По окончании инструктажа полицейский поспешил бегом к своей машине, а блондин направился к стоящему у обочины черному лимузину, открыл дверцу и сел за руль. Для той поездки, в которую он отправлялся, шофер ему не был нужен.

Обе машины тронулись вниз по улице де Гранж. Яков подождал, покуда они скроются из виду, и затем, с «дипломатом» в руке, тронулся через дорогу к крыльцу отеля.

Он приблизился к стойке портье — воплощению поношенной официозности — и со вздохом обратился к нему:

— Я из полицейской экспертизы. Меня вытащили из постели взять дополнительные пробы в комнате этого убитого. Эллиса. У этих следователей новые идеи появляются именно тогда, когда все, кто им нужен, уже улеглись спасть. Какой там номер?

— Третий этаж, номер тридцать один, — сочувственно усмехнувшись, подсказал портье. — Там снаружи дежурит охранник.

— Спасибо. — Бен Гадиз прошел к лифту, зашел в него и нажал пятый этаж. Джон Теннисон значился постояльцем номера 512. Времени на заигрывание с полицейским, дежурившим у двери номера убитого, не было. Каждая минута, даже секунда была для него на вес золота.

Человек в форме женевской полиции прошел северным входом в здание железнодорожного вокзала, клацая каблуками по каменному полу. Он направился к пожилой женщине, сидевшей в самом конце ближнего ряда скамей, и осведомился:

— Миссис Альтина Холкрофт?

—Да.

— Прошу вас пройти со мной, мадам.

— Могу я узнать зачем?

— Мне поручено сопроводить вас к мистеру Теннисону.

— Это необходимо?

— Это почетная услуга, оказываемая вам властями Женевы.

Пожилая дама поднялась и последовала за человеком в форме. Когда они приблизились к двойным дверям северного входа, снаружи вошли еще четверо полицейских и встали по обе стороны от входа, не позволяя временно пройти никому другому — до особого разрешения.

Снаружи у тротуара стояла полицейская машина, а подле нее — еще двое мужчин в форме. Один из них открыл ей дверцу. Она села. Сопровождающий обратился к подчиненным:

— По инструкции ни одна частная машина или такси не должны покидать вокзал в течение двадцати минут после нашего отъезда. Если кто-то вздумает нарушить это предписание — запишите номер и проинформируйте меня по рации.

— Да, сэр.

— Если же никаких инцидентов не произойдет, то по истечении двадцати минут все могут разойтись по своим постам. — Закончив инструктаж, офицер сел на место водителя и завел машину.

— Куда мы едем? — осведомилась Альтина.

— В дом для гостей в резиденции первого заместителя префекта. Этот мистер Теннисон, должно быть, важная персона.

— Во многих отношениях — да, — отозвалась она.

Фон Тибольт сидел в ожидании за рулем черного лимузина, который с выключенным мотором был припаркован метрах в пятидесяти от пандуса, ведущего к северному входу вокзала. Он проводил взглядом полицейскую машину, которая вырулила на улицу и повернула направо, затем дождался, пока двое оставшихся у входа полицейских займут свой пост, и тоже тронулся с места.

Он намеревался следовать за полицейской машиной, держа дистанцию и наблюдая, нет ли кругом других автомобилей, ведущих себя подобным же образом. Он должен был застраховать себя от любых случайностей — включая такую возможность, как электронный датчик, с помощью которого старушка может скрытно подавать сигналы какому-нибудь нанятому ею громиле.

Не пройдет и часа, как последнее препятствие на пути к осуществлению планов «Вольфшанце» будет уничтожено.

Яков Бен Гадиз стоял перед дверью номера фон Тибольта. На ней висела табличка «Не беспокоить». Израильтянин встал на колени и открыл свой чемоданчик. Извлек оттуда странной формы ручной фонарик и включил его. Тот загорелся едва различимым зеленоватым светом. Он осветил низ левого косяка, потом повел лучом вверх, направо и опять вниз, ища, вероятно, оставленные там ниточки или волоски — маленькие хитрости, отсутствие которых по возвращении должно было дать обитателю номера понять, что туда входили. Фонарик высветил две нитки, протянутые внизу, три вертикальные и еще одну под притолокой. Яков извлек из рукоятки фонаря миниатюрную булавку и осторожно пометил ею места, где были закреплены эти сигнальные нити. Булавочные отметки были неразличимы на дереве для невооруженного глаза, но четко видны в свете зеленого фонарика.

