Через несколько дней Феликса выписали из больницы и отправили долечиваться домой, и мы окружили его вниманием и заботой. От пережитых неприятностей Феля оправился довольно быстро, но от удовольствия поболеть не отказался. Всякому приятно, когда вокруг него бегают и прыгают.
– Ты этого хмыря хорошо запомнил? – спросила Марго.
– Только не говори, что ты сама за ним охотиться будешь! Тоже мне – пинкертонша! – не удержался Феля.
– Нет, конечно. Вы забыли, что у меня знакомые в ментовке есть.
– И что? – хором спросили мы. Вместо ответа Маргоша принесла листок бумаги и заявила, что попытается нарисовать портрет по описанию.
– Типа фоторобота что ли? – спросил Феликс.
– Ну да.
– Вообще-то менты вызывали меня после того, как выпишусь именно для этого.
Марго только фыркнула и принялась задавать наводящие вопросы. Портрет, надо сказать, получился весьма недурным. Я и не знала, что Марго ещё и рисует хорошо.
– Я в детстве в художественной школе училась. – не без самодовольства изрекла Маргоша.
– А что там с переводами? – вспомнил Феликс. Я принесла недавние отрывки. Посетовала, что из-за плохого состояния тетрадей многие детали остались неизвестными.
– Ничего. Зато основное мы знаем. – утешила Марго.
«.. сказал Вирт
– Не смею вас задерживать.
Мне подумалось, что всё-таки Страж меня охраняет. Всё прошло более чем удачно. Встреча с Виртом состоялась. Моё объяснение появления камня с рунами было проглочено Виртом. Более того, он согласился с моими аргументами, что камень надо срочно везти на Тибет. Иначе что-то там, в верхних сферах и эфирах пойдёт не так как надо, и отсутствие Ключа на Тибете приведёт к невыполнению Германией своей миссии. А для Вирта величие Германии не пустой звук.
Ключ остался в моих руках и мне были выделены средства на новую командировку. Предстояло сделать очень много до отбытия. Продумать, куда деть ящик со вторым Ключом, собрать вещи, отправить записку Филиппу о встрече, отдать распоряжения по дому на время моего отсутствия.
Автомобиль доставил меня прямо до дома. Уже поднимаясь наверх, я услышал внизу топот ног, обутых в сапоги. Перегнувшись через перила лестницы, я увидел солдат. Они явно торопились по мою душу. Стараясь не шуметь, я побежал на чердак.
Этот вечер я запомню на всю жизнь. Такого страха, даже не за себя, а за то, что Ключ попадёт в руки того страшного офицера, который допрашивал меня, я давно не испытывал. Как же его фамилия? Штрюмпфель! Он использовал меня как наживку. Слежка дала ему очень много. Думаю, Вирт не такая уж мелкая сошка в Германии и ему ничего не грозит. А вот за мою жизнь теперь не дадут ни пфеннига. Значит, пора отправляться на Тибет прямо сейчас. За время моего отсутствия с ящиком у Филиппа ничего не случится.
Наконец солдаты ушли и я…
…неразборчиво…
…наконец-то всё готово для выхода в горы. Проводник, которого я называю герр Шуго, сказал, что выходим завтра рано рано утром. Спешу написать перед дорогой всё до конца о том, как ко мне попал камень с рунами. До выхода осталось всего несколько часов
Ещё раз поглядев на Ключ, упаковал его в ранец. Это очень опасный артефакт. Если прочесть руны на камне в «неправильном месте», как объяснял мне покойный нойд, можно попасть за кромку бытия, туда, где некие сущности могут исполнить любое желание. А желания у людей разные и не всегда на пользу человечеству. Поэтому у меня есть поручение от такой вот сущности Ключ отнести в недоступное для людей место. Страж ведёт меня по этому пути. Сначала на Тибет. Потом в моей памяти всплыло упоминание о дворце Потала. Я долго бродил по этому грандиозному сооружению. И Страж опять подсказал мне, где искать дальнейший маршрут. На одной из стен во фресках можно разглядеть Ключ и карту, по которой теперь я и иду.
Буду подробно записывать дорогу. Вдруг придётся идти по ней вно…»
Дальше в тетради были вырваны листы.
