Однако сейчас речь шла о слишком серьезных вещах, чтобы просто от них отмахнуться. Даже жизнь Чилтона стоила куда меньше, чем эта потрясающая новость. А все потому, что именно уверенность в каждом из своих людей делала банду Танкертона такой неуязвимой. Он сковал прочную цепь, но понимал — достаточно только одному звену оказаться ржавым, как она тут же рассыплется.

Подозрительность сгустилась подобно грозовой туче. Все мрачно переглядывались, понимая, что предателем мог оказать любой, в том числе и тот, кто стоит рядом.

Чилтон откашлялся и продолжал:

— Кто бы ни был этот пес, но он разболтал Петерсену все! А теперь представьте себе, что должен был чувствовать Данмор, сидя в двух шагах и слыша, как через несколько минут все наши люди попадут в ловушку и будут перебиты?! Что он еще мог сделать, интересно знать? Ах да, конечно, можно было плюнуть на все и смотаться! Да только он не таков! Вместо этого он ударил первый и спутал все их планы!

Наступило молчание. И вдруг чей-то голос восторженно крикнул:

— Молодец! Держу пари, вот настоящий мужчина!

Вот так Данмор стал одним из них.

На следующее утро Танкертон чуть свет уже постучал в дверь домика, где жила Беатрис.

— Кто там? — послышалось за дверью.

— Беатрис, ты уже проснулась?

Она распахнула дверь.

— Неужто ты думаешь, я могу валяться в постели, когда среди нас вдруг появился настоящий мужчина? — дерзко усмехнулась она.

Танкертон криво улыбнулся. Брови его сдвинулись. Он хорошо понимал ее, но порой Беатрис ухитрялась ставить его в тупик.

— Уж не собираешься ли ты рукоплескать этому парню? — проворчал он.

— Если он заметит, то почему бы и нет? — она пожала плечами. — Только он не заметит, — И, подняв руку, поправила выбившуюся из прически прядь.

Танкертон кивнул.

— Немного практики все равно не помешает. Это знает каждый рыболов.

— Ты думаешь, я шучу?

— Нет, тогда бы ты ничего не сказала! Ну да Бог с ним. Я пришел поговорить о том, что для меня важнее, чем этот юнец Данмор.

— Да он старше, чем ты думаешь, — усмехнулась она.

— Неужели? — Танкертон тоже улыбнулся. — Так вот, я пришел поговорить с тобой о Фурно.

— Ну, и что же ты теперь от меня хочешь? — недовольно буркнула Беатрис. — Разве я и так недостаточно сделала? По-моему, он ходил за мной, как барашек на веревочке!

— А как тебе это удалось?

— Разрешила как-то подержать меня за руку. Да, еще я ему улыбалась. Вот и все

— Не так уж много

— Как видишь, достаточно.

— Тебе он не нравится?

— Характер скверный, а так ничего.

— Ты бы почаще бывала с ним, Беатрис. Я чувствую, он вот-вот ускользнет от нас.

— Послушай, Джеймс, — не выдержала она. — Не пора ли рассказать мне все начистоту? Я же вижу, у тебя что-то на уме? Для чего тебе этот вздорный парень?

— Да ему цены нет, если хочешь знать, — фыркнул Танкертон. — Так же, как и тебе, моя милая. Придаете нам респектабельность, так сказать… Кстати, помнишь «Джентльмена Чарли» Бендера? Так вот, раньше это делал он. Когда его пристрелили, мы стали сборищем обыкновенных бандитов. И так всегда. Уберите из шайки этих мальчиков из хорошей семьи с их лоском, воспитанием, с их манерами, и что останется, спрошу я вас? Головорезы, убийцы, грязные мошенники! Печально, верно? А вот появится среди нас такой вот молодой Фурно, и пожалуйста! Все напропалую считают нас кем-то вроде современных Робин Гудов! Да и потом, разве ты забыла? Он превосходный наездник, меткий стрелок, храбрый, как лев и при этом всегда верен своим друзьям. Мысль о предательстве даже не приходит ему в голову…

— Как, к примеру, доктору…

— Я не имел в виду доктора. Так ты это сделаешь?

Беатрис фыркнула.

— Мне надоело копаться по локоть в грязи ради тебя. Род — славный парень. Я была бы рада, если бы он вернулся домой.

