— Приезжай ко мне, когда станешь бароном. После того как займешь место в палате лордов, найди меня. Если у тебя еще будет желание жениться на мне, я стану твоей женой.
Он испытующе смотрел ей в глаза. Руки впились в ее плечи.
— Клянешься? Когда я стану членом палаты лордов, ты выйдешь за меня замуж?
— Да.
— Я заставлю тебя выполнить свое обещание.
Глава 32
Долго и счастливо живут только в утренних спектаклях.
Страницы светской хроники из лондонской газеты «Геральд»:
Свадьба мисс Анжелы Фрэнсис Бигглсуорт с лордом Хью Дентоном Шеффилдом, маркизом Коттоном, состоялась в субботу в Холлизе, имении отца мисс Бигглсуорт в Литтл-Байду-элле, Нортумберленд. Длинный список гостей включал имена самых знатных членов высшего общества и многих друзей и знакомых невесты из соседних имений…
Далее опущены три абзаца с перечислением имен тех, кто присутствовал на церемонии, и две колонки, посвященные подробному описанию туалетов гостей.
… Свадебные торжества отличались не только пышностью, но и оригинальностью, чего и следовало ожидать от агентства «Уайте. Свадебные торжества», но в данном случае церемония превзошла все ожидания своей новизной и изобретательностью.
После венчания из церкви жениха и невесту отвезли в коляске потрясающей красоты, покрытой лаком цвета слоновой кости, украшенной живыми цветами флердоранжа, что давало эффект японского папье-маше с перламутром. Этот прелестный восточный цветочный мотив присутствовал и в последующих торжествах.
В имении гостей встречали слуги в восточных одеяниях; женщины, одетые в кимоно, и мужчины в широких шелковых штанах и блузах приветствовали их молчаливыми поклонами. Весь вечер они с искусно разыгранным раболепием обслуживали приглашенных.
От дома гостей повели по извилистым дорожкам, усыпанным благоухающими цветами жасмина, через увитые цветами арки, над которыми взлетали шелковые воздушные змеи самых разнообразных цветов и причудливых форм — в виде золотых рыбок, ласточек и бабочек.
Позади старинного дама Бигглсуортов перед гостями предстал небольшой зеленый холм, на вершине которого стояли несколько пагод, а у подножия, под ветвями цветущей рябины и буковых деревьев, были установлены шатры из яркого полосатого шелка. По зеркальной поверхности живописного озера скользили миниатюрные китайские лодочки, а из них доносилась голоса секстета певцов, таких маленьких, что их можно было принять за детей, мелодично и виртуозно исполнявших популярные баллады.
В шатрах на длинных столах стояли приборы из тонкого китайского фарфора и серебра. Возле каждого прибора лежали маленькие сувениры: для джентльменов — красные шелковые фески с черными кисточками для курительных комнат, а для дам — изящно раскрашенные шелковые веера с изображением местных пейзажей…
(Далее опущено подробное описание различных блюд, которые подавались к столу, включая целую колонку, посвященную свадебному торту, испеченному дотоле еще неизвестным в Англии чародеем кулинарного искусства, миссис Грейс Пул.)
…Благовония, курившиеся в маленьких керамических чашечках, расставленных в шатрах, наполняли их ароматом, столь же приятным, как и голоса певцов. У берега плавали лебеди. Когда стемнело, зажгли бумажные фонарики, которые, раскачиваясь от легкого ветерка, бросали причудливые тени на эту восточную страну чудес. Но празднество еще не закончилось. Когда стало совсем темно, посреди рододендронов и в сосновой
3U
Още рядом с холмом вспыхнули волшебные огни, предваряя появление труппы восточных акробатов, великолепно исполняв-Iших удивительные трюки. После этого наступило красочное завершение праздника, за озером взлетели фейерверки, ярко освещая ночное небо.
Единодушное мнение тех, кому посчастливилось оказаться среди гостей на этом удивительном, необыкновенном празднике, сводилось к тому, что, к великому сожалению всего общества, подобного торжества в этом году больше не будет…
Приводимый ниже отрывок взят из рецензии в «Лондонском наблюдателе», посвященной постановке «Цыганки». Статья была опубликована приблизительно спустя шесть месяцев после предыдущей.
