Пленника усадили на дорогу и прислонили к поваленному стволу. Все попытки привести его в чувство были безрезультатны, пока разозленный Молот не приложил его тяжеленным ботинком по рёбрам. Сразу очнулся.

— Золото где? — Молот исподлобья уставился на пленника.

— Какое ещё золото? — попытался усмехнуться обозник, но, получив новый пинок, закашлялся. Антуанетта укоризненно посмотрела на Молота, тот и бровью не повёл. Обозники были арланцами. Теперь Молот наверняка жалел, что позволил себя уговорить охранять Антуанетту. Беспредметный разговор продолжался ещё минут пять, пока Анри не присел на корточки рядом с пленником:

— Слушай, у тебя есть выбор: или ты рассказываешь, где золото и остаёшься в живых, или тебе перережут глотку. Выбор за тобой.

— Значит, говорите, убивать не будете?

— Расскажешь — не будем.

— Пусть сеньорита пообещает, — обозник хитро прищурился.

— Обещаю. Если расскажешь, можешь идти на все четыре стороны, — Антуанетта придержала за руку дёрнувшегося было Анри.

— Ну что ж. Не повезло вам, — пленник сморщился. — Накрыли нас солдаты гарнизонные. Еле удалось откупиться. Так что уплыло золото. Не достать.

— Солдаты с какого гарнизона были?

— С того, что у Старой рощи.

— И много там было? — спросил я, заметив быстрый обмен взглядами Анри с Антуанеттой, после которого мой друг заметно помрачнел.

— Мера — полторы золота.

Стало трудно дышать. Мера на наши деньги — около тысячи монет. На них не только проезд на судне оплатить можно, а сразу шхуну купить. И ещё останется. Может, брешет?

Но Анри поверил сразу и, подхватив за шиворот куртки, поставил его на ноги.

— Топай отсюда живее, — процедил Анри и подтолкнул обозника в спину.

— Ты что? — сквозь зубы зашипел Лаз. — Он же за своих подельников сквитаться захочет. И нас всех видел.

Парни согласно закивали головами, но, встретив бешеный взгляд Анри, замялись.

— Мы пообещали его отпустить. Обещание выполним. Ещё вопросы есть?

Возражать ему никто не стал. Из срубленных берёзовых стволов сделали носилки. Положив на них труп Ардо, мы быстро похватали заранее отложенные вещи и углубились в лес. Идти было трудно, но возвращаться по дороге слишком рискованно.

Когда отставший Молот через пару минут догнал нас, я ничего не сказал. Только молча кивнул на его ботинок. Молот понял и пучком травы стер с носка капли крови.

Труп Ардо мы донесли до деревенского погоста и оставили в сторожке. Утром его найдут. Хоть похоронят как положено; больше для него мы ничего сделать не могли.

Утро выдалось ясным. Несмотря на обжигающе прохладный воздух, было понятно, что день будет жарким. Ни одно облачко не омрачало ярко-голубую гладь неба. Солнце ещё скрывалось за кронами деревьев, но первые лучи уже начали серебрить росу на крыше сруба. Лесные птахи давно уже пробудились и устроили весёлый гомон. Идиллия.

А вот моё настроение совсем не такое радужное. Я сидел у рассохшегося корыта, пытаясь отстирать кожаную куртку от засохшей крови её предыдущего владельца. Металлические бляхи и заклёпки то и дело норовили рассечь или защемить кожу.

К горлу время от времени подступал комок тошноты. При каждом резком движении голову обжигала вспышка боли, словно кто-то незаметно проделал отверстие в моей голове и, пропустив петлю из тетивы, дёргал её туда-сюда. С самогоном я вчера переборщил. Впрочем, на затянувшихся до полуночи поминках Ардо перебрали все, и большинство сейчас отсыпалось. Только Тор и Гор, передавая друг другу жбан с пивом, спорили, кто ловчей подстрелил своего обозника.

Я только хмыкнул. Этих двоих, похоже, нисколько не волновало, что они отправили в нижний мир совершенно незнакомых людей. Хотя в бою убить проще. Интересно, смог бы я зарезать безоружного пленника? Вряд ли. Вот Молот смог. Ладно, лучше не думать об этом, а то опять затошнит.

Откуда-то из кустов вылез Анри, подхватил стоящий на крыльце кувшин и присел рядом со мной на бревно.

— Ну, ты как?

— Плохо.

