«Возмездие». «Одесса»... «Вольфшанце».Фанатики. Соперники. Участники кровавой бойни... Хотя сейчас уже не имеет значения. Все позади, должно бы уже остаться позади — все-таки тридцать лет прошло. Отболело. Умерло.
Голуби вновь устремились вперед, и в массовом их броске на вершину крыши Ноэль вдруг увидел нечто, вернее, понял нечто, чего раньше не осознавал. Это появилось здесь с прошлой ночи, точнее с момента встречи с Полковником.
Итак, война и все, связанное с ней, не умерло и не отболело, а, напротив, возрождалось с новой силой. Воскресало благодаря Женеве.
Всякий, кто встанет на твоем пути, кто попытается отвратить тебя с этого пути, кто попытается ввести тебя в заблуждение гнусной ложью, будет уничтожен...
«Одесса». «Возмездие». Враги Женевы. Фанатики и террористы, способные на все, чтобы только разрушить, уничтожить договор. Возможно еще обращение к международным судам, но ни «Одесса», ни «Возмездие» сделать этого не смогут. Здесь Хелден была не права, то есть отчасти не права. Какие бы планы ни строили они относительно детей партийных лидеров, активные действия вокруг женевского дела были временно прекращены! Чтобы остановить его.Каким-то образом они узнали о швейцарском счете и были готовы на все, чтобы заблокировать его. Если добиться успеха в этом деле означало убить Ноэля, то они пойдут на все, чтобы убить его.
Теперь можно объяснить и стрихнин на борту самолета — жуткая смерть! Террористическая тактика «Возмездия». События в Рио-де-Жанейро из той же серии:
стрельба и битье стекол в машине. Морис Графф и психопатические последователи бразильской «Одессы». Они знали, они всезнали о Женеве!
И уж поскольку они знали о договоре, то не могли не знать о фон Тибольте. Все это способно объяснить, что же произошло в Бразилии. Иоганн фон Тибольт. Он бежал от «Одессы» Граффа, пытаясь защитить и спасти то, что осталось от его семьи, воодушевляя себя и двух своих сестер.
Жить и довести до конца дело с женевским договором.
Однажды придет человек и расскажет о странном договоре.И в этом «странном договоре» — деньги, и главное — возможность уничтожить «Одессу» и «Возмездие». Цель, бесспорно, оправданная.
Перед Ноэлем, наконец, возникла четкая и ясная картина. Он, Джон Теннисон и человек по имени Кесслер в Берлине будут контролировать Женеву и руководить работой агентства в Цюрихе. Они достанут «Одессу», где бы та ни была, и сделают все, чтобы раздавить «Возмездие». И что еще очень важно — утихомирить фанатиков, ведь именно они — вдохновители убийств и геноцида.
Ноэлю захотелось позвонить Хелден, чтобы сказать, что очень скоро придет время, когда она сможет остановиться и все они прекратят постоянное бегство — не нужно будет прятаться и страх останется позади. Он хотел сказать ей все это и хотел снова увидеть эту женщину.
Но, увы, он обещал не звонить и не пытаться встретиться, что бы ни происходило.
Телефон. Нужно позвонить в «Америкэн экспресс», офис на Елисейских полях. И сказать Сэму Буоновентуре, что он хочет быть в курсе всех поступивших сообщений. Самый простой способ получить находящуюся там информацию — по телефону. Раньше он не раз так делал. Никто не должен знать, где он находится. Ноэль поставил чашечку кофе и направился к телефону, вспомнив на ходу, что должен сделать еще один звонок. Матери. Но сейчас еще очень рано звонить в Нью-Йорк. И он решил сделать это позже, днем.
— Мне очень жаль, мсье, — сказал Ноэлю клерк из «Америкэн экспресс», — но по телефону это невозможно. Вы должны лично расписаться за телеграммы. Извините.
Телеграммы! Ноэль положил трубку, слегка раздосадованный, но не рассерженный. Выбраться из гостиничного номера на улицу было бы совсем неплохо, проветриться, отрешиться от звонка Хелден.
