В чем же корень этого смущения коммунистов, прежде всего, партийной интеллигенции? В том, что они в важнейших вопросах подпали под влияние, если выражаться вульгарно, буржуазной пропаганды. Были контужены в главной стратегической кампании холодной войны — создании искаженного образа советского проекта. Началось с того, что "КПРФ — партия Жукова и Гагарина". Стыдливо выбросив Ленина и Сталина, «сдали» и то, что они символизировали: Октябрь и индустриализацию. На этой траектории дошли до того, что Петр Романов стал идеализировать Столыпина. Приехали! О Столыпине и его культе в среде читающей «Огонек» интеллигенции надо говорить отдельно. Остановимся на индустриализации и советской промышленной политике.
Бесполезно пытаться бочком-бочком обойти этот вопрос. Советский социализм, видимо, убит, причем злодейски. Последняя возможность мирно восстановить его основные черты утрачена с этими выборами. Еще один срок ельцинской команды у власти создаст слишком много «необратимостей». Может быть, в идейном плане выгоднее "наплевать и забыть"? Нет, если честно не выплатить долги убитому, его тень схватит нас за горло. Тем более это важно для КПРФ, ведь пока что единственный ее капитал — образ советского прошлого. За нее голосуют потому, что она — его наследник и душеприказчик. Она пока что питается наследством ВКП(б) и КПСС.
В документах КПРФ и других движений дается такая схема: в 60-70-е годы плановая система показала свою неспособность ответить на вызов времени, оказалась менее эффективной, чем рыночная, и СССР проиграл состязание с развитыми капиталистическими странами. Разразился кризис, приведший к краху советского социализма. Предательство верхушки и т. д. — отягчающие болезнь обстоятельства. Но теперь, взяв все лучшее из советского проекта, мы пойдем к обновленному социализму, где будем жить богаче, чем в СССР.
Некоторые авторы, например, Б.Курашвили, пишут даже более резко: "Вторая половина истории советского социализма была процессом нарастающего маразма… Послесталинское развитие, завершившееся бюрократическим маразмом социализма и его крахом" и т. п. То есть, в этом вопросе многие авторитетные коммунисты приняли, как очевидный факт, выводы, сделанные Горбачевым, Яковлевым и более мелкими «демократами». Отсюда — все последующие неувязки, туманности и даже невозможность критиковать противника: он же демонтировал то, что и так потерпело крах — хозяйство, которое было в маразме. Ах, сделали это слишком грубо, кого-то зашибло? Извините, не было опыта. Но ведь кто-то должен был сделать эту грязную работу. Разве это не логичное оправдание Гайдару?
Сейчас, когда схлынул перестроечный угар и мы реально видим, что означает демонтаж "маразматического социализма", можно более разумно вернуться к вопросу.
Я лично думаю, что надо честно сказать людям: так хорошо жить, как во время послесталинского советского социализма, большинство наших граждан не будет очень долго и, возможно, никогда. Советский социализм в целом был уникальной, чудесным образом достигнутой точкой во всем пространстве социально-экономических ситуаций. Сейчас даже трудно объяснить, как нас занесло в эту точку — настолько маловероятно в нее было попасть. Сегодня, видя, насколько слаб, податлив и греховен человек, как легко его соблазнить бусами и побрякушками, мы должны преклониться перед русским народом первой половины ХХ века. Он самоотверженно, на своих костях построил доброе, спокойное, экономное и щедрое общество. Хозяйство в нем было, в меру своего развития, необычайно, необъяснимо эффективным. Множество сил объединилось, чтобы нас с этой точки столкнуть, и это удалось. Сойдя, мы сразу оказались в глубокой трясине, и нас засасывает все глубже и глубже — по всем показателям, и материальным, и духовным. И даже нет гарантии, что мы вообще выберемся на какую-либо твердую кочку. Ничего же иного, подобного советскому укладу нам не светит. Возможно, для нас другой такой точки и нет.
