Думая о том, каким образом он может использовать магию, Риска не сводил глаз с черного шелкового покрова паланкина во вражеском лагере. Он был вторым по могуществу после Бремана, возможно, теперь стал даже сильнее, если противопоставить его молодость и выносливость возрасту старика. Риска свято верил в это, хотя и знал, что Тэй Трефенвид наверняка не согласился бы с ним. Как и Тэй, Риска твердо усвоил уроки Бремана и после его изгнания из Паранора снова и снова продолжал работать над собой. Он учился и тренировался практически в одиночку, поскольку среди друидов никто больше, даже Тэй Трефенвид, не считал себя воином и не стремился совершенствоваться в боевых искусствах. Для Риски же магия имела лишь одну-единственную цель — защищать себя и своих друзей и уничтожать врагов. Все остальные способы использования магии, как-то: врачевание, сотворение чудес, овладение подсознанием, способность вселяться в других, проникновение в тайны науки, элементализм, история и колдовство — его не интересовали. Его страстью были крепость рук и сила оружия.
Нахлынувшие воспоминания отступили, и мысли Риски снова вернулись к настоящему. Что делать? Он не мог пренебречь возложенными на него обязанностями, но не мог также и забыть, кто он такой. Ему показалось, что черный покров паланкина слегка дрогнул в отсветах пламени. Нужно нанести всего лишь один удар. Как просто решатся все проблемы, если ему удастся сделать это!
Риска глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Он не боялся Броны. Сознавал, как он опасен, как могуществен, но не испытывал страха. Достаточно хорошо владея магией, Риска считал, что в открытом бою никто не сможет противостоять ему.
Он закрыл глаза. К чему даже помышлять об этом? Ведь если он проиграет, некому будет предупредить дворфов! Он отдаст свою жизнь даром!
А если все-таки победит…
Он сбросил походный плащ и стал доставать оружие. Убить Чародея-Владыку и положить конец безумию. Он, как никто, подходит для этого. Да и момент самый подходящий. Армия Северной Земли еще не успела далеко отойти от своих границ, и Брона не ожидает нападения. Даже ценой собственной жизни стоит попытаться одолеть его. Риска готов пожертвовать собой. Воин всегда готов к этому.
Оставшись в сапогах, штанах и рубахе, он пристегнул к поясу кинжал, взял в руку боевое копье и двинулся вниз. К тому времени, когда он спустился к подножию гор и пошел через луг, была почти полночь. Слуги Черепа все еще кружили в вышине, но окутанный покровом магии Риска стал незаметен для их настороженных глаз. Они осматривали окрестности в поисках врагов, но не могли увидеть его. Ступая легко и осторожно, он бесшумно двигался в темноте, а свет походных костров только помогал ему проскользнуть незамеченным. Охрана была расставлена на редкость бездарно. По периметру стояли на страже отряды гномов и троллей, однако располагались они слишком далеко друг от друга и слишком близко к свету, чтобы заметить кого-либо, выходящего из темноты. Дым плотной пеленой повис в воздухе, и даже самый зоркий глаз не смог бы уловить движение на окружающих равнинах.
И все же Риска не стал полагаться на удачу. Когда трава и кустарник поредели, он пошел, низко пригнувшись к земле, тщательно выбирая дорогу в направлении одного из гномов-караульщиков. Оставив копье в высокой траве, он двинулся вперед с одним только кинжалом. Караульный гном так и не успел заметить его. Проткнув его насквозь, Риска оттащил тело в траву и спрятал там, а сам, завернувшись в плащ солдата и набросив капюшон, чтобы скрыть лицо, снова взял копье и двинулся вперед.
Другой бы десять раз подумал, прежде чем вот так запросто войти во вражеский лагерь. Риска же, напротив, отбросил всякие размышления. Он знал: если хочешь застать кого-нибудь врасплох, лучше всего идти прямо, поменьше обращая внимание на то, что у тебя прямо перед глазами, и стараться получше разглядеть то, что скрывается по бокам. Расчет его был прост: люди всегда пренебрегают тем, что кажется им бессмысленным, а что может быть более бессмысленным, чем одинокий враг, забравшийся в самый центр хорошо охраняемого вражеского лагеря.
