- Не отвлекайтесь на мелочи, - попросил Мейсон.

- Сперва девушка была несколько скованной. Но потом это прошло. Я сказал, что я ей в отцы гожусь...

- Это точно, - заметил Мейсон.

- Что?

- Ничего, продолжайте.

- Вскоре она прониклась ко мне доверием и рассказала свою историю. У нее очень добрая мама, она ее очень любит. Но девушка просто устала от скуки маленького городка, где она жила. Ей казалось, что она никогда не вырвется из рутины провинциальной жизни.

- О чем еще она говорила? - спросил Мейсон.

- Ее отец умер. Мать содержит небольшой ресторанчик в Индиане, скорее закусочную. До Индианаполиса от них было не менее пятидесяти миль, так что всякие там кинотеатры и дискотеки далеко. Она говорила, что накрывала столы, мыла посуду, в общем, помогала матери. Такая монотонная жизнь ее ужасно удручала. Все интересные парни покинули это место, перебрались в крупные города, где больше возможностей, а у оставшихся не было ни воображения, ни души, ни страстей.

- Вероника, несомненно, произвела на вас глубокое впечатление?

- С чего вы это решили, мистер Мейсон? - обиделся Эдисон.

- Потому что вы запомнили ее слова: "Ни души, ни страстей".

Эдисон промолчал.

- Сколько ей лет? - спросил Мейсон.

- Восемнадцать.

- Это точно?

- Откуда мне знать? Я только предполагаю.

- Вы, может, видели ее водительские права.

- Нет. Черт возьми, Мейсон, я не могу так запросто определить возраст женщины. Ей могло быть от шестнадцати до двадцати пяти.

- Хорошо, - согласился Мейсон. - И что было потом?

- Она призналась мне, что решила выйти в мир... Решила сама найти свое место, устроиться на работу и стать независимой. А уже устроившись, написать письмо матери и все в нем рассказать.

- Она не упоминала имени своей матери?

- Она не так уж и много успела мне рассказать. Понимаете, мы ехали недолго, около двадцати миль, я больше думал о том, как ей помочь, чтобы она не пропала в большом городе.

- Она что, просила о помощи?

- Она сказала, что денег у нее немного и что никаких конкретных планов у нее нет. Понимаете, Мейсон, это просто потрясло меня. Я испугался. Сами представьте, молоденькая девушка приезжает в чужой город и не знает, где она проведет ночь, денег нет, знакомых в городе нет...

- И вы дали ей денег?

- Дело не в этом, - сказал Эдисон. - Нужно было найти комнату в приличном отеле. Вы понимаете, теперь не так просто зайти в отель и получить номер. Во-первых, отели очень неохотно пускают одиноких молодых женщин, когда о них ничего не известно. И, во-вторых, отели переполнены. Получить приличный номер невозможно.

- И что вы сделали?

- Я позвонил своему другу, управляющему отелем "Роквей". Сказал, что нужно найти комнату для молодой женщины, Вероники Дейл, и что хочу, чтобы все было, как следует. Он заверил меня, что лично проследит, чтобы она не испытывала неудобств. Разумеется, я сказал, что ручаюсь за нее.

- И что потом?

- Я довез ее до "Роквея" и убедился, что она зарегистрировалась и получила ключ. Понимаете, Мейсон, в большинстве этих отелей всегда найдутся одни-два свободных номера. Их держат на всякий непредвиденный случай.

- И что дальше?

- Дальше я с чистой совестью поехал домой, так как сделал все, что мог.

- А потом узнали, что она арестована за бродяжничество?

- Да.

- Как это произошло?

- Утром мне позвонила надзирательница из тюрьмы, сказала, что Вероника попала в тюрьму, но не захотела будить меня звонком среди ночи. Представьте только, прелестная девушка провела ночь в тюрьме только потому, что из деликатности...

- А как она узнала, кто вы и ваш адрес и телефон? Вы дали ей свою визитную карточку?

- Нет, не давал. Мне обидно сознаться, но тем не менее считается, что человек такого положения, как я, должен быть достаточно осторожным. Но она могла увидеть мои координаты на карточке на лобовом стекле автомобиля.

- Когда вы узнали о ее аресте?

- Непосредственно перед тем, как позвонить вам.

- Понятно, - заключил Мейсон. - И стало быть, вы ее с той поры не видели.

- Как же не видел? Я ведь взял ее на работу. Как только вы сообщили мне, что она вернулась в отель, я сразу же позвонил ей.

- Вы мне не сказали об этом...

- Так я вообще больше не говорил с вами.

- Я имею в виду ваше намерение взять ее на работу, - пояснил адвокат.

- Черт возьми, Мейсон, разве я должен вам обо всем докладывать?

- В общении с адвокатом это никогда не мешает.

- Слушайте, Мейсон. Вы говорите так, будто она...

- Похоже, что у вас будут из-за нее неприятности.

- Не говорите так. Она прекрасная, непорочная девочка.

- А шантаж, насколько я понимаю, просто случайное совпадение? заметил Мейсон.

- Да, чисто случайное, - подчеркнул Эдисон. - О шантаже я ведь еще и не упомянул.

- А пора бы. Я жду, когда вы перейдете к делу.

- У меня был с ней искренний отеческий разговор, - ответил Эдисон. Я сказал, что ей не следует совершать таких прогулок, особенно ночью. Я сказал, что не хочу запугивать ее, но сейчас развелось столько преступников, всяких сексуальных убийц-маньяков, что следует быть осторожными. Потом я послал ее в отдел кадров своего универмага.

- Вы дали ей работу?

- Я думаю, что, появившись в отделе кадров с направлением от меня, она должна получить место. Я настолько уверен, что даже не стал проверять это.

- Следовательно, она сейчас работает в вашем универмаге?

- Да.

- Хорошо. А что у вас произошло с Дункасом?

- Мне позвонил этот человек, Эрик Хэнсел, и сказал, что хочет взять у меня интервью. Видите ли, мистер Мейсон, такой человек, как я, не может ссориться с прессой, мне вовсе не наплевать на мою репутацию. Я всегда дорожил ею.

- Конечно, - сухо заметил Мейсон.

- Но интервью оказалось вовсе не таким, как я ожидал. Мистер Хэнсел оказался рыжеволосым, развязным молодым человеком, которому место скорее где-нибудь на ипподроме, чем в солидной газете. Он выглядел довольно мерзко. Он задал мне несколько вопросов о моей жизни, о моем партнере, о моих делах, причем вел себя довольно агрессивно и нагло. Когда наконец я решил выставить его за дверь, он спросил, в каких отношениях я состою с Вероникой Дейл. Оказалось, что он знает почти все факты. Он определенно знал, что я звонил управляющему отелем "Роквей". Он сказал, что Джордж Дункас собирается опубликовать слухи обо мне в светской хронике, и что он хочет знать, есть ли какие-либо основания считать, что я собираюсь жениться на Веронике Дейл, молодой женщине, которая с моей помощью получила номер в отеле и была арестована той же ночью по обвинению в бродяжничестве. Понимаете, мистер Мейсон, тут я сорвался. Я закричал, чтобы он убирался вон. Но этот наглец спокойно зажег спичку, чиркнув ею по крышке моего стола, закурил и, глядя на меня, заявил: "Ну, ладно, толстяк, мы опубликуем эту историю..." Понимаете, Мейсон, в моем собственном кабинете, этот сплетник, этот наглец называет меня толстяком!