Это — мое утверждение, к которому я пришел от общего для нашей интеллигенции критического отношения вследствие интенсивного изучения, в течение девяти лет, множества фактических данных и их философского, экономического и даже богословского толкования — как в России, так и на Западе. Как ни странно, примерно тех же взглядов, что и я, придерживаются люди, которые ничего не читают — ни «Правды», ни "Московского комсомольца". Особенно люди из сел и малых городов России. Эти взгляды у них выработала обыденная трудовая, тяжелая жизнь.
Прошу прощения за занудливость, но опять вопрос методологии. Ко многим левым идеологам я обращался с вопросом: по каким критериям вы обнаружили кризис, а тем более крах советского социализма? Мне отвечали даже с возмущением: да ты что, слепой, сам не видишь? Я честно признавал, что не вижу и прошу объяснить внятно, нормальным языком. Мне говорили: но ведь крах налицо, Запад нас победил. Да, но ведь это разные вещи. Бывает, что красавцу-парню, здоровяку, какой-то хилый сифилитик воткнет под лопатку нож, и парень падает замертво. Можно ли сказать: его организм потерпел крах, видимо, был в маразме? Сказать-то можно, но это будет глупость. Из этого еще не следует, что наш строй был здоровяком, но следует, что факт убийства ничего не говорит о здоровье убитого.
Казалось бы, вопрос об эффективности советской экономики сейчас абсолютно ясен после того, как мы повидали в России экономику Гайдара-Черномырдина. Поначалу еще можно было подозревать их в каких-то злодейских замыслах, но сегодня-то видно, что лучше они в принципе сделать на могут. Дальше у них будет только хуже. Разрушение плановой системы, вопреки предсказаниям Аганбегяна, быстро и необратимо убивает науку и технологию. РФ утрачивает облик цивилизованной страны, а значит, понятие экономической эффективности вообще теряет смысл. Огромные массы людей уже просто заняты поиском пропитания — образно говоря, заняты собирательством съедобных кореньев.
Можно утверждать, что ликвидация плановой системы в СССР, кем бы она ни была проведена, привела бы именно к этому результату — немного хуже, немного лучше в мелочах. Поэтому когда КПРФ говорит: "плохо провели реформы, не было стратегии", это не убеждает. Тем более, что при этом не говорится, в чем же главная ошибка этих реформаторов-костоправов, какую артерию они перерезали экономике страны (предположим даже, что ненароком).
Что поражает (а людей педантичных даже возмущает) в документах КПРФ, так это упорное нежелание привести хотя бы простейший, обобщенный показатель эффективности экономики — темп роста валового национального продукта (ВНП). В конце концов, все остальное вытекает из этого показателя. Растет он значит, растет материальное благосостояние, больше можно выделять средств на спорт, культуру, науку (духовные блага). А значит, растет и качество жизни и товаров. А у кого пышнее пироги или лучше видеомагнитофоны — это к эффективности экономической системы не имеет отношения абсолютно никакого. Это определяется конкретными климатически и исторически данными условиями. Ну можно же эту простую вещь усвоить и не поддакивать наивной даме Пияшевой.
Когда Горбачев призвал сломать плановую систему, а Рыжков начал это делать на практике, наш ВНП прирастал на 3,5 процента в год. Тогда кричали: это же недопустимо мало, какой кризис! И мы, 280 миллионов идиотов, аплодировали. Кстати, уже в 1990 г. в докладе об экономическом положении СССР ЦРУ подтвердило эти данные. Никакого кризиса в СССР не было. А главное, до Горбачева намного быстрее, чем на Западе, росли капиталовложения — залог будущего надежного благополучия. Благодаря тем вложениям мы еще и сегодня не протянули ноги.
Но дело не в этих процентах — они не отражают сути. Чтобы оценить эффективность, надо учесть изъятие ВНП — ту часть, которая теряется для воспроизводства хозяйственного организма. Иными словами, надо измерять прирост той части ВНП, которая возвращается в дело — в воссоздание и улучшение земли, заводов, человека. Той части, которая «работает». Главное ежегодное изъятие ВНП — расходы на оборону. И эффективность экономической системы определяется тем, каков ежегодный прирост ВНП, остающегося после этого изъятия.
