это ведь не излечит тебя от сексуальной невоздержанности, не так ли?

Он вздрогнул.

– Я уже признал, что был не прав, но мне нужна твоя помощь.

– Я тебе нужна, чтобы было над кем властвовать, – повторила я и по его глазам поняла, что мои слова достигли цели.

– Пожалуйста, Мэгги. Клянусь, отныне ты будешь для меня единственной женщиной, другой мне будет не нужно. – Он взял меня за руку.

Я демонстративно отстранилась.

– Не нужно? Я слишком хороша для тебя. И больше не смей ко мне притрагиваться. Вот дверь. Можешь закрыть ее с другой стороны.

– У тебя кто-то есть? Ведь так? – Казалось, он не хотел этому верить.

– Да, Дэвид. Есть.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя, но потом он решительно направился к выходу. Дверь с шумом закрылась за ним. Я осталась одна. Одиночество особенно остро ощущалось в безлюдном торговом зале. Моя жизнь, мое будущее где они? Быть может, там, на полках, уставленных разноцветными склянками.

Меня окружали сотни две пузырьков с эфирными маслами; эти вещества основа любой парфюмерии. По запаху я могла определить, где изготовлялось то или иное масло – на Суматре или в Малайзии. Самое великолепное розовое масло приготовляют в Болгарии, а самое лучшее лимонное сорго растет в Гватемале. Но ни одно из этих благовоний ни на шаг не приблизит меня к Шиа.

Жизнь в одиночестве ужасна, но как можно было вернуться к Дэвиду после всего случившегося? Сравнить его и Шиа – все равно, что уподобить синтетические ароматы натуральным. Насколько Шиа во всем подлинен, настолько Дэвид во всем искусствен. Как мама всегда говорила о фиалках, неважно сколько они стоят, зачем использовать копию, когда есть возможность иметь подлинник.

Внезапно Шиа показался мне настолько реальным, настолько близким, что я буквальноощутила его присутствие. Уходя из лаборатории, я уловила едва заметное дуновение его мужского аромата, но выйдя за дверь, снова оказалась одна.

Сколько ни изощрялась я в парфюмерном искусстве, я не становилась ближе к Шиа; мы были вместе только в моей памяти. Возможно, работа здесь сводит все мои усилия на нет, и мне стоит попытать удачу, снова отправившись в Хот-Спрингс.

Господи, думала я, схватясь за голову, что нужно сделать, чтобы найти дорогу к Шиа?

Двумя днями позже я стояла у дверей Фармакологического музея в Хот-Спрингс.

Мои поиски вновь привели меня в Хот-Спрингс, к холмам графства Гарланд – туда, где все началось. И я молила Бога, чтобы здесь и закончились мои поиски Шиа.

Сделав глубокий вдох, я распахнула дверь и оказалась в прохладной темноте музейного зала. Здесь пахло стариной. Я уже немного забыла, как выглядит помещение, но пиявки, выставленные в витрине, сразу помогли мне все вспомнить.

Я взглянула на полки, висевшие под самым потолком по обеим сторонам комнаты, и на длинный стол, стоявший посередине. Со времени моего последнего визита здесь, кажется, ничего не изменилось: старинные фляги по-прежнему стояли на своих местах.