Он приметил парочку раньше, чем зашёл в яхту, но теперь обстановка изменилась и больше располагала к знакомству. Итак, первое впечатление: одеты намного лучше каторжан – те подвязывали запястья и щиколотки кто тряпкой, кто бечевой, а у этих манжеты на липучке. Второе: выглядят почище тех, в мешковине, но у обоих одинаковый фасон платья; девка со вкусом, но все-таки явно врезала в штаны и рубаху клинья с учётом своей выпуклости.

Третье – оружие мародёра. Форт обжимал пальцами родную, отечественного изготовления игрушку. Дулом в спину он пленников не держал, а любовался кусочком родины, подобранным нежданно на чужбине. Какими путями это попало сюда?.. Motararms, Eridan – произведено на Эридане, хм. Ещё один выверт федерального бизнеса – промышленная рабовладельческая планета штампует личное оружие из углепласта, себестоимость мизерная, прибыль фантастическая. Правда, дело на Эридане идёт к отмене рабства. Вроде – «Вернём права людям!», а на деле – мир свободы не выдерживает конкуренции с рабами.

Прежде чем приступить к разговору, надо выждать, чтобы клиент созрел.

– Вы беглые?

– Нет, мы высельчане, – выдавил парень, уронив голову.

– Откуда ствол?

– Нашёл. Валялся.

– И сдавать нёс?

– Ага.

– Далеко живёшь?

– Тут, в Цементных.

У Шука в голове мозги расквасились, сейчас из носа потекут. Это Толстый, участковый, наподлячил – заминировал Развалину; кто первым войдёт, тому ноги перебьёт. Вошёл чужак, мина рванула. И вдруг он встал! Это что, снится?.. Шук чуял, как кожу заливает холодом цвет страха, а на животе каплями выступает трусливый запах. Куда тут против звёздного тягаться! Он боевик, сразу видать – вмиг всё по-своему поставил, не поспоришь. Собственная удаль показалась Шуку мелкой и дешёвой, ч цену стоптанной ботинки. Да что там! он и пистолет навести не смог бы как следует, не то что крючок нажать – так носил, для храбрости и славы.

– Зональная полиция. Здесь она есть?

– Ага, на выселках.

– Сколько их?

– Трое.

– Кто главный?

– Участковый.

– Он со звёздными связан?

«Да», – хотел сказать Шук, но успел прикусить язык. Оговорить хозяина – не в поле свистнуть. Хорошо, если залётный выродок – младший сынок из звёздной воровской семьи. А если из ОЭС? ОЭС ловушки хитро ставит, засылает подставных, глистой во всё вникает. Сболтнёшь, Толстого упекут на каторгу для оборотней, а начзоны, сам вор немалый, новому участковому поручит: «Разберись, кто моего Толстуна продал, и накажи по всей строгости». Доищутся и сбросят с катера в глиняное болото – барахтайся, пока не засосёт. Там, в глине, много таких, кто лишнее сказал.

Форт наблюдал, как парень нервничает. Это заметно – пятна на кистях, на шее, даже на ушах.

– Ннне знаю...

– Плохо, – без умысла, но с убедительным звуком Форт оттянул затвор. Скверно это – стоит раз оступиться, даже нечаянно, как начинаешь шаг за шагом портиться; какие-то манеры появляются, которых раньше не было. Надо строже следить за собой.

Девка тонко вскрикнула:

– Его не трогайте! очень вас прошу! Я... знаю, я сбегаю к Толстому...

– Ц! чокнулась! – огрызнулся на неё парень.

– Заткнись, малый. Ты уже сказал. А ты, девочка, говори подробней.

– Он со звёздными водится, правда, – девка затараторила, кося на Форта большим глазом, – он знает их, он их браток, и я к нему...

– Ц! – Форт цыкнул уже вполне по-туански. – Короче, мальчик тебе нужен?

– Да!

– Поступим так – он останется со мной, а ты пойдёшь и скажешь кому надо, что одному человеку требуется связь с орбитой, а что за человек – помалкивай. Связного пришлёшь ко мне.

– Нет, я пойду, – встрял парень. – Ей нельзя идти.

– Отчего?

– Вы полоумный или притворяетесь?! – беспокоясь за подружку, парень так осмелел, что стал грубить.

– Предположим, полоумный.

– Да Толстый её в клетку загонит!

– Не за что.

– Ага! скажет она хозяину – наладь прямую линию с КонТуа, где твои воры...

