— Приближается сильный шторм, — сообщил Повелл.

— Хорошо, — кивнул Молох, — и мы тоже.

Повелл, Шеферд и Декстер забрались на борт после Молоха, потом шел Скарф, за ним Уиллард. Скарф завел мотор. Он огляделся вокруг, посмотрел, как четверо мужчин надевают на себя спасательные жилеты и занимают места на пластиковых скамьях, Повелл уселся один, в сторонке. Вот Тэлл отвязывает лодку, бросает канат вниз на палубу, потом влезает на борт.

Молох стоял рядом со Скарфом в машинном отделении. Скарф смотрел на небо и усиливающийся снегопад. Доки уже почти скрылись из виду, а море перед ними казалось совершенно неподвижным. На воде они были одни.

— Сколько времени нам понадобится, чтобы добраться? — спросил Молох.

— Ветер в лицо, плохая видимость. Придется двигаться медленно: тогда мы ни на что не напоремся, и нас ничто не протаранит. Два часа максимум.

— Она сможет уехать к тому времени, как мы до нее доберемся.

Скарф покачал головой:

— Не-а. У нее будут те же самые трудности, что и у нас, плюс, я подозреваю, другого транспорта на остров и с него не будет до самого утра. Паром по ночам отдыхает. Торсон — далеко не капитан Сорвиголова. Он откажется везти ее, если почувствует хотя бы легкий запах опасности. Если только она не уговорит кого-нибудь вывезти ее с острова на частной лодке, но не думаю, что это случится, так что она застрянет там. Однако проблема в том, что и мы тоже можем застрять там.

Молох схватил Скарфа за грудки и повернул его лицом к себе:

— Этого не должно случиться. Понял?

Ответ Скарфа был сдавленным, потому что Молох вцепился в него так, что тот сразу понял, где его место. Молох разжал руки, и Скарф вывел лодку из дока.

Немедленно лицо Повелла посерело. Сидящий напротив него Декстер достал из кармана пакет, открыл его и извлек оттуда бутерброд с котлетой. Как только лодка поплыла вперед, щеки Повелла раздулись.

— Не вздумай блевать на мои ботинки, — предупредил его Декстер.

И Повелл не стал.

Он заблевал свои собственные.

У Брона и Леони возникли проблемы при попытке уговорить водителя водного такси отвезти их на Убежище. Парень не хотел ехать, но Леони разыграла перед ним слезливую историю о том, что она двоюродная сестра Сильви Лотер и что она проделала сотни миль пути, чтобы утешить ее мать. История, рассказанная Леони, могла бы разжалобить любого, но водитель выглядел так, как будто он сделан из твердого камня с сердцем из красного дерева. Брон держался в сторонке, полагая, что если они оба примутся обрабатывать парня, то тем самым вообще лишат себя возможности ехать куда-либо.

Леони дала ему сто долларов. Водитель уступил. Она посмотрела, как он сворачивает деньги, укладывает их в водонепроницаемый кошелек, потом вешает его себе на шею и старательно запихивает под рубашку. Удовлетворенная увиденным, женщина с равнодушным видом отвернулась.

Леони не была столь щепетильна, как Повелл и Брон. Она не любила оставлять за собой следы.

Она вернет свои деньги, когда убьет его.

Мэриэнн сидела под навесом водного такси, плотно обхватив себя руками, ее грудь была вся замотана шарфом, пальто плотно запахнуто. Она дрожала. Водитель такси, думая, что она мерзнет, предложил ей кофе. Женщина поблагодарила его и обхватила руками в перчатках теплую металлическую крышку термоса.

Но все равно продолжала дрожать.

Она пыталась дозвониться своей сестре, перед тем как лодка отплыла, но телефон был отключен. Позвонила Карен Мейер — результат тот же. В глубине души Мэриэнн знала, что обе они умерли, что привязанность к ней им дорого стоила и они заплатили жизнью. Это была ее вина, все было только ее виной.

Но, если она умрет, то Дэнни тоже умрет, значит, все было напрасно. Но у них все еще оставался шанс, если она сможет вовремя забрать Дэнни. Торсон отменил последний рейс, а полагаться на его уступчивый характер не представлялось возможным. Она знала о его репутации и сомневалась, что он согласится отправиться в рейс, если в перспективе может застрять в Портленде. Даже если бы он захотел выйти в море, Мэриэнн опасалась, что за паромом уже следят на случай, если она попытается бежать, с материка точно, а возможно, и с самого острова тоже.

