— Боюсь, что некого!

Зазвонил телефон, и главврач снял трубку.

— Ну, нет так нет, — сказал он. — Как только появится, пришлите ко мне. И куда только он мог деваться? — проворчал он.

— Про кого вы?

— Про нового врача. Про этого Фалька. Я велел его позвать, но его не оказалось в поликлинике. Не понимаю, куда, а главное, зачем он мог уйти. Он никого не знает в городе, как не знает и самого города.

— Вы не находите, что этот ваш новый врач какой-то странный? — спросил Кузьминых.

— Да, нахожу. Но в чем вы видите его странность?

— Хотя бы в том, что он не пошел с нами в палату к капитану Аксенову. Отсутствие любопытства не порок, но это уже чересчур. Такие происшествия случаются не каждый день.

Главврач усмехнулся.

— Если бы только не пошел, — сказал он. — Когда я узнал, что к больному нельзя подойти и сам убедился в этом, я тотчас же позвонил вам. Доктор Фальк присутствовал при этом. И знаете как он реагировал?

— Откуда я могу знать?

— Никак. Совсем не реагировал. Точно я сообщал вам о том, что кто-то разбил окно в приемной. Я даже подумал, что он не понял, о чем идет речь.

— Спокойных людей, лишенных любопытства, не так уж мало на свете. А может быть, доктор Фальк и в самом деле не понял. Русским языком он владеет не слишком хорошо, говорит, во всяком случае, с трудом.

— Отлично понял! Немного спустя, когда я спросил его совета, что нам делать с больным, то есть с капитаном Аксеновым, Фальк ответил, что советует ничего не делать, а просто ждать. Чего именно ждать, он не уточнил. Получается, что он имел в виду «завесу».

— Вот как! — Кузьминых сдвинул брови. — А его документы вы видели?

— Нет, не видел. У него пропал чемодан в поезде. А там были все бумаги. По этому вопросу он и хочет говорить с вами. Но если у вас возникло подозрение, что Фальк самозванец, то это вряд ли. Он, несомненно, врач.

— Документы обычно держат в кармане, а не упрятывают в чемодан, — задумчиво сказал Кузьминых. — Нет, — ответил он на слова главврача, — о возможности самозванства я не думал, это бессмысленно. Я думаю о другом… Но займемся делом. Надо составить акт.

— Какой акт? О чем?

— О ребрах капитана Аксенова, о том, что с ними случилось. Акт будет нужен тем, кто обязательно заинтересуется этим происшествием. Хотя вы и сказали, что спрашивать некого, я думаю, что найдется. Акт очень пригодится.

— Кому это может пригодиться?

— Науке!

Молчание…

— Пишите! — сказал главврач. — Разумеется, вы правы! Садитесь за мой стол.

Вошла медсестра и подала мокрый еще снимок.

— Милое дело! — сказал главврач, посмотрев его на свет. — Поглядите-ка, старший лейтенант!

— Зачем мне глядеть? Я в этом все равно ничего не смыслю. Знаю, что капитан Аксенов здоров и переломов у него нет. Больше нет!

— Что значит «больше»?

— А это значит, что переломы были, а теперь их, однако, нет. И именно поэтому мы с вами составляем акт.

— Фиксируем то, чего не понимаем.

— Да! И вряд ли поймем когда-нибудь.

— В таком случае еще раз: кому нужен наш акт?

— Повторяю — науке! Но не медицине и не криминалистике. Впрочем, — прибавил Кузьминых, — относительно медицины я, возможно, неправ, судя по тому, что произошло с капитаном на наших с вами глазах.

«А что произошло на наших глазах? — тут же подумал он. — Ровно ничего! К капитану, а вполне возможно — только к кушетке, на которой он случайно оказался, нельзя было подойти, потому что что-то мешало этому, вот и все, что мы знаем. Правда, опять-таки что-то, вылечило его за то время, пока никто не мог подойти и помешать. Но чему помешать? Или, быть может, кому? Нет, лучше не пытаться даже найти разгадку! С ума не долго сойти!»

— Давайте писать акт! — сказал он, словно желая успокоить себя и главврача. — Что еще нам остается? Это тот редкий случай, когда думать вредно…

Сотрудники н…ского отделения милиции не очень удивились, когда вместе с Кузьминых, вернувшимся из поликлиники, увидели своего начальника, которого всего полтора часа назад увезли отсюда на машине «скорой помощи». Капитан выглядел как всегда, а на вопросы о самочувствии коротко отвечал: «Нормально!» — не вдаваясь в подробности, о которых они с Кузьминых решили пока не распространяться. Все поняли это так, что после перевязки капитан не захотел идти домой, а вернулся в отделение, чтобы лично встретить начальство.

Н…ск стоял на полпути между районным и областным центрами, поэтому обе машины прибыли почти одновременно. Из района приехали майор и капитан, а из области — тоже майор и человек в гражданской одежде, в котором капитан Аксенов узнал судебно-медицинского эксперта областного управления, психиатра по специальности. Его присутствие красноречиво свидетельствовало о возникших относительно начальника н…ской милиции подозрениях.

У приехавших на лицах было ясно написано, что поездка совершена ими зря и что это немедленно выяснится, как только они на месте разберутся во всем.

— Ну что ж, давайте показывайте, что у вас здесь приключилось, — сказал майор из области, и в тоне, каким была произнесена эта фраза, отчетливо прозвучало: «Если у вас действительно что-то произошло, в чем я сомневаюсь».

«Ладно, дорогие товарищи, — подумал Кузьминых. — Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Посмотрю я на вас через пару минут, там, в кабинете».

Уходя в поликлинику, он запер дверь на ключ, чтобы никто не входил и ничего не трогал в его отсутствие. Он хорошо понимал, что никакие запрещения не смогли бы на этот раз удержать любопытных. Туша застреленного быка в служебном кабинете — не часто встречающееся зрелище.

Приехавшее начальство должно было увидеть все точно в таком виде, в каком он оставил, на случай, если оно захочет произвести следствие по всем правилам. По этой же причине ни он, ни Аксенов не заходили в кабинет, вернувшись из поликлиники.

Кузьминых отпер дверь.

— Прошу вас! — сказал Аксенов.

Переступив порог, все остановились: гости — от удивления, хозяева — в полной растерянности…

ТУШИ БЫКА В КАБИНЕТЕ НЕ БЫЛО!

— Так! — многозначительно сказал майор из области. — Этого следовало ожидать!