…Мисс Летти Поттс в роли Арлен — настоящее открытие. Возможно, зрители помнят мисс Поттс по прошлогодним выступлениям в нескольких одноактных пьесках, когда ее хвалили за прекрасное сопрано и восхитительный комедийный талант, но отмечали отсутствие у нее глубины чувств, необходимой для того, чтобы покорить публику. Ясно, И/ио эта критика оказалась преждевременной, ибо в роли цыганки-аристократки мисс Поттс поет со страстью и искренностью, которая поражает… Ария «Мне снилось, что живу во мраморном дворце» заставила публику подняться с мест. Хотя сама ария — образец сентиментальности, мисс Поттс наполнила ее такой тонкостью чувств и выразительностью, что ни у кого в зале глаза не остались сухими. Браво, мисс Лоттс, браво.
Еще месяц спустя «Лондвйский наблюдатель» поместил внизу страницы, отведенной политике, небольшую заметку.
Сегодня лорд Эллиот Марч, которому недавно был дарован титул барона Марча Байдуэлла, по получении предписания королевы займет свое место в палате лордов на открывающейся сессии парламента.
Летги сложила газету и отдала ее мальчику-посыльному.
— Спасибо, что, несмотря на дождь, ты принес ее, Винни. Отнеси в мою костюмерную, вот молодец, только не клади газету на баночки с гримом. Я хочу сохранить ее чистой, понял?
— Понял, мисс Поттс, — сказал мальчик и вышел исполнить ее поручение. Летти посмотрела ему вслед, уныние начинало овладевать ею.
Значит, это произошло сегодня днем. Эллиот занял свое место в палате лордов, и мир станет лучше. Раздвинув занавес, она посмотрела в зал. Публики было много, несмотря на грозу.
У них обоих все сложилось. Эллиот стал бароном, а она сделала карьеру певицы, о которой всегда мечтала. Надо было радоваться. И Летги радовалась.
В конце концов, она и не ожидала от него вестей. Она предвидела — он опомнится. И он опомнился. Ни разу он не дал ей знать о себе, не искал встреч. Ни разу не пришел в театр посмотреть на ее игру…
Она это точно знала; она просила управляющего следить, не придет ли он. И никто, тем более директор театра, стремящийся привлечь знатную публику, не мог бы не заметить присутствия одного из многообещающих политических деятелей. Нет, сэр Эллиот не приходил послушать ее, хотя бывал в других местах. Газеты любили его…
Его видели делающим покупки в одном из самых дорогих магазинов с дочерью богатого филантропа. Он обедал с вдовой выдающегося политика. Бывал в опере и раматическом театре, но никогда не бродил по Вест-Энду. Казалось, он не хотел попадать в затруднительное положение при случайной встрече с ней.
Да, газеты любили нового лорда. А как его можно было не любить, с усмешкой спросила себя Летти. Портреты были неудачными, но и на них Эллиот выглядел красивым, хотя и несколько суровым.
Когда он улыбался, фотографы, вероятно, сбегались к нему толпами. Но он не часто улыбался. В газетных статьях его характеризовали как серьезного, непреклонного, решительного человека. Он серьезно относился к своим обязанностям. И серьезно относился к жизни.
Об этом Летти жалела. Жалела его. Потому что когда-то он охотно смеялся. С ней…
Жаль, если утратил эту способность.
— Две минуты, мисс Поттс, — шепнул режиссер, когда первый акт подходил к концу.
Она наблюдала, как заканчивается самая напряженная сцена первого акта: маленькую девочку, которая играла Ар-лин в детстве, хватали цыгане и уносили со двора ее отца.
Публика ахнула, рабочие сцены опустили занавес. Они заполнили сцену, меняя декорации. Летти поправила на груди рваную пеструю шаль и тряхнула гривой по-цыгански распущенных кудрей так, чтобы волосы рассыпались по плечам.
Потом быстро вышла на сцену и легла на пол. Действие во втором акте происходило двенадцать лет спустя. Летти закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на роли. Она была Арлин, похищенной дочерью аристократа, любимым приемышем цыганского табора, хорошо обученной их хитростям и обману, но все еще помнившая другую жизнь, другие времена…