Форт постарался не заметить прямо и ясно переведённого слова, но оно звучало слишком выпукло. Как бы пи врал лингвоук, здесь он вряд ли ошибался. Если перекрёстная семантика слов «капитан»-«капо»-«главарь» ещё допускала лукавые толкования, и создатели программы загнали в словарь именно превратный смысл, то насчёт «воров» двух мнений быть не может – «похитители чужого имущества», в широком смысле – «преступники».

«Куда-то не туда меня затягивает... Начать с того, что первым делом мы купили переводчики не в той лавочке. Как вредно не знать языка! Может, там была вывеска „Товары для рецидивистов – отмычки, липовые ксивы, путеводитель по тюрьмам всех Ц“. Если выберусь, как бы не пришлось брать документы на новое имя. Но сколько можно! и так уже третье ношу! Поскорей бы выкарабкаться и в знакомствах не измазаться».

– Связь будет не бесплатно. Так и скажи Толстому.

– Всё равно он её посадит – за то, что рот разинула. Позвольте мне пойти!

– Ты, умник, что-то отчаянный.

– Мне туда дорога. Честно, я сделаю, как вы сказали.

– А в клетку сядешь?

– Начхать. Бу-бу, – переведя дух, парень тихонечко оглянулся: – А вы... купите нас.

«Однако!»

– Зачем вы мне?

– Послужим. Не бу-бу, а честно, пригодимся. И на КонТуа лишними не будем.

– Оттуда я полечу дальше.

– И дальше вам не помешаем.

«Смешно. А парень не промах; вряд ли ловок, зато с нюхом – и пистолет он, конечно, подобрал полчаса тому назад...»

– Знаешь, это ведь не прятки под кустами, как ты тут... Чтобы жить в космосе, надо знать технику.

– Мы не бу-бу безголовые, поднаучимся.

«Как просто – полиция не тронет девку, купленную звёздным... Впрочем, смеяться тут нечему. От берега я пробирался двое суток – и не видел ничего, ну абсолютно ничего, что относилось бы к людям. Даже бытового мусора. Похоже, тут живёт Великая Мечта – быстрее отсюда удрать. Нельзя жить на выселках, при свечах, есть перемолотый с хвостом и плавниками рыбий фарш, строиться по команде и держаться на успокаивающих средствах, зная, что рядом – пятьсот километров на запад или вверх – высшие технологии, напомаженные люди в шелках, деликатесы, комфорт... С потрохами продашься, лишь бы туда. Шанс – чистый прах, меньше чем прах: услужить звёздному, предложить себя и девку, вдруг купит, точнее, выкупит отсюда... А нужны они мне? а если привяжутся? Получится, что я им что-то обещал и, значит, должен выполнить. Что я могу обещать, если сам не знаю, где окажусь через день?.. Но они нужны».

– И много ты стоишь?

– Двести тиот в день, шмотки и харчи отцовские, – местами пожелтев от своей наглости, выпалил Шук. Если дело зашло о цене, гляди, не прогадай, проси больше!

Форт вычислил – тиот означает одну четырёхсотую ота, от по обменному курсу – 2,08 федеральных басса, год ТуаТоу – 320 суток; итого цена парню 333 басса в год. Ну ещё наест и износит бассов на пятьсот-шестьсот, значит, минимум до тысячи. В год! да последняя официантка в Сэнтрал-Сити меньше чем за 1200 не наймётся! И так туанцы, которых – всех! – федералы видят богачами, представляют себе богатство?.. Наверное, здесь вообще не знают, что такое настоящая зарплата.

– А напарница?

– Тоже.

«Не обижает он её. Что-то есть у них такое, общее».

– И конечно, бонусы, – лингвоук нашёл подходящее слово, но затем его вновь пробило на жаргон, – с хабара. А если вам державная династия не в зад упёрлась, то и подарочки по дням рожденья царственной семьи...

«Кто же писал программу лингвоука? – мучило Форта. – Не иначе, грамотный заключённый за двести тиот в сутки плюс баланда повышенной жирности...»

– Что ещё за подарочки?

– Эээ... – Шук забоялся, что хватил лишнего – или звёздный из ненавистников правящего Дома Гилаут. – Так, малясь конфет, малясь какой-нибудь одёжки... как полагается...

Форт бросил клик под ноги распяленному у стены кандидату в небожители.

– Вот задаток. Бери.