– И что? – спросил Феликс.
– И всё. – ответила я.
– Как всегда. По закону жанра – на самом интересном месте. – сказала Лариска. Она, оказывается, вошла в комнату, пока мы читали отрывки и тоже слушала.
– Смею предположить, что в ящике был один из этих камней. – повторила я свою версию.
– Вполне допускаю. – кивнула Марго, – Но вряд ли только один камень.
– А что ещё?
– Не знаю. Но, мне кажется, что предметов там несколько.
Мы дружно пожали плечами.
– Тогда подведём итоги. – бодро потёрла руки Марго, – Что мы имеем? Во-первых: нам стало известно, что в ящике лежит, или лежал, некий камень с какими-то знаками.
– Или рунами. – подсказал Феликс.
– Или рунами. – согласилась Марго.
– Во-вторых: с нами на контакт вышли «Дети Единорога». – сказала я.
– И, в-третьих: Феликс получил по репе. – заключила Лариска.
– Вопрос – от кого? – спросила я, – Если это похитители ящика, то как-то мелковато для них – устраивать избиение на улице. Хотя – кто их знает, уродов.
Разговор был прерван появлением заморского гостя по фамилии Вакс.
– Это я ему звонила. – сказала дочь, – Он же сам просил звонить, если что.
– И что? – хором спросили мы с Марго.
– А то, что с Феликсом случилось.
– Мы бы и сами… – начала было Марго, но Вакс только рукой на неё махнул, после чего уселся за стол и потребовал подробностей. Мы честно поведали подробности, пока мы рассказывали, Вакс придвинул к себе Маргошкин рисунок с портретом предполагаемого злодея.
– И что вы собираетесь делать? – спросил он по окончании нашего рассказа.
Мы дружно пожали плечами.
– Вот именно.
– Полиция будет искать воров, а искать надо ящик. – сказала я, – Причём быстро. Его и его содержимое могли попытаться вывезти из России.
Вакс пристально посмотрел на меня.
– Я думал об этом. – сказал он.
– Вы присылали письмо. – вспомнила я, – Там было сказано, что в архиве не нашли данных о каком-то человеке. Кого бабушка пыталась разыскать? Гюберта?
– Не могу сказать точно. Покажите письмо.
Феликс принёс конверт.
– Возможно. – сказал Вакс, прочитав письмо, – Гюберт ведь было не настоящее имя. А настоящее имя было неизвестно.
– А в архивы КГБ она не обращалась? – спросила Марго.
– Не знаю. – сказала я, – Возможно, Гюберт был автором этих тетрадей. Или одним из авторов. Там в тетрадях записи разным почерком. Возможно, это разные люди. Возможно, тетради попали к ней во время войны.
– Вернёмся к нашим баранам. – напомнила Марго, – Кто избил Феликса и за что?
– По-моему – ясно. – сказал сам виновник торжества, – Я увидел возле дома типчика, которого встречал накануне кражи. Решил проследить.
– Возможно, он просто… как это по-русски? Следил. Разведывал. – сказал Вакс.
– Наводчик. – подсказала я, – Но тогда зачем ему опять светиться возле нашего дома?
– А может, он и не нашу хату выпасает? – предположила Лариска.
– Что? – переспросил Вакс.
– А чью? – хором переспросили мы.
– А мало ли у нас в доме «богатых буратин» живёт? – ответила дочка вопросом на вопрос, – Вон, в парадняке, с улицы все квартиры богатеи поскупали. И над магазином квартира. А когда я маленькая была, у нас тут какие разборки были! Помнишь, как всю семью перестреляли?
Дочка была права. Наш дом в 90-е попал в разряд престижных и квартиры в нём стали активно покупать «новые русские» всеми правдами и неправдами выпроваживая из коммуналок прежних жильцов. Нашу квартиру сия участь счастливо миновала, наверное, потому, что вход в неё был с бывшей чёрной лестницы, что существенно снижало её ценность в глазах новых хозяев жизни. Всё это я поведала Ваксу.
– Тогда вам лучше оставить это дело полицай. – сказал Вакс.
– А с ящиком что? – спросила Марго, – Если его действительно попытаются вывезти из страны? Если уже не вывезли?
