Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Кинсон замедлил шаг и пошел рядом с ними.

— Что-то тут не так, — пробурчал он.

Марет посмотрела на него ничего не выражающим взглядом. Бреман только пожал плечами. Раздосадованный Кинсон снова ушел вперед. Они пересекли большую поляну и, оказавшись в пихтовой роще, двинулись напролом сквозь заслон из сучьев. Внезапно Кинсон почувствовал запах дыма. Он остановился и обернулся, чтобы сказать об этом остальным.

— Гляди вперед, — посоветовал ему Бреман.

Старик смотрел куда-то через плечо жителя приграничья, и в это время следопыт увидел огромные глаза Марет.

Он мигом повернул голову и оказался лицом к лицу с самым большим болотным котом, которого когда-либо встречал. Кот стоял в шести футах от Кинсона и глядел на него. Его глаза светились ярко-желтым огнем, морда была черной, а все тело покрывали странные пестрые пятна. Болотные коты попадались крайне редко, и существовало поверье: всякий, кто встретил болотного кота, скоро умрет. Эти животные вели дикий образ жизни и обитали в болотах Восточной Земли. Выследить их было очень трудно, поскольку они меняли окраску под цвет окружающей среды. В среднем коты достигали шести-восьми футов в длину, но этот был не меньше двенадцати футов от носа до хвоста и по меньшей мере четыре фута в холке. По росту кот мало уступал Кинсону и, если бы захотел, мог в одно мгновение наброситься на него.

— Бреман, — тихо позвал житель приграничья.

Сзади раздался странный мурлыкающий звук, заслышав который болотный кот поднял большую голову. Звук повторился, и теперь Кинсон понял, что он исходил от Бремана. Болотный кот повел носом, издал в ответ похожий звук, потом повернулся и пошел прочь.

— Это кот Коглина. Похоже, тот, кого мы ищем, где-то поблизости, верно?

Они вышли из пихтовой рощи, пересекли прогалину, разрезанную на две части извилистым ручьем, и свернули у старого большого белого дуба. Все это время болотный кот шел впереди, показывая им дорогу. Он ступал ни быстро, ни медленно и, казалось, не проявлял к незнакомцам никакого интереса, но в то же время из виду их не упускал. Кинсон вопросительно посмотрел на Марет, но девушка только покачала головой. Видимо, она не больше его понимала в том, что происходит.

Наконец они дошли до просторной поляны, на которой стояла маленькая хижина. Грубо сработанная и ветхая, она давно нуждалась в ремонте. Обшивка кое-где отвалилась, ставни соскочили с петель, пол на узеньком крылечке потрескался. Крыша выглядела довольно прочной, и очаг казался крепким, а вот огород, разбитый к югу от хижины, весь зарос, и сорняки заметно разрушили фундамент. Перед хижиной, поджидая их, стоял человек, в котором, по описанию Марет, Кинсон тотчас же узнал Коглина — высокая, костлявая, сутулая фигура, косматая голова. Он выглядел взъерошенным и неопрятным, одежда — под стать хижине. Темные волосы с проседью топорщились, как иглы дикобраза. На подбородке торчала узкая остренькая бородка. С верхней губы свисали усы.

Лицо старика избороздили морщины, и в их глубоких складках читалось нечто большее, чем просто прожитые годы. Уперши руки в бока, он наблюдал за их приближением с широкой улыбкой.

— Ну и ну! — радостно воскликнул он. — Девушка из Сторлока решила навестить меня. Вот уж не ожидал снова увидеться с тобой. А ты оказалась крепким орешком. Даже крепче, чем я думал. И учителя себе нашла настоящего, верно? Добро пожаловать, Бреман из Паранора!

— Здравствуй, Коглин, — ответил Бреман, протягивая руку, которую старик тут же схватил. — Ты послал кота встретить нас? Как его зовут? Плут? Он так напугал моего друга, что бедняга постарел на пять лет.

— Ну, это дело поправимое, если речь идет о Кинсоне Равенлоке. Да он, наверное, и сам знает! — Коглин приветственно помахал жителю приграничья. — Сон друидов в одно мгновение вернет тебе эти годы! — Он вздернул узкое лицо. — А знаешь, дружище, зачем мне этот кот? — Кинсон отрицательно покачал головой. — Отпугивать незваных гостей, а к ним относятся почти все. Сюда добираются только те, кто умеет с ним разговаривать. Вот Бреман умеет. Верно, старик?

Бреман засмеялся:

— Старик? Можно подумать, мы не два сапога пара.

