— Пора обедать, Каррик!
Глава 8. Хорошее начало
Каррик в замешательстве вскочил на ноги.
— Э…я вроде как задремал, — промямлил он.
— Вам не следовало затевать все это сегодня, — укоризненно сказала Элизабет. — В конце концов, вы ведь еще не оправились! Еще не прошло и двух дней после того, как вы упали с лошади.
Она повернула к дому.
— Пошли! — на ходу бросила она через плечо.
— Погодите минуту, Элизабет, — взмолился Каррик. — Повернитесь и посмотрите на меня, прошу вас!
Элизабет послушно подняла на него глаза, и Каррик с тревогой вгляделся в это безмятежно улыбающееся лицо, страшась увидеть на нем презрение или разочарование. Но Элизабет была спокойна и доброжелательна, как всегда.
— Элизабет, — решился он наконец, — неужели у вас и в самом деле не чешутся руки отколотить меня?
— За что? — удивилась она.
— Да за то, что я все это затеял. Вознамерился перекрыть крышу коровника… и вместо этого уснул на солнышке, как последний дурак!
— Вы просто устали, — мягко сказала она.
— Это мое обычное состояние, когда возникает необходимость что-то делать, — вздохнул он. — Да и вообще… одна только мысль о том, что нужно взяться за работу, способна уложить меня в постель надолго!
Элизабет улыбнулась и кивнула, предупреждающе подняв вверх палец.
— Только не стоит взывать к собственной совести! — хмыкнула она, — тем более, что у Каррика Данмора таковой никогда не имелось!
— Это точно, — признался он смиренно. — Впрочем, до сих пор я прекрасно без нее обходился, но…
Он замялся.
— Неужели вы забыли, что я вам рассказывала о самом первом Каррике Данморе? — улыбнулась Элизабет.
— Ну что вы! Он был настоящим мужчиной!
— Который терпеть не мог трудиться! — напомнила Элизабет. — Помните? Когда он попался на глаза графу, то зарабатывал на хлеб, развлекая толпу фокусами!
Каррик попытался возразить, но Элизабет перебила его.
— Только не пытайтесь уверить меня, что и вы когда-то этим занимались! — воскликнула она.
Каррик выразительно постучал пальцем по лбу.
— Неважно, — Он махнул рукой. — Но… Элизабет, скажите мне одну вещь. Может быть, я все-таки могу вам чем-то помочь… ну, скажем, если для этого не нужно ничего делать руками? Стыдно, конечно, но работник из меня никудышный! Чего-то, видно, мне не хватает… я хочу сказать, такой уж я уродился.
Повинуясь какому-то безотчетному чувству, Каррик шагнул к Элизабет и взял ее руки в свои.
— Наверное, вы считаете меня ослом? — заикаясь от волнения, пробормотал он, — или…
Улыбка мигом сползла с ее лица, и Элизабет стала серьезной.
— Вы ничем не обязаны этой семье или этому дому, Каррик, — тихо сказала она.
— Тогда почему тут висит мой портрет? — упрямо набычился он.
Она отвела взгляд в сторону. Потом тяжело вздохнула и посмотрела на него. Каррик заметил, как блеснули ее глаза.
— Похоже, вы готовы войти в клетку с львами, лишь бы доставить мне удовольствие, верно, Каррик? — спросила она, и он с облегчением увидел, что Элизабет снова улыбается.
— Только скажите, где эта клетка, и я готов, хоть сейчас, — серьезно ответил он, — но будет куда лучше, если вы просто объясните, чего вы хотите от меня.
— Хорошо, — устало кивнула Элизабет. — Есть один глупый мальчишка двадцати одного года отроду. Он связался с бандой Джима Танкертона, сам не понимая, что делает. Заберите его оттуда и привезите ко мне прежде, чем он ввяжется во что-то ужасное… и сам сунет голову в петлю.
Вдруг она заметила, что вся дрожит.
— Не говорите ничего, Каррик, хорошо? Сначала хорошенько подумайте.
— Банда Танкертона? — медленно процедил он сквозь зубы.
— Да, Танкертона. Джима Танкертона. На всем свете не найти большего мерзавца, чем этот человек!
Каррик поднял глаза туда, где на горизонте вставали горы. Их далекие вершины таяли в ослепительной лазури неба, казавшейся еще ярче из-за разбросанных тут и там белоснежных пятнышек… то ли облаков, то ли снеговых вершин, уткнувшихся в мягкое подбрюшье неба.
