Ещё никогда в своей жизни Алкиний не слышал такого душераздирающего крика, полного неподдельного ужаса и отчаяния. Женщины визжали, катаясь по земле под ногами ужасных чудовищ. Порождения горячечного кошмара с воем набросились на свои жертвы, разрывая и пожирая окровавленную человеческую плоть.

Борясь с отвращением, юноша старался не смотреть на кровавое пиршество. Всё его естество кричало сейчас только об одном – БЕЖАТЬ. Бежать без оглядки, подальше от проклятого места, чтобы только не слышать зловещее рычание и хруст перемалываемых человеческих костей.

Неведомая сила заставляла юношу взять в руки оружие, Подобрав один из рухнувших с небес топоров, Алкиний бросился в лес. Он бежал, как ему казалось, в направлении берега, где стояли на якорях корабли. Это был его единственный шанс.

Страшный рёв за спиной, наконец, стих. Либо кровавая трапеза была уже окончена, либо Алкиний успел удалиться от священной рощи на достаточно безопасное расстояние. Но он ошибался, решив, что все кошмары сегодняшнего дня остались позади.

Услышав за собой тяжёлое дыхание и шум ломающихся веток, юноша сообразил, что его кто-то преследует. До спасительного берега было ещё очень далеко, силы на исходе, и молодой грек решил встретиться со своим преследователем лицом к лицу. Он остановился, перекладывая тяжёлый топор в правую руку.

…Густые кусты задрожали, послышался треск ветвей… Вот она! Одна из тех зловещих тварей, что некогда были обыкновенными лошадьми. Глаза чудовища, налившиеся кровью, казалось, издавали в сумерках красное свечение. Мощная пасть с двумя рядами острых зубов была хищно приоткрыта…

Зверь прыгнул.

Топор Алкиния мягко вошёл прямо в ощерившуюся клыками окровавленную пасть, но когтистая лапа всё же успела зацепить его грудь, распоров кожу от левого плеча к бедру. Застонав, юноша выронил оружие и упал в траву. Хрипящее чудовище, обильно орошая листву кровью, затихло рядом.

Алкиний попытался приподняться. Это удалось с большим трудом. Грудь была вся залита сочащейся из ран кровью, одежда оказалась изорванной в клочья, но идти он всё же мог.

Пошатываясь, юноша побрёл к виднеющемуся впереди в багровых лучах заката просвету, за которым должен был находиться желанный берег…

На море бушевал яростный шторм, почему-то не задевавший самого острова. Острые гребни волн словно растворялись, не добежав до каменистого берега. Но Алкинию было не до этого. Он у моря… Что дальше? Прислонившись к большому валуну, юноша увидел, как сорванные с якорей корабли бьются невдалеке от берега, проламывая борта друг другу. Значит, не уплыть…

Донёсшийся откуда-то справа звериный рык заставил молодого грека обернуться. На большом скалистом выступе над водой он увидел страшную картину: сбившись в плотную группу, лишь отдалённо напоминающие лошадей чудовища бросались с обрыва в бурлящее море, издавая напоследок громкий полный злобы протяжный вой…

Видимо, на какое-то время Алкиний потерял сознание. Когда же он очнулся, стояла глубокая ночь. Тихая, спокойная, безмятежная…

Превозмогая боль во всём теле, юноша огляделся. Море было гладким, от берега до тёмного горизонта протянулась узкая серебряная дорожка. В небе ярко сияла полная Луна. Ничто не напоминало о тех ужасных событиях, свидетелем которых он волей-неволей оказался.

Алкиний вспомнил ВСЁ, что здесь с ним произошло – сразу, до мельчайших подробностей. Вспомнил – и удивился лишь одному – почему он до сих пор жив. Впрочем, он чувствовал, что опасность никуда не ушла и что она по-прежнему здесь, совсем рядом, на острове.

Оставаться на берегу не следовало. С трудом поднявшись, Алкиний двинулся наугад вглубь острова.

