Группы набирались быстро (время такое было), денежки текли рекой, но их все как-то не хватало. Уже через месяц у жены с сестрой возник конфликт, да и мама домой вернулась, ко-роче говоря, мы нашли офис - квартиру у метро "Лиговский проспект", где сидела еще одна фирма и день-деньской торговала какими-то кораблями - и от мамы съехали. То есть, можно сказать, пустились в свободное плаванье. Вскоре мы ввели "полный цикл" - то есть стали набирать, обучать и трудоустраивать сами. Жили мы в той же квартире, где и работали, несмотря на то, что там не было ни кроватей, ни ванной, ни даже кухни. У нас был электрический чайник, еду (чай либо сосиски) мы готовили в нем. Утром запихивали матрацы под стол - и за работу. Вечером раскатывали их в комнате для собеседований - и спать. Если бы не этот дьявольский режим, я никогда бы, может, и не познакомился с психологией. Психолог Марина Анатольевна, по счастью, жила в соседней квартире. Она работала с нами, вела учебные группы, позже каж-дую пятницу проводила релаксационные занятия для фирмы. Мы сотрудничали около четырех лет. Лучшего специалиста, признаться, я в жизни не видел. Она была психологом не только на работе, для клиентов, но и дома, для себя. Она верила в свою науку и умела ею пользоваться. Кому-то понадобилось убить ее - ранним вечером, в собственной парадной, возле лифта. Пал-кой, из-за сумочки. Невероятно, что есть люди, которых сознание упорно считает живущими, но с которыми никогда не удастся поговорить.
Не все хотели обучаться на агентов, и база данных граждан, желающих найти работу, стала собираться как-то сама собой. За "постановку" в нее мы брали от 10-ти (сначала) до 50 (потом) рублей. В агентстве появились один или два сотрудника (из тех же безработных), кото-рые обзванивали фирмы с целью кого-то пристроить. Нас же еще никто не знал ведь.
Однажды в агентстве появился специалист (тоже психолог, к слову), который занимался настоящим рекрутингом. Случайная залетная птичка, которая помогла нам развернуть собст-венные крылья. Притом, что более десяти долларов за трудоустроенного человека ни одна фирма нам не платила (в основном нисколько не платила - мы же биржа), Ирине Владимиров-не удалось получить и выполнить заказ на целых двести долларов! Мы смотрели на все это как на шоу: конкурс, анкеты, тесты, собеседования - у нас!… Уму непостижимо. Идея биржи была тут же отброшена, на свет появилось рекрутинговое агентство. Шел 1994 год.
Меня влекут хорошие компании. Я готов поступиться деньгами, лишь бы работать с людьми, которыми я восхищаюсь. (Постепенно это перешло в род мании, и сегодня я без пре-увеличения могу сказать, что мои коллеги и друзья - люди уникальные, что-то от них, надеюсь, передалось и мне.) Возможно, биржа была бы и не худшим выбором, но класс специалистов, с которыми приходилось иметь дело… Ну да, пусть я сноб! В конце концов мой бизнес - куда хо-чу, туда и плыву. Уже тогда, принимая первое в жизни Dero серьезное решение, я столкнулся с чудовищным сопротивлением персонала. И не смог его преодолеть, не смог никого убедить, что мой выбор правилен. И сдался. Уволил всех и набрал новую команду. Чтобы штурмовать уже высоты рекрутинга. За первые два, кажется, года существования в агентстве сменилось 53 сотрудника, причем штат ни разу не превышал 5-ти человек. Позже я прочел у Владимира Тарасова о том, что руководитель должен постоянно пребывать в готовности уволить 100% персонала. Интересно, сколько народу по России потеряло работу благодаря той публикации в "Экс-перте"?
рекрутеры
И вот, наконец, - ура! - о рекрутерах. Рекрутеры - народ особый. Они работают с очень небольшой прослойкой специалистов (10-20 тысяч на такой город, как Питер или Москва), уверенных или, по крайней мере, не исключающих возможности, что на их трудоустройстве кто-то может заработать деньги. И деньги не маленькие - иной про-стой российский гражданин столько и за год не зарабатывает, сколько берет агентство за подбор одного специалиста из своей базы данных.
Интересно - рекрутер бесплатно никого устраивать не станет. Причем ему непре-менно нужно получить оплату за свои услуги именно с работодателя. Я знаю много случаев, когда соискатели предлагали, частным порядком, хорошие деньги за свое тру-доустройство, но не помню, чтобы хоть одна такая сделка осуществилась. Рекрутеры прилагают отчаянные усилия, чтобы выторговать у заказчика - потенциального работо-дателя - побольше. Работодатель, конечно, сопротивляется, но время от времени все же платит. И это в условиях безработицы! Представьте же, о каких специалистах и каких компаниях идет речь. (Я имею в виду, об очень и очень редких специалистах и компа-ниях, так что наш труд - не сахар.)
