Но открылась кабинка уже на поверхности, из невзрачного округлого валуна выпустив в прохладную ночь, наполненную ошеломляющей свежестью и родными запахами. Вокруг расстилался пустырь, рассеченный многими трещинами, усеянный каменьями, придавленный черными тучами, – а через него уже катил к нам «болид», все эти часы дожидавшийся тут. Не без труда я загрузил Кирю в машину. Черт знает что: брал у Аскольда целехоньким, а возвращаю едва живым. Хорошо, напрочь парня не заломали.

Усевшись за пульт, отправил команду «Малютке»: дескать, возвращайся, подруга, в родимый ангар, – дождался подтверждения и аккуратненько порулил к магистрали, стараясь поменьше трясти Кирю.

Родовое поместье Аскольда встретило нас без лишней помпы. Никто не порывался аплодировать, когда «болид» въезжал в просторный гараж, либо обнимать меня, когда я выбрался из машины. Либо хотя бы одобрительно похлопать по плечу. И слава богу, иначе бы я такого тоже… похлопал. Впрочем, вынуть Кирю из кабины мне подсобили двое гардов. И сам главарь все же почтил наше возвращение личным присутствием, остановившись неподалеку.

– Дальше в лес, больше дров, – заметил он, скептически наблюдая за нашей выгрузкой. – И куда вляпался на этот раз?

– Будто не ты в это втравил! – пробурчал я. – Помог бы – чего встал?

– Не царское занятие… Доспехи хоть не попортили?

Кирю наконец увели, поддерживая под руки, – в гараже опустело, остались только мы с Аскольдом. Хоть эту заботу с себя спихнул, подумал я, а вслух сказал:

– Жлоб ты, а не царь – нашел о чем переживать! В гроб тебя и без них положат, в одних белых гетрах.

– При чем тут гроб? – искренне удивился он.

– А где, по-твоему, дневают вампиры?

– Что, – помолчав, спросил Аскольд, – уже и до них дело дошло?

– Хвала господу, с этими не столкнулись, – ответил я. – Иначе видел бы ты свои доспехи! Не говоря о нас. Лично мне и оборотней выше крыши.

В глубокой задумчивости, словно бы забыв про меня, Аскольд направился к лифту. Пожав плечами, я вошел в кабинку вместе с ним. Нас вознесло на верхний этаж, дверцы открылись прямо в залу, откуда, судя по всему, главарь и отправился нас встречать. Здесь все было поделено на закутки, предназначенные главным образом для приятного времяпрепровождения, однако имелся и небольшой пульт. Аскольд плюхнулся в любимое кресло и отхлебнул из бокала, наполненного, похоже, коньяком.

– Нервишки сдают? – поинтересовался я. – Допинг потребовался?

Запашок-то я учуял сразу, но лишь сейчас понял, что хозяин в изрядном подпитии, – держаться он умел, особенно на людях.

– Довожу себя до нормы, – пробормотал Аскольд, делая новый глоток.

– Все наркоманы это говорят, – хмыкнул я. – Ну, добро пожаловать в мир Зверей!.. А ты думал, это вы крутые?

– Отстань, без тебя тошно!

– Ну подумай, подумай…

Без лишних церемоний я подсел к пульту, вызвал Гая, вкратце поведал о последних приключениях, дабы он забросил сей бред в Океан, подкрепив личным авторитетом. Черт знает, может, и не все примут нас за сумасшедших?

– Эй, ты чего это? – раздался из-за спины раздраженный голос Аскольда. – Конфиденциальную информацию разбазариваешь?

Развернувшись вместе с креслом, я глянул на него в упор:

– Ты дурак? Не понимаешь, что эти сведения с гарантией утопят Семью, если не разбросать их пошире? К тому ж это не твоя тайна.

– Но тебе платил я!

– Пока еще нет. И нанимал для иного. А если б даже не так, то мне на это, откровенно говоря, плевать.

– Вот как!.. Где ж твои принципы, рыцарь?

– Я не такой идиот, чтоб из-за них делаться сволочью. Расскажи-ка еще про кодекс профи!

Откинувшись в кресле, главарь покачал головой:

– Ну, Род, ты меня удивил!

– Ладно бы это затрагивало лишь ваши Семьи, но ведь угроза куда шире.

– Господи, о чем ты опять?