И все же, пробравшись внутрь, Риска старался держаться подальше от костров и получше укрыться плащом. Он не отворачивал и не опускал головы, что могло бы показаться подозрительным. Дворф шел, как свой, не изменяя направления движения. Миновав внешнее кольцо стражи и костры, он направлялся к центру лагеря. Кругом расстилался дым, и Риска пользовался им как экраном. Отовсюду доносились крики и хохот, солдаты ели, пили, рассказывали истории и небылицы. Бряцало и скрежетало оружие, вьючные животные храпели и били ногами в темноте. Риска шел мимо них, не замедляя шага и ни на минуту не теряя из виду свою цель — паланкин, края которого вздымались на опорах, а черные штандарты реяли над копошащимися толпами. Дворф нес свое копье сбоку, низко опустив его, и под покровом магии походил на обычного солдата, какого-нибудь гнома, бредущего по своим, никому не интересным делам.
Риска углубился в лабиринт костров и солдат, повозок, окаймлявших лагерь, и мешков с провиантом, привязанных вьючных животных и шорников, чинящих поводья и сбрую, огромных решетчатых подставок с пиками и копьями, острия которых торчали в небо. Он старался держаться в тех частях лагеря, где располагались гномы, но время от времени ему приходилось проходить сквозь отряды троллей. Дворф сторонился их, как сторонились гномы, стараясь идти осторожно и не подходить близко, не показывать страха, но и не выглядеть вызывающе, уступал им дорогу, чтобы не смотреть в их грубые, бесстрастные лица, не встречать их посуровевших в битвах глаз. Он чувствовал, как их взгляды на мгновение задерживались на нем, а потом устремлялись прочь. Однако никто не остановил и не окликнул его. Он остался неузнанным.
Пот струился у него по спине, и совсем не от ночной жары. Теперь солдаты понемногу укладывались спать возле костров, они укутывались плащами и затихали. Риска ускорил шаг. Ему были необходимы шум и суета, чтобы не привлекать к себе внимания. Если все заснут, его движущаяся фигура окажется явно не на месте. Он все ближе подходил к убежищу Чародея-Владыки и уже видел впереди возвышающийся во тьме балдахин. Костры стали редеть, да и число солдат вокруг них уменьшилось. Никому не разрешалось приближаться к логову Чародея, да никто и не стремился. Риска остановился у последнего костра, вокруг которого спала дюжина солдат. Это были тролли, огромные суровые воины. Рядом с каждым лежало оружие. Разглядывая открытое пространство впереди, дворф даже не обратил на них внимания. Около сотни футов отделяли со всех сторон черный паланкин от засыпающей армии. Никакой стражи видно не было. Риска засомневался. Почему нет стражи? Он внимательно огляделся вокруг, ища ее, но никого не обнаружил.
В какое-то мгновение он чуть было не повернул назад. Что-то тут не так. Он чувствовал это. Здесь должна была стоять стража. Может быть, часовые в паланкине? А может, схоронились так ловко, что он их не видит? Чтобы выяснить это, ему нужно пересечь открытое пространство между ближайшим костром и паланкином. Место достаточно хорошо освещено, так что ему придется воспользоваться магическим покровом. Там он будет совсем один и ему негде будет спрятаться.
В голове проносились мысли. А вдруг там Слуги Черепа? Неизвестно, все ли они улетели на охоту, или кто-нибудь остался охранять хозяина. А может быть, в карауле стоят другие твари?
Вопросы жгли его мозг, оставаясь без ответа.
Риска помедлил еще минуту, озираясь по сторонам, прислушиваясь, принюхиваясь. Потом крепче стиснул боевое копье и двинулся вперед. Он призвал магию скрыть его, помочь ему смешаться с ночью, слиться в единое целое с темнотой, стать всего лишь тенью, так чтобы не вызвать подозрений даже у тех, кто знаком с чародейством. Решимость переполняла его. Он сможет сделать это. Он должен. Бесшумно, словно летящее по чистому небу облако, Риска пересек открытое пространство. Ни единого звука не донеслось до его ушей. Взгляд не уловил ни малейшего движения. Даже теперь он не обнаружил вокруг паланкина никакой охраны. Очутившись совсем рядом с убежищем Чародея-Владыки, Риска почувствовал, что окружающий воздух стал мертвенно-неподвижным, все звуки, запахи, возня солдат бесследно исчезли. Он стоял рядом с черным шелком в ожидании, что инстинкт подскажет ему, где ловушка. Когда этого не произошло, он подсунул острый как бритва конец копья под черную кожу полога и откинул его.