Он тихо рассмеялся.
— Такова, видно, моя судьба, Элизабет, — сказал Каррик. — Так, значит, это люди Танкертона?
Элизабет казалась слабой и больной. Она не сводила с него измученных тревогой глаз. Губы ее кривились в странном подобии усмешки.
— Да, — едва слышно ответила она. — Боже, прости меня за то, что я подала тебе эту мысль! Конечно, ты не мог не слышать о нем, но ты не знаешь всего, что здесь творится по его милости! Он царь и Бог в этих местах, но это еще мягко сказано! Этот Танкертон — сущий дьявол, воплощение зла и порока!
— Да, мне приходилось кое-что слышать, — кивнул он. — Однако я никак не возьму в толк, почему этот человек имеет наглость орудовать на моей земле?
— На твоей земле?! О чем это ты, Каррик?
— Конечно, о поднебесье, Элизабет! О дорогах, что ведут вдаль… разве это не угодья самого первого Каррика Данмора? А раз он мой предок, стало быть, я унаследовал его права! Ну да ладно, не ломай себе над этим голову. Я обо всем позабочусь. А теперь прощай!
— Только после обеда, Каррик!
— Лучше не надо, — с горечью вздохнул он. — Стоит мне только поесть, и я начну думать о пути, который меня ожидает… а кончится это тем, что очень скоро тебе придется будить меня к ужину, Элизабет! Нет, нет, я еду сейчас. Точнее сразу, как соберусь и оседлаю Прошу Прощения!
Не сделав ни малейшей попытки возразить, Элизабет отправилась собирать его в дорогу. Туго набив едой седельные сумки, Элизабет безапелляционно заявила, что там, куда он едет, вряд ли будут часто попадаться трактиры, а скорее всего ему придется каждую ночь проводить под открытым небом. Итак, сумки были уложены, аккуратно завернуты в просмоленную парусину и привязаны к луке седла на спину Прошу Прощения. Новое покусительство на ее драгоценную свободу кобыла встретила бешеным храпением и фырканьем, однако не сделала ни малейшей попытки сбросить с себя груз. И вот Элизабет Фурно широко распахнула ворота корраля перед своим рыцарем.
Она застыла все с тем же выражением мучительного беспокойства на побледневшем лице, которое Каррик уже не раз замечал, украдкой поглядывая в ее сторону. Помявшись, он наконец не выдержал.
— Послушайте, Элизабет, — начал он. — Хочу сказать вам кое-что, и вы должны верить, что это правда, и только правда. Это касается меня. Я и в самом деле ни разу в жизни и пальцем о палец не ударил: вечно бил баклуши, попрошайничал, пил, кутил, занимал деньги и никогда не отдавал долги… обычный бродяга, одним словом. Так что, сами понимаете, если что со мной и случится, плакать никто не будет. Ни жены, ни детей — так что никто не осиротеет и ничье сердце не будет разбито.
Она слушала его, пытаясь улыбнуться, но дрожащие губы не слушались ее.
— Но я вернусь, — добавил Каррик, — обязательно вернусь. Это моя страна и я не сойду с тропы, пока она не приведет меня в Поднебесье!
— Милый Каррик, да благословит тебя Бог!
Копыта Прошу Прощения зацокали по дороге, и кобыла почти сразу же перешла на галоп. Грохот подков, такой же четкий и ровный, как грохот прибоя скоро растаял вдали. Всего лишь раз обернулся Каррик — сорвав с головы шляпу, он махнул в сторону женщины, застывшей у ворот. С каждым мгновением она становилась все меньше, будто таяла вдали. Теперь ему достаточно было одного взгляда назад, чтобы увидеть укрывшийся между деревьев дом, убогий коровник и все ее жалкое хозяйство.
Не прошло и нескольких минут, как ранчо скрылось за холмом.
Странная задумчивость овладела им. Очнувшись, Каррик встряхнулся — ему показалось, что за последние дни он как будто побывал в другом мире.
А может быть, это было потому, что разыгравшееся воображение уже завело его высоко в горы — туда, где он никогда еще не бывал. А быть может всему виной было пережитое недавно потрясение, когда он понял, что как две капли воды похож на своего далекого предка.