Ноэль шагал по улице Шеваль, и холодный ветер бил в лицо. На такси он добрался до Елисейских полей. Свежий воздух и яркий солнечный свет подбодрили Ноэля; опустив в машине стекло, он с удовольствием подставил лицо ветру и солнечным лучам. Впервые за последние несколько дней он почувствовал уверенность в себе: по крайней мере, он точно знал, куда направляется и что собирается сейчас сделать. Женева казалась ближе, расплывчатая линия, разделяющая врагов и друзей, — более определенной.
Что ждет его в «Америкэн экспресс», казалось сейчас несущественным. И в Лондоне, и в Нью-Йорке на данный момент нет ничего такого, с чем Ноэль не смог бы справиться. Настоящие проблемы сейчас в Париже. Он и Джон Теннисон встретятся, они все обсудят и составят план действий, первым шагом которого будет поездка в Берлин и встреча с Эрихом Кесслером. Они знали своих врагов, и суть состояла лишь в том, чтобы избежать их. В этом им смогут помочь друзья Хелден.
Ноэль хлопнул дверцей такси, бросил взгляд сквозь тонированное стекло офиса «Америкэн экспресс», и тут его осенило: а что, если отказ прочесть телеграммы по телефону — ловушка? Самый примитивный способ заполучить его? Если так, то, без сомнения, это тактика британской разведки.
Ноэль улыбнулся. Он точно знал, что следует сказать, если английская разведка выйдет на его след: Джон Теннисон более не наемный убийца, а, вероятнее всего, агент МИ-5. Он мог бы даже пойти дальше и предложить военно-морским силам Великобритании обратить пристальное внимание на одну из их наиболее дефлорированных штаб-квартир. Все указывало на вероятность того, что капитан Энтони Бомонт является членом «Одессы», завербованным в Бразилии человеком по имени Графф.
Он чувствовал, будто проваливается куда-то, стремительно погружается вниз, будучи не в состоянии перевести дух. Боль пронзила всю нижнюю часть грудной клетки.
Ноэля охватили смешанные чувства: горе, страх и... гнев. Телеграмма гласила: "Отец умер четыре дня назад. Не могли связаться с тобой. Пожалуйста, отзовись по телефону Бедфорд-Хиллс. Мама".
Была и вторая телеграмма. От лейтенанта Дэвида Майлза из нью-йоркской полиции: «Недавняя смерть Ричарда Холкрофта делает необходимым, чтобы вы связались со мной немедленно. Настоятельно рекомендую поговорить со мной до того, как свяжетесь с кем-либо еще». Далее" следовали два телефонных номера, которые Буоновентура дал ему в Рио-де-Жанейро, а также шесть запросов Майлза — дважды в день он проверял, дошло ли сообщение до адресата.
Ноэль шагал по Елисейским полям, тщетно пытаясь собраться, привести мысли в порядок. Горе душило его. Отец, единственный в его жизни. «Папа»... "мой отец"... Ричард Холкрофт. Слова эти всегда произносились Ноэлем с любовью. И всегда с теплотой и юмором — Ричард Холкрофт обладал множеством чудесных качеств, не последним из которых было умение посмеяться над собой. Он всегда был бесспорным авторитетом для Ноэля, ненавязчиво и незаметно направлял в жизни своего пасынка, нет, черт побери, своегосына! Направлял, но никогда не вмешивался и не докучал, за исключением случаев, когда вмешательство было единственно верным решением.
Господи, он умер!
Но что усугубляло страдания Ноэля, так это примешивающиеся к боли утраты страх и... гнев. И все из-за телеграммы Майлза. Неужели каким-то образом он ответствен за смерть отца? Есть ли связь между этой внезапной смертью и той бутылочкой со стрихнином, смешанным с его питьем на высоте тридцать тысяч футов над Атлантикой? И как события эти перекликаются с Женевой?
Возможно ли, чтобы он пожертвовал отцом, человеком дорогим и любимым, ради другого, незнакомого и чужого?
Ноэль дошел до угла улицы Георга V. На той стороне широкого перекрестка, кишащего машинами, над тентами летнего кафе он увидел знакомую вывеску: «Fouquet's». Слева — «Георг V», отель, где год назад Ноэль останавливался, правда ненадолго. Тогда он подружился здесь с помощником менеджера. Если тот по-прежнему там, то, вероятно, позволит воспользоваться телефоном. Что касается того, фиксируются ли телефонные звонки в «Георге V», то проверить это будет легко. И кроме того, это самый простой способ навести их на ложный след.