Но были и другие, которые могли вывезти их с острова если не на сам материк, то, по крайней мере, на один из больших соседних островов. У Карла Любея была лодка, и порой он совершал поездки, если кто-то попадал в серьезную беду и был готов заплатить ему кругленькую сумму. Его можно было принять во внимание, хотя сама мысль быть ему обязанной не очень ее привлекала. Ее другой возможностью был Джек-художник. У него тоже была лодка, и она знала, что старик очень расположен к Дэнни. Если он будет трезв, это для них самый лучший шанс.

Слева и справа от нее мерцали огни: дома на соседних островах. Их окна неподвижно висели в темноте, как разрезы на покрывале ночи или как обещание нового мира. Она начала мечтать о том, как заберет Дэнни и исчезнет в одном из них, хорошенько зашьет этот разрез за своей спиной, чтобы больше никто никогда не смог найти их. Огоньки исчезли за пеленой снегопада, который все усиливался. Поднялся ветер. Маленькая лодка раскачивалась на волнах, и Мэриэнн крепко вцепилась в канаты; брызги воды долетали до ее лица, и руки у нее совсем замерзли. Она надела запасную непромокаемую куртку водителя, но вода все равно заливалась внутрь. Она думала о своем сыне, думала и о Джо Дюпре. Она могла обратиться к нему, но риск был слишком велик. Ей пришлось бы рассказать правду о себе самой, а она не могла этого сделать.

Но была и другая причина, почему она не хотела просить его о помощи. Она видела Уилларда и знала, что Молох должен быть где-то рядом. Рядом и другие, может быть, не настолько ужасные, как ее муж и смертельно прекрасный полумальчик-полумужчина, но достаточно плохие.

Джо Дюпре недостаточно силен, чтобы выстоять против них всех. Если она обратится к нему за помощью, они убьют его.

Они убьют их всех.

Дюпре стоял в дверях полицейского участка и смотрел, как падает снег. Айленд-авеню уже опустела. Магазины закрылись рано, «Раддер» и «Вкуснятина» были тоже закрыты. Паром должен вернуться в порт с минуты на минуту, и тогда старина Торсон погасит огни на причале и повесит табличку, что рейсы отменяются. Снег уже засыпал края дороги, в свете фонарей хлопья снега казались больше. По всему острову не двигалась ни одна машина: риск закончить поездку в кювете или, еще хуже, свалиться в холодное море был слишком велик.

Он услышал за спиной шаги. Мейси тепло укуталась. Она надела еще один свитер под форму, на руки шерстяные перчатки, а поверх них еще и кожаные из шкафа в участке.

— Не везет, — сказала она. Девушка пыталась связаться с Порлендом по радио целый час, но слышен был только треск. Телефонная линия, однако, подавала сигнал «занято». Дюпре сходил, чтобы проверить, как там у Ларри Эмерлинга в его доме при почтовом отделении, потому что телефон тоже подавал сигнал «занято». Похоже, весь остров лишился связи.

— Ты был на Месте? — спросил Эмерлинг Дюпре, когда тот собрался уходить.

— Да, я ходил туда.

— И?

— Там были мотыльки.

— И это все?

Дюпре с трудом подавил желание рассказать Ларри о вибрации под землей и о том, что количество мотыльков, которых он видел, просто невероятно велико: почтмейстер и так становился день ото дня все более нервным.

— Да, это все, но после такого снегопада я думаю, мы не увидим никаких мотыльков на острове до лета. Будь поблизости, Ларри. Я зайду к тебе на почту завтра утром.

Он оставил почтмейстера, плотно закрыв за собой дверь. Через пару секунд он услышал, как звенит набрасываемая цепочка и скрежещут замки.

Теперь прямо перед собой Дюпре видел как Мейси, пытается дозвониться по мобильному телефону. На дисплее светился символ соединения, показывающий, что он пытается найти сеть, но каждый раз соединение срывалось. Даже телевизионная передача в холле шла с большими искажениями.