— Послушай, Беатрис, забудь об этом! Ты сделаешь то, о чем я просил?

— А каково это мне, тебя, стало быть, не волнует? — накинулась она на него.

— Так же, как и мне, думается, — кивнул он. — Мы работаем вместе, дорогая моя. Все мое — твое, и ты это знаешь. И если ты только позволишь, в один прекрасный день мы могли бы…

Он запнулся.

—Что такое? — спросила девушка.

— Я поклялся больше не заговаривать об этом, — ответил Танкертон, — Но ты не можешь запретить мне надеяться.

—…что когда-нибудь ты женишься на мне, — задумчиво закончила Беатрис. — А пока что я для тебя, что червяк для рыболова, верно? Насадил на крючок и ждешь, пока рыбка клюнет. Просто наживка, да, Джеймс.

— Да что же тут такого? — возмутился он.

— А что если я возьму да и обручусь с этим мальчиком, из-за которого ты так тревожишься, что тогда? Кстати, а с чего это ты взял, что он собирается убраться отсюда?

— Да все потому, что недавно он узнал — у него еще есть шанс вернуться, снова стать респектабельным членом общества…

— Несмотря на все эти трупы, что на нем висят? — недоверчиво вскинула брови Беатрис.

— Трупы-то газетные, радость моя! В конце концов, не исключено, что правительству все известно, почему бы и нет?

— Ну… — начала она.

— Так ты это сделаешь?

— Нет! — вспыхнула Беатрис. — Меня тошнит от этого, если хочешь знать! И от тебя тоже!

Она со всей силы хлопнула дверью.

Танкертон уже потянулся было, чтобы открыть ее, потом, как видно, передумал, и, насвистывая, повернулся на каблуках и ушел.

А Беатрис, укрывшись за занавеской, провожала его взглядом.

— Держу пари, для него это новость, — прошептала она.

Стиснув руки, она погрузилась в глубокую задумчивость.

Как бы там ни было, характер ее был таков, что Беатрис не могла долго пребывать в унынии. Но слова Танкертона все не шли у нее из головы. Она не сомневалась, что он не кривит душой, когда говорит, что она может распоряжаться всем, что он имеет. И если в этих местах, в этих ущельях, в этих горах, где бежали хлопотливые ручьи, среди холмов и долин он был королем, то она… она была королевой. Слово ее было законом. Одного ее взгляда было достаточно, чтобы весь лагерь ринулся на ее защиту.

Да, все это она получила благодаря ему, и Беатрис этого не забывала. Но кроме того она искренне уважала Танкертона, она восхищалась им, как никем прежде. И сама, будучи человеком действия, она выбрала его, мужчину с сильными руками и железной волей, чье мужество было безгранично, а отвага граничила с безрассудством. К тому же здесь, в стране голубого Поднебесья не было никого, кто бы мог оспаривать власть Танкертона. Он, некоронованный король, обладал здесь почти королевским могуществом. И не было ничего постыдного, чтобы служить такому человеку. А кроме тог, служа ему, она служила и самой себе. Так говорил Танкертон, и она в это верила.

Поэтому-то Беатрис и было так противно флиртовать с молодым Фурно. Но ведь кокетство редко кажется непростительным грехом, особенно для юной девушки!

Сомнения, однако, по-прежнему грызли ее. Беатрис направилась к окну и задумчиво устремила взгляд вдаль. Само собой, провидению было угодно, чтобы юный Фурно как раз проходил мимо.

Отбросив прочь сомнения, Беатрис одним прыжком оказалась у дверей. Азартная натура девушки взяла верх. Распахнув дверь, она помазала ему рукой.

Юноша чуть ли не бегом кинулся к ней.

— Вылитый громовержец, — польстила она. — Неужели мой верный рыцарь отправляется в поход?

— Да, далеко — далеко, за тридевять земель, где в углу за конторкой стоит высокий табурет, — усмехнулся Фурно, — служить кому-то верой и правдой за двадцатку в неделю.

Она медленно покачала головой, словно не веря своим ушам. Потом улыбнулась и поднесла к его носу увесистый кулак.

— Вот вам, — засмеялась она.

Фурно шагнул к ней и тень от него упала на Беатрис.

— Вы опять играете со мной в кошки-мышки? — сурово спросил он. — Неужто вам не жаль меня, Беатрис?