— Ну, это как сказать. Значит, девушка нашла тебя? Марет, так, кажется, тебя зовут? — Коглин слегка поклонился. — Хорошее имя для хорошей девушки. Надеюсь, тебе удалось вконец замучить этих друидов.

Бреман сделал шаг вперед. Улыбка исчезла с его лица.

— Боюсь, друиды сами нашли свой конец. Две недели тому назад, Коглин. В Параноре все мертвы, остался только я, да еще двое. Неужели ты ничего не слышал?

Старик уставился на него, как на сумасшедшего, потом покачал головой:

— Ни единого слова. Впрочем, я уже давно не выходил из долины. Все мертвы? Ты уверен в этом?

Бреман сунул руку в складки одежды и достал Эйлт Друин. Он поднял медальон вверх, чтобы Коглин его увидел. Золотой талисман засверкал на солнце.

Губы Коглина искривились.

— Убедил. Будь Атабаска жив, он ни за что не оказался бы у тебя. Все мертвы, ты говоришь? О духи! Кто это сделал? Он, верно?

Бреман кивнул. Ему не было нужды называть имя. Коглин снова покачал головой и, скрестив руки, обхватил себя за спину:

— Я не желал им такого конца. Никогда не желал. Они были глупцами, Бреман, и ты об этом знаешь. Они выстроили стены, заперли ворота и забыли о своем предназначении. Они выгнали нас — единственных, кто сохранил частицу здравого смысла, единственных, кто понимал, что происходит. Галафилу было бы стыдно за них. Но… все мертвы? О духи!

— Мы пришли поговорить с тобой об этом, — тихо произнес Бреман.

Пронзительный взгляд Коглина взлетел вверх и встретился с глазами другого старика.

— Конечно, вы проделали весь этот путь, чтобы сообщить мне новость и поговорить о ней. Очень любезно с вашей стороны. Ну, ладно. Мы ведь не первый день знакомы, не так ли? Один — старик, другой — еще старше. Один — отступник, другой — изгнанник. Мы друг друга стоим!

Коглин сухо, невесело засмеялся. С минуту он смотрел вниз, потом поднял глаза на Кинсона:

— Скажи-ка мне, следопыт, не видел ли ты другого по дороге? У тебя ведь зоркий глаз? Кинсон не понял:

— Кого другого?

— Ха! Еще спрашивает! Другого кота, вот кого! Так ты его видел?! — Коглин фыркнул. — Ну что ж. Что тебе сказать? Хорошо, что Бреман тебя любит, не то быть тебе сейчас чьей-нибудь пищей! — Он рассмеялся, потом потерял к жителю приграничья интерес и, протянув руки, сказал: — Ладно, проходите, проходите! Нечего тут стоять. Там еда на огне. Да и помыться вы, наверное, не прочь. Еще мне работа. Впрочем, вам-то до этого дела нет. Я ведь хороший хозяин, верно? Проходите.

Ворча и кряхтя, он повернулся и поднялся по ступеням в хижину. Гости послушно последовали за ним.

Они вымылись, выстирали одежду, высушили ее, снова оделись и к тому времени, когда солнце стало садиться, уселись за стол обедать. Небо стало оранжево-золотым, потом пурпурным и, наконец, лилово-синим, и даже Кинсон, наблюдая эту картину сквозь деревья, не мог не восхититься. Еда, которой угощал их Коглин, оказалась вкуснее, чем ожидал житель приграничья. Тушеное мясо с овощами, хлеб, сыр и холодный эль. Ужинали они за столом, стоявшим на улице за хижиной. Над их головами широко раскинулось вечернее звездное небо. От свечей, стоявших на столе, исходил какой-то особый аромат. Как объяснил Коглин, для того, чтобы отгонять насекомых. И он знал, что говорил. Пока они ели, Кинсон не заметил вокруг ни одной мошки.

С наступлением темноты к ним присоединились болотные коты и стали с любопытством крутиться у стола. Как и говорил Коглин, их оказалось двое — брат и сестра. Плут, кот, которого они встретили по дороге, был крупнее сестры, изящной, поджарой Дымки. Коглин рассказал, что нашел их котятами среди болот Старой Пустоши. Голодные перепуганные зверьки непременно стали бы добычей оборотней. Они явно нуждались в защите, вот он и взял их домой. Маленькие пушистые комочки очень скоро подросли и окрепли. Коглин ничего не делал, чтобы заставить их остаться, они сами так решили.

60
{"b":"4802","o":1}