Снова опустившись на колени, он достал из чемоданчика небольшой металлический цилиндр — совершеннейшее устройство для отпирания замков, разработанное в лабораториях тель-авивского центра по борьбе с терроризмом. Он приложил цилиндр отверстием к замочной скважине и привел в действие щупы. Замок отомкнулся. Яков аккуратно провел пальцами вдоль косяков, собирая сигнальные нити-ловушки. Потом медленно отворил дверь. Подняв с пола свой «дипломат», шагнул внутрь и прикрыл дверь за собой. Он положил собранные ниточки на стоящий возле стены стол, придавил их металлическим цилиндром и снова зажег фонарик.

Прежде чем приступать к дальнейшим действиям, он взглянул на часы. По строгому счету в его распоряжении оставалось не более получаса на то, чтобы обезвредить оставленные фон Тибольтом сигнальные и защитные устройства и найти список «детей Солнца». Сигнальные нити на входной двери были добрым знаком: значит, у хозяина есть причины прибегнуть к подобным мерам предосторожности.

Зеленый луч фонарика обежал комнату, высветил двери в ванную и туалет и еще одну — в спальню.

Первые две он отмел сразу: ни сигнальных нитей, ни специальных замков, ничего. Яков подошел к двери в спальню и провел фонариком вдоль косяка. Ниток там не оказалось, но было кое-что другое. Сноп зеленого света уловил тонкий желтый луч, исходивший из углубления в косяке, примерно в полуметре от пола. Бен Гадиз с первого взгляда понял, с чем имеет дело: с миниатюрным фотоэлементом, одна половинка которого была встроена в косяк, а другая в дверь.

Стоило открыть эту дверь, как контакт между двумя половинками фотоэлемента оборвался бы и включился сигнал тревоги. Устройство было защищено настолько, насколько позволяла современная технология. Обезвредить его было невозможно. Якову уже приходилось сталкиваться с такими встроенными фотоэлементами, снабженными часовым механизмом. Установленные раз, они действовали на протяжении заданного времени, обычно не менее пяти часов. Отключить их до истечения этого срока не был в состоянии никто, даже человек, их установивший.

Это означало, что Иоганну фон Тибольту пришлось бы — возникни какая-то чрезвычайная ситуация — для проникновения в ванную разомкнуть контакт и включить тем самым сигнал тревоги.

Что же это мог быть за сигнал? Звуковая сигнализация исключалась: громкие звуки могли привлечь внимание посторонних. Радиосигналы? Возможно, но у них слишком ограниченный радиус действия...

Нет, сигнальное устройство должно приводить в действие некий защитный механизм, расположенный в непосредственной близости от охраняемого объекта. Защитный механизм, способный обезвредить взломщика, но не опасный для самого фон Тибольта. Электрошок? Не очень надежное средство. Кислота? Слишком опасно: хозяин сам мог бы получить увечья и остаться обезображенным на всю жизнь. Газ? Какое-нибудь распыленное вещество?..

Токсин!Распыленный яд. Токсичные пары.Отравляющее вещество, достаточно сильное, чтобы покусившийся лишился сознания. Защитой от него может служить кислородная маска, используя которую фон Тибольт может беспрепятственно входить в охраняемое помещение.

Со слезоточивыми и другими газами Якову уже приходилось иметь дело. Он вновь подошел к своему чемоданчику, склонился над ним и извлек респиратор с небольшим баллоном кислорода. Надел его, взял в рот трубку и вернулся к двери. Рывком распахнул ее и отступил на шаг назад.

Дверной проем заполнился туманом, который подержался в воздухе несколько секунд и быстро рассеялся, словно его и не было. Бен Гадиз ощутил легкий зуд в области глаз. Ощущение было раздражающим, но переносимым. Яков, однако, знал, что, вдохни он эти химические пары, — те вызвали бы мгновенное поражение легких и он бы рухнул на месте. Это было то самое подтверждение, которого он ждал: список «детей Солнца» должен находиться в этой комнате.