— Да, видок у тебя тот ещё, — Анри протянул мне кувшин.

— Чего там? — я подозрительно посмотрел на кувшин. Сейчас меня бы вывернуло даже от одного запаха пива.

— Не бойся, не отравишься, — ухмыльнулся Анри и уже серьёзно добавил. — Вода родниковая.

Отпил. Действительно обычная вода. На время полегчало. Я отдал кувшин обратно.

— И что теперь?

— В смысле? — Анри старательно изучал небо.

— В смысле, в смысле, — передразнил его я. — Да не пялься ты в небо, нету там ни фига интересного. Я насчёт золота.

— Что насчёт золота? — Анри вовсе не казался расстроенным. — Уплыло золото. Крысы гарнизонные проворней оказались.

— Может, он наврал всё?

— Да нет, не наврал, — Анри оторвался от созерцания неба и посмотрел на меня. — Понимаешь, у Антуанетты в роду дар есть, чувствует она, когда врут.

Я вспомнил, как они обменялись взглядами.

— Да к тому же про обоз я случайно услышал, когда солдаты об этом в кабаке трепались. Вот только встречать его они собирались после леса, где мы его ждали, а не до, — Анри замолчал и кивнул на кожанку. — Ну как, отстирал?

— Ага, ещё немного осталось.

— Слышь, Николо. Прости меня за то, что я тебя в это дело впутал, — Анри виновато улыбнулся.

— Да, ладно. Ты-то откуда мог знать, как всё обернётся?

— Да я Антуанетту сразу узнал, вот и влез, если бы…

— Всё, проехали, — перебил я, повернулся, чтобы хлопнуть его по плечу, да так и замер.

На поляну из леса, совершенно не скрываясь, выбирался какой-то незнакомый тип. По внешнему облику его можно было отнести либо к преуспевающему наёмнику, либо к испытывающему некоторую нехватку денег рыцарю. На глазок чужаку было лет сорок; ростом с Анри, но в плечах заметно шире. Больше ничего примечательного.

Высокий лоб покрывали морщины, на залысине поблёскивали капельки пота. Тёмные с проседью волосы, аккуратно подстриженные длинные усы. О состоятельности говорило золотое кольцо на среднем пальце левой руки. Ограненный кабошоном рубин никак не мог весить меньше половины золотника. Или это всё же шпинель? Из под кожаного колета виднелась кольчужная рубаха. На поясе в ножнах висел изогнутый кинжал с витой гардой и длинный меч. Типичный облик наёмника откуда-нибудь с востока, например из Прибрежного царства, там у них у всех такие усы.

Это промелькнуло в моей голове в одно мгновение: рука метнулась за бревно, где на земле лежал топор. Может просто заблудившийся бродяга, а может и охотник за головами. За чьими головами он в таком случае охотится, догадаться несложно.

Анри вскочил с бревна, в руке сверкнул меч. Братья-лучники схватили ножи — натягивать тетивы на луки было поздно. Мне показалось, что мужичок еле заметно ухмыльнулся в свои длинные усы, а потом осторожно приподнял правую руку, отодвигая её от пояса с оружием. Под согнутой левой рукой у него оказался открытый шлем. Я мог бы поклясться, что он ничуть не напуган. Начнись заварушка, и ещё неизвестно, кто бы ушёл отсюда живым. Хотя схватись Анри за нож, а не за меч, шансы у нас были бы очень неплохие.

— Сильвио!

Громкий крик из избушки, заставил меня вздрогнуть: мигом позже Антуанетта бросилась к незнакомцу и, обняв, повисла на нём. Я немного расслабился. А вот у Анри, наоборот, заходили желваки. Девушка, наконец, повернулась к нам и радостно крикнула:

— Анри! Это Сильвио. Помнишь, я тебе о нём рассказывала? Лесничий моего отца. Когда за нами пришли стражники, он помог мне скрыться.

Лесничий значит. Неудивительно, что он смог нас найти. Девушка, тем временем продолжала:

— Сильвио, это Анри, Николо, Тор и Гор.

Сильвио еле заметно поклонился, Анри ответил и убрал меч в ножны. Я положил топор за бревно. Из кустов вылез Конокрад, осмотрел нас, щурясь от яркого света, разрядил арбалет и снова исчез в кустах.

— Сильвио, это отец тебя послал меня найти? — Антуанетта едва не подпрыгивала от радости. А вот лицо лесничего от этого вопроса заметно помрачнело.