…Храм Ахилла возник перед слабеющим юношей внезапно, будто вырос из-под земли. Он светился – мягко, приветливо, словно ожидая гостя. Песчаная дорожка, ведущая к входу, была девственно чиста. Ни крови, ни кусков человеческой плоти…

Подойдя поближе к храму, Алкиний заметил пасущуюся у самых его ступеней белую козу из тех, что оставляли на острове в дар Ахиллу мореплаватели. Это был шанс – единственный, как показалось Алкинию, шанс на спасение. Следовало во что бы то ни стало принести эту козу в жертву Хозяину острова. Иначе неизбежность, иначе смерть.

Поймать козу юноше не составило большого труда. Животное было практически ручным. Втащив козу вверх по ступенькам, Алкиний с удивлением заметил, что она идёт в храм сама, добровольно направляясь в сторону алтаря.

Переступив порог храма вслед за жертвенным животным, юноша споткнулся и, упав, потерял сознание.

Придя в себя Алкиний больше не чувствовал в своём теле слабости, словно и не сражался с жутким чудовищем и не терял кровь. Поднявшись с мраморного пола, юноша обнаружил свою одежду в абсолютном порядке. Страшной раны на груди больше не было, как и ссадин на руках и коленях.

Чудо?

Он быстро осмотрелся. Белая коза, которую он привёл в храм, оставалась на месте у каменного алтаря. Осторожно, дабы не спугнуть животное, Алкиний завёл правую руку за спину, намереваясь достать из-за пояса припрятанный там короткий нож.

– Что ты собираешься делать? – прогремел над его головой чей-то властный голос. – Разве ты заплатил за неё?

Алкиний замер, медленно подняв глаза на белую статую, но та не двигалась, оставаясь бездушным куском мрамора.

– Я здесь, – уточнил невидимый собеседник, – у колонны.

Алкиний обернулся. За его спиной стоял Ахилл – именно такой, каким юноша видел его в своём странном сне. Только сейчас могучий герой держал в руках боевой топор, отлитый из чистого золота.

– Не стоит доставать нож. Эта жертва мне ни к чему, я и так получил сегодня сполна.

И, запрокинув голову, Ахилл засмеялся, да так, что фундамент храма несколько раз содрогнулся под его ногами.

– Ступай с миром, смертный, – добродушно произнёс герой, пребывающий, как видно, в прекрасном настроении, – завтра к острову пристанут торговые корабли с очередными дарами, и ты сможешь вернуться в Коринф. Платы с тебя не возьмут – я им уже намекнул.

Не в силах что-либо произнести, юноша направился к выходу.

– Да, и ещё одно… – спохватился герой, почему-то ухмыльнувшись.

Алкиний оглянулся.

– Тебя ждёт небольшой подарок – лично от меня. Уж больно ты храбро сражался с той лошадью!

И Ахилл снова громко рассмеялся.

Не понимая, сон это или явь, юноша вышел из храма, сотрясаемого мощным смехом героя, но на пороге, словно пораженный молнией, остановился.

Внизу, у самых ступенек, стояла Мида. Девушка улыбалась…

…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?

«Все самое интересное приходит в нашу жизнь либо неожиданно, либо вообще никогда не приходит», – меланхолично рассуждал Гор, перебирая персональную корреспонденцию.

Газета, в которую устроился младший Енски, не могла претендовать на большой тираж, богатство оформления и высококачественную бумагу. Все, чем могла бы похвастаться «Evening London», – это здание редакции, расположенное почти в самом центре города, и замечательный вид на Темзу из окон кабинета главного редактора. Конечно, если быть точным, то газете принадлежало не все здание, такую роскошь могли позволить себе только крупные, солидные и по настоящему толстые издания, а всего один этаж, самый верхний, и только потому, что владельцем дома был двоюродный брат главного редактора.

В пыльном кабинете, очень маленьком и тесном, ютился сразу весь журналистский состав «Evening London» – два человека, которые исправно исполняли свои роли начальника и подчиненного. Гор Енски, по бухгалтерским бумагам – начальник отдела, и Рональд Брагинский, являющийся по тем же бумагам его подчиненным. В комнате, кроме двух столов, доверху заваленных бумагами, находился также компьютер, громоздкий, дешевый, с залапанными грязными клавишами, и лаптоп, маленький и чистый, собственность Брагинского.