– Так ты не понял еще? Главная-то опасность идет изнутри. На эту нечисть можно найти управу, объединив силы, а вот ежели взыграет твой нутряной Зверь? Слишком тянет тебя к бессмертию.

– С чего взял?

– А почему ты так стремишься разбросать семя? Сейчас вот озабочен построением империи с наследуемой властью. Такие инстинкты сильны у насекомых, запасающих живые консервы для потомства.

– Ну, сказанул!

– Но если взамен генетического бессмертия тебе предложат личное, зачем тебе станут нужны дети?

– Ты серьезно? – пробормотал Аскольд. – Я действительно смогу жить вечно?

– Смотря что считать жизнью. Закостенеешь в нынешнем состоянии на века – это да. Но вверх не поднимешься ни на шаг.

– Зато и не скачусь к старости.

– Я ж говорил, – хохотнул я, – тебе понравится!.. Только имей в виду: ничто не дается даром.

– Встает вопрос о цене, да?

– И о ценности тоже. Конечно, бандитам недалеко до людоедов, а все ж пока человечья норма. И ради чего уходить в патологию?

– Во-первых, у меня ответственность перед Семьей, – объявил он. – И потом, руки-то у всех к себе повернуты. Вот и загребают, кто как умеет.

– Это хорошо, что на свой счет ты не питаешь иллюзий. Может, ты всегда был вампиром – в меру отпущенного? Копил силу, опустошая слабых. А тут открываются такие просторы!

– Кстати, не слыхал? – вдруг сказал Аскольд. – Лика повесилась.

– Что?

Я даже дернулся. Вот так и проходит жизнь… мимо.

– Н-да, не выдержала гонки, надорвалась, – посетовал главарь. – А ведь и к ней я питал слабость!

– Держал, как запасной вариант? – спросил я, сдерживаясь. – Предусмотрительный ты наш.

Может, злосчастная стервочка оказалась лишней в этом сюжете? Вот и прибрали с глаз долой. А душить женщин нынче модно – «видели, знаем»!..

– Каких товарищей теряем! – вздохнул Аскольд. – Скоро и вовсе станет не на кого положиться.

Это он острил так: мужественно, невзирая на чувство глубокой скорби.

– Надувной куклой обзаведись, – посоветовал я, едва разжимая челюсти. – Уж она не подведет.

Говорить с ним больше не хотелось, да и не о чем, наверно. Перекачав на здешний комп свежие записи (с небольшими купюрами), я спустился на том же лифте в гараж и втихаря убрался из поместья. Домой, домой!..

То ли показалось, то ли так легли карты, но в городе будто стало спокойней, несмотря на глубокую ночь. Может, впрямь убавилось нечисти? Ну, сколько голов мы отрубили этой гидре? И за сколько времени отрастут новые? А все ж передышка!

И возле дома меня не поджидала засада – балуют, балуют. Этак и вовсе утрачу бдительность. Но настоящий откат пошел, когда я очутился внутри стен, под неусыпной охраной Дворецкого. Разом заныли все сегодняшние болячки, мышцы сделались ватными, веки налились тяжестью. С трудом избавясь от снаряжения, я все-таки полежал в ванне, едва не заснув в тамошней невесомости, сквозь дремоту ощущая бережные касания Инессы, занявшейся моей помывкой, а заодно массирующей, где не болело. Затем поднялся, ладонями смахнул с себя воду и побрел в спальню. Без сил рухнул на постель, по-моему, отрубившись еще раньше, чем коснулся головой подушки.

Примерно через час очнулся – квелый, с тяжелой головой. Все тело ломило, будто постарел на полста лет, однако спать больше не хотелось. Несколько минут еще собирался с духом, затем перетащил свои телеса в кабинет, развалясь в кресле. И почти сразу раздался вызов, словно бы на том конце дожидались, пока проснусь.

Как и предполагал, это оказалась Лина. С опозданием, но все ж явилась на сцену. В опереточных своих доспехах, с лицом, исполненным значимостью новой роли, – этакая Родина-Мать в миниатюре.

– Без надругательств нельзя было обойтись? – хмуро спросила она. – Господи, ну зачем ты уволок голову Отца?

Ага, будь с ним поласковей, убивай не больно!.. Вот победителя никто не жалеет – живой, и слава богу.

– В качестве трофея, – ответил я. – Решил, по примеру твоего муженька, учредить зал своей боевой славы. Жаль, не прихватил и головы внучков.

– Оставь мальчиков в покое! Теперь они не опасны.