Чтобы усилить эффект, скажу, что рекрутер устраивает всего лишь около трех процентов специалистов из тех, чьи данные он получает. Иногда и меньше. И тем не менее - на сегодняшний день, если доверять нашим интернет-опросам, уже половина населения уверена в том, что искать работу лучше через агентство. Во как!
Интересное наблюдение: часто работодателю необходимо дозреть до мысли, что где-то в большом городе есть специалист, который способен поднять его бизнес на новый уровень. Я и сам это проходил - сначала ты думаешь, что лучше тебя с работой никто не справится, и па-шешь за троих и за четверых (за первые три года я с полной ответственностью могу сказать, что работал круглые сутки); потом усталость берет свое, ты сбоишь, торопишься и злишься; потом начинаешь помаленьку передавать какие-то функции; потом до тебя доходит, что по-настоящему хорошо ты умеешь делать только что-то одно. Парадокс, но собственники как-то очень мало встречаются с хорошими наемными директорами, вследствие чего зачастую быва-ют уверены, что таких директоров и в природе нет. Так что проблема рекрутинга даже не в том, чтобы найти заказанного специалиста, а в том, чтобы убедить работодателя, что есть смысл потратить время на заказ.
рекрутеры бывают разные
Можно разделить рекрутеров (то бишь агентства) на пожилых, среднего возраста и молодых. Это разделение имеет смысл - пока - потому что "молодые" означает "не-опытные". Во-первых, обучаться негде, не обучают рекрутеров. Во-вторых, опытные и успешные сотрудники рекрутинговых компаний пока не созрели для того, чтобы созда-вать собственные, рекрутинговые же, бизнесы. А когда созреют, разделение на моло-дых и пожилых утратит смысл.
"Пожилые" я сказал условно. Самому "пожилому" рекрутеру в Санкт-Петербурге от силы 12 лет, да и тот не рекрутер, а биржа.
Итак, год разницы в возрасте агентства имеет значение.
Сегодняшние "молодые" отличаются от вчерашних… да ничем они не отличают-ся. Напористые, голодные, непрофессиональные, неловкие. Я знаю, отчего это. Хоро-шим специалистам - грамотным, интеллектуально развитым, сочетающим кадровый профессионализм с навыками менеджера по продажам - нужно платить, и много - во-первых. Во-вторых, куда попало такие не пойдут, то есть привлечь их в новый бизнес, да еще такой сомнительный, в смысле прибыльности, как наш, шансов почти нет. Вот и нанимается нечто совершенно противоположное. Говоря по правде, я не вижу, каким способом можно "с нуля" раскрутить российское агентство, два или три раза полностью не поменяв персонал. Нет, не вижу.
Наиболее опасен переходный период. Но только не для рекрутеров. Профессио-нализм, как и пакет заказов, растет, стремление обслуживать клиентов как следует еще не переместилось из сердец в должностные инструкции, вдохновленное первыми успе-хами начальство поощряет, на зарплату уходит больше половины оборота (так закла-дывается будущий кризис), - короче, эйфория. Персонал уже пару раз сменился, появ-ляются сотрудники с высшим образованием - летят, как бабочки на огонь. Пишется компьютерная база данных, поговаривают о договорных отношениях с заказчиками, дорабатывают анкету для соискателей. Кое-кто на рынке даже название вспоминает, в прессе пару раз упомянуты. Лафа.
У зрелости иной вкус. Жеваной бумаги. Все карты прочерчены, билеты куплены, дорога предстоит длинная. Бесконечное многообразие жизни покрывается сеткой форм, регламентов и процедур. Появляются планы, нормы и бюджеты. Из комнаты в комнату с девяти тридцати до восемнадцати ноль-ноль течет бесконечная бумажная река. Заказ-чики стонут, но вакансии закрываются. Мы известны. Зарплаты снижены. Мы пережи-ли пару серьезных кризисов и крепко держимся на плаву. Журналисты нас любят. Пер-сонал имеет квалификацию. Мы больше не бегаем, мы ходим. Но мы знаем, куда мы идем, и у нас крепкие ноги. Ежевечерне солнце в виде круглой синей печати садится за черно-белый бумажный горизонт и безнадежно тонет в рутине.
