Это не был лес каменноугольного периода, по крайней мере не таким его реставрировала наука. Очарованный лес. От него тянуло тяжелыми ароматами. И, несмотря на всю свою странность, он не был зловещим или угрожающим. Он был прекрасен.

Джим сказал:

– Лес богов! В таком месте можно встретить все что угодно. Все хорошее…

Ах. Тсантаву, брат мой, если бы это было правдой!

Я ответил:

– Чертовски трудно будет идти по нему.

– Я думал об этом, – ответил он. – Может, лучше идти вдоль утесов. Вероятно, дальше встретим более проходимый участок. Ну, куда – направо или налево?

Мы бросили монету. Она показала направо. Поблизости я заметил рюкзак и пошел к нему. Мох напоминал двойной пружинный матрац. Я думал, как он оказался здесь; вероятно, несколько гигантских деревьев погибли от камнепада, и мох вырос на месте их гниения. Я надел рюкзак, и мы по пояс во мху направились к утесу.

Около мили мы двигались у основания скалы. Кое-где лес рос так близко, что нам приходилось прижиматься к камню. Затем характер растительности изменился. Гигантские деревья отступили. Мы вошли в чащу больших папоротников. Среди буйной растительности не было никаких признаков животной жизни, только пчелы и лакированные стрекозы. Из папоротников мы вышли на чрезвычайно странный маленький луг. Он очень напоминал поляну. По всем сторонам росли папоротники; с одной стороны лес образовывал стену; по другую – вертикальная стена утеса была украшена большими чашеобразными белыми цветами, которые свисали с коротких красноватых отталкивающе змееподобных стеблей; их корни, вероятно, крепились в трещинах скалы.

На лугу не росли ни деревья, ни папоротники. Он был покрыт кружевной травой, усеянной крошечными голубыми цветами. От основания утеса поднимался тонкий столб пара, который высоко уходил в воздух, окутывая голубые цветы.

Кипящий ручей, решили мы. И подошли поближе, чтобы рассмотреть его.

И услышали крик, отчаянный, полный боли.

Как плач убитого горем, измученного болью ребенка, но в то же время не вполне человеческий и не вполне звериный. Он доносился откуда-то из-за завесы пара. Мы остановились, прислушиваясь. Плач послышался снова, он вызывал глубокую жалость и не смолкал. Мы побежали в том направлении. Паровая завеса у основания была очень густой. Мы обогнули ее и выбежали на противоположную сторону.

У подножия утеса располагался длинный узкий пруд, похожий на небольшой перекрытый ручей. Его черная вода пузырилась, и эти пузыри, лопаясь, выпускали пар. Вдоль всего кипящего пруда, поперек черной скалы, тянулся выступ шириной в ярд. Над ним, расположенные на равных интервалах, в утесе видны были углубления, маленькие, как колыбели.

В двух таких нишах, наполовину внутри, наполовину на выступе, лежали два ребенка. Они лежали на спинах, их крошечные руки и ноги были прикреплены к камню бронзовыми скобами. Волосы их распадались по обе стороны головы; оба лежали совершенно обнаженные.

И тут я увидел, что это совсем не дети. Взрослые – маленький мужчина и маленькая женщина. Женщина изогнула голову и смотрела на другого пигмея. Плакала она. Нас она не видела. Глаза ее были устремлены на него. Он лежал неподвижно, закрыв глаза. На его груди, над сердцем, виднелось черное пятно, как будто туда капнула сильная кислота.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.