Через полчаса Тонзиллит сидел в комнате у Феликса, где изливал свою фрустрацию, как на медицинском языке называется душевное состояние при крушении надежд. Феликс, ещё на заре своей ВНОСовской деятельности переживший нечто похожее, искренне сопереживал своему командиру.

– Слышь, Тонзиллит! Тут ведь дело не безнадёжное. Тут тебе паблисити помочь может.

– Чиво?

– Ну это так по-английски называется публичное извещение о проводимой работе или достижениях. Вроде рекламы. Давай, попробуем, а?

– Ни хрена не понял, но давай попробуем.

– Тогда сходи вниз. Там на проходной сегодня Митоз дежурит. Возьми у него справочник служебных ленинградских телефонов. Там кроме телефонов ещё и адреса написаны. Чего сидишь? Иди – ты сержант, тебе дадут!

Через пару минут Деркачев принёс телефонную книгу. Феликс взял чистый лист бумаги и принялся выписывать туда все потенциально полезные казенные структуры от ГУЗЛа и городской Санэпидстанции, до Управления Метрополитена. Не обошёл он и Ленинградский Университет, где отыскал рабочий номер того самого профессора-энтомолога. Последним в этом списке шла газета «Военный Врач». Бутылка пустела, и ребята уже чувствовали себя весьма подвыпившими. В конце на сержанта навалилась тоска и сонливость:

– Знаешь, Феликс. Пустое всё это. Кто мы? Мы никто! Курки. Ничего мы не можем. Слушай, совсем забыл – я тут вашим рыбкам деликатеса заморского принёс. О! Личинки комара египетский эдес! Жирные – скоро окукливаться будут. Эх, посление! Давай их скормим и забудем всё, как страшный сон.

Феликс взял кулёк и подошёл к аквариуму. Там плавало с пяток облезлых беспородных гупаков с ободранными хвостами. Он слонился над аквариумом и с минуту смотрел на них.

– Знаешь, Тонзиллит, утро вечера мудренее!

С этими Фил взял сачёк и быстро выловил всех гуппи в свою банку из-под чая, а в пустой аквариум пустил Деркачёвских личинок. Покровного стекла у него не было, поэтому Фил накрыл аквариум чистой портянкой, достал резинку из зимних кальсон и закрепил ей эту импровезированную крышку. Потом посмотрел на рыбок, вздохнул и вылил их в форточку. Тонзиллит только удивлённо захлопал глазами.

– Сява, надо так! А то прийдет Коля с «Крокодильника» и обратно выпустит. Тогда бы эти рыбки всех твоих комаров точно пожрали. Мы же сохраним личинок для настоящей науки! Наливай, что осталось. У меня тост – за комаров!

На утро голова побаливала. После завтрака Фил вернулся на курс, достал пачку бумаги с непонятными квадратными чернильными штампиками, несколько листов копирки и заправил свою печатную машинку. Бумагу эту он по случаю стырил в прачечной, когда стоял в наряде, и когда его послали сдавать бельё за целый курс. Похоже на этих листах местные работники вели учёт своих стирок. Однако если не вдаваться в значение местных аббревиатур, штампик смотрелся вполне солидно: «МО СССР ВМА Отд. Пр.К. ЦТДС Исх уч. N…». Под номером Феликс вписал ручкой какие-то цифры. Получилось нечто похожее на исходящий документ. Затем он напечатал текст.

"Начальнику ГУЗЛа тов. Семёнову И. П.

Уважаемый тов. Семёнов!

На прошлой неделе по Вашему запросу в целях методической помощи из Военно-медицинской Академии им. С. М. Кирова рабочим прикомаднированием в Ваше распоряжение поступил ст. с/ж-т м/с Деркачёв В.А. Согласно полученному рапорту поставленная задача была выполнена в полном объёме. По итогам проделанной работы выявлены места выплода опасных переносчиков инфекционных заболеваний вида Aedes aegypti. Все очаги обезврежены, эпидемия стопроцентно предотвращена. Прошу в письменной форме дать оценку проведённому сотрудничеству. Три копии документа направить по адресам – 1) в Штаб ВМА им. Кирова в Научный отдел (первый лист, адрес см. Приложение), 2) туда же в Политотдел (копирочная копия), 3) в газету «Военный Врач» (копирочная копия, адрес – см. Приложение 2).

Дата, подпись.

Ст. офицер ДЦП МО МНКиДСП по ЛенВО п/п-к Догадайко Н.Н. "

Подобные письма от подполковника Догадайко лишь с разницей в наименовании организаций, были заготовлены всем хоть чуть причастным конторам, конечно кроме КГБ – с этими шутить нормальный советский человек не желал ни в коем случае, предпочитая держаться от этой конторы как можно дальше. Показывать своё творчество самому Тонзиллиту Фил тоже не решился. Сержант был парень скромный, и такое явно бы не одобрил. Свои шедевры советского эпистолярного жанра Феликс отнёс на суд к Димке-Ви-Газу, курсанту многократно проверенному и не болтливому, к тому же научному единомышленнику.

– Фил, ну МО и ЛенВО понятно – Министерство Обороны и Ленинградский Военный Округ. А что такое Дэ-Цэ-Пэ, Эм-Эн-Ка-и-Дэ-Эс-Пэ? – спросил Ви-Газ.

– Детский церебральный паралич, металлонесущая конструкция и деревостружечная плита.

– А-а-а! Ну тогда смело отсылай!

Затем Фил сходил на почту, где взял немного сургуча и серых конвертов из грубой, словно обёрточной бумаги. В таких обычно посылались заказные письма. Никаких заказных писем он слать не стал, а просто на месте марки нарисовал ручкой СА, что для любого почтальона значило Советская Армия. Такие письма доставлялись бесплатно. Адреса получателей он отпечатал на машинке, а вместо адреса отправителя выбил В/Ч 09237, типа секретная воинская часть. Затем расплавил сургуч, налепил блямбу на язычёк конверта и пропечатал там крышку от минералки. На той крышке были какие-то абсолютно неразборчивые буквы и цифры. Внешняя официальность получалась на самом высшем уровне. Феликс затолкал пачку писем в почтовый ящик и довольный пошёл в общагу читать умные книжки.

Оставалось только ждать результата. Впрочем кое-что себя ждать не заставило, а именно комары. Несчастные изгои, пережившие столько скитаний, наконец окуклились. Гнев Коли, кому принадлежал аквариум, постепенно сошёл на нет, особенно когда Фил вместе с Деркачёвым предложили ему солидную компенсацию. От имени сержанта была объявлено поощрение в виде снятия ранее наложенных взысканий, то бишь отмены нарядов вне очереди, а Феликс поклялся лично съездить на причий рынок и купить самого красивого вуалехвоста или другую золотую рыбку, какую только Колина душа пожелает. Но только после комариного вылета. Пока задача одна – любым образом сохранить микропопуляцию эдесов пока не прояснится ситуация с Деркачёвской наукой.