– Да, конечно. Что я должен увидеть тут?

Кома – вместо тысячи снов. Он упал после последней фразы, просто упал, уже не помня ничего более. Потом были видения, в которых рождался Зверь, падал сквозь облака звёзд, лежал в снегу, ожидая маленькую девочку, лишённую дома. А потом принц сумбурно шагал сквозь летние травы, словно в чужом теле.

Книга сказок в чертополохе – вот что он нашёл. Сказки в тёртом переплёте из кожи неведомого существа, писанные чёрвонными чернилами на плотных листах.1

Там был сморщенный старик с потускневшим взглядом.

– Подойди, – проскрежетал он. – Знаешь, кто я?

Кевин отрицательно покачал головой.

– Я Старый король. Можешь называть меня Старик. Когда-то я начал династию правителей, отпрыском которой сейчас стал ты. Так случилось, что мне уже не достаёт сил следить за всем в наших землях. Поэтому я должен поведать тебе свой секрет вечной жизни.

И он начал нашёптывать принцу некие сокровенные тайны, а тот с остекленевшими глазами только и мог, что монотонно кивать, не имея сил не впитывать каждое слово в свою память, обретая такое знание, от которого любой бы повзрослел тотчас. И он повзрослел, расправил плечи, твёрдо встал на ноги. Это был Король Кевин.

Травница закончила рассказ и о чём-то задумалась, да так глубоко, что не заметила, как кот прыгнул ей на колени и уснул. Она закончила рассказ, и не поняла, что он длился не один вечер, а почти всю неделю. Старая женщина, она уже плохо запоминала действительность.

И вырос дом. Исподволь, чаяний не видя. Ушёл к облакам своей жестяной крышей. Распахнувши окна, вдохнул и зажмурился. И вырос ещё, к небу, высоко. Зажмурился от света и качнулся, вставая. Ударившись о небосвод, глухо охнул и потёр макушку. Птица, летевшая по своим делам, попала ему прямо в распахнутое окно, да там и осталась, свив гнездо.

Утро начиналось как в самом Городе, так и на его окраинах, насыщаясь мелкими эпизодами разнообразного быта. Кошки начали забредать в самые тёмные углы, не желая жмуриться от солнечного весеннего света. Псы же наоборот весело повыпрыгивали из-за всех углов, заливаясь лаем и пытаясь всё успеть и вынюхать.

Дома начали расти один за другим, опираясь на городские стены и друг дружку. Один из них, седой и весьма высокопоставленного вида, стряхнув чужую кирпичную кладку с передней стены, достал трубку. Закурил, добавляя к ещё не разошедшемуся утреннему туману синеватый оттенок.

Зверь плыл над головами людей, никем не замеченный. И его это устраивало. Иногда он спал, прямо в полёте, но чаще рассматривал маленькие фигурки внизу, которые сутолошно о чём-то переговаривались. Подслушав несколько разговоров, он стал несколько любопытнее. Например, такие слова, как «любовь», «смерть», «новость» были ему совершенно непонятны. Ведь как что-то может быть важнее жизни? И почему всё когда-то кончается? Да и зачем следить за новостями, когда мир вот он, наполнен воздухом, беспечным полётом. Он пытался осознать эти понятия, занимавшие маленьких существ, ведь те занимали в их жизни так много места.

И тогда он покинул стены города, в котором так безмятежно проводил время с начала времён. Выбрал путь в сторону солнца, в то место, где оно поднималось из-за горизонта. Туда, к началу всех начал он отправился.

Несколько замерев, немного удивился. Это был звук. Тишины. Шуршание и шелестение фона, иногда пронизанное высокочастотным писком от работающих электроприборов, усеявших дом. Тишина ворвалась на несколько минут, разметала своими одеждами беспокойство, вынула затычки из ушей.

Шёл тысячный день от начала отсчёта тысячи дней, и это был момент остановки времени, но очень краткий. Собственно, он закончился с ударом молотка на торгах.

– Тысяча чертей! – возглас из зала, наполненный предвкушением.

– Тысяча чертей раз, тысяча чертей два… – судья сделал глубокий вдох и… – Продано!

Тишина отступила до следующего тысячного дня.

Человек, который выкупил её бестелесую молчаливость, направлялся домой. Любовно поглаживая картон обёртки. По ободку стеклянного бордюра, совершенно не ведая, что зверь всё это время наблюдал за ним, внимательно изучая каждый жест и слово.

Лист, сорванный весной, покружился пару секунд. И остался лежать в ровной глади воды, заполнявшей небольшую лужу около пляжа. Остатки прибоя.

Её красота на миг осветила пространство мира, потом она надела капюшон, чтобы не смущать созданий, которые собрались в полукруг около её персоны. Чешуя крыльев девушки сверкнула на солнце, потом тоже была скрыта. Плащом.

Океан всколыхнулся. Зверь, решивший искупаться, показался на поверхности воды, и дал себя увидеть.

– Привет.

– Кто ты?

– Я зверь. Небесный, водный, древний.

– Но как тебя зовут?

Пожиратель глубин, кракен, кит… Все эти имена ему не нравились. Ведь он был искателем слов. Одно он нашёл. Второе было «смерть». И его он нашёл, погубив утлое судёнышко рыбаков. Оно слетало с их уст, пока треск лопавшихся досок разрывал их мягкие тела.

– Не знаю.

Обычное приветствие, представление имени. Потом мы спустились ниже. Это был следующий уровень дозволенного. Пока никто не видел, мы познавали мысли друг друга, отбирая самые интересные.

Поднеся к её губам чашу с заморским напитком, от которого мысли начинали светиться, сказал:

– Выходи за меня.

Прошло три года, прежде чем она ответила. Письмо с ответом было свёрнуто и закупорено в глиняную амфору, которую прибило к берегу небольшого озера рядом с моей лачугой.

Это было взвешенное предложение всего себя, от которого совесть расплылась в улыбке. И столь же взвешенный ответ. Торопиться было некуда, потому что кроме нас в этом краю уже не осталось никого. Давным-давно, ещё на самой заре мироздания.

Наши руки встретились, потом встретились тела. Было больше, чем хорошо, спираль умиротворения скрутилась, спружинила, и взорвалась рассветом. Крики птиц дали понять, что начался новый день…

Зверь задумался, прервав рассказ. Маленькая девочка, которая слушала его историю, свернувшись под тёплым пледом, открыла глаза. Песок пляжа остывал, ей стало зябко.

– Пошли в дом, надо готовить ужин.

– Да, а перед сном я расскажу тебе, чем всё закончилось.

Он поплыл в воздушном потоке, она маленькими шажками двинулась следом.

День совы ознаменовался целым рядом событий. Горожане носились по улицам, передавая друг другу последние вести, шедшие с пограничной черты. Там видели огромного морского зверя, который плыл по небу, метая громы и молнии во всё живое.

– Ты представляешь, он был размером с целый город!

– Нет, он был гораздо больше!

Эмоции каждого были настолько сильны, что ежеминутно добавлялось всё больше подробностей. И вот уже зверь обретал три хвоста, чешую цвета темнейшей ночи, глаза, полные первобытного гнева.

Люди бегали, рассказывая друг другу всяческие небылицы.

А зверь летал над ними, никем не замеченный и думал. Он лишь ненадолго показался людям, но сколько переполоха вызвал. Он думал сейчас, зачем они описывают его не так, как он выглядел. Насупив брови, тряхнув ушами, не мог понять причин, только видел следствия. Издав протяжный вздох, он сбил с ног тройку-другую прохожих внизу хвостом и быстро взлетел. Подальше от суеты и головной боли.