В России И. появилась в виде подражания и перевода, в XVIII в. Сумароков, Княжнин, Владимир Панаев усердно переводили и переделывали французскую И. В 1777 г. вышли «Георгики» Виргилия, в переводе В. Рубана; к 1788 г. относится перевод неизвестного автора: «Златый век Дафниса», Геснера. Воейков перевел «Сады или искусство украшать сельские виды», Делиля (1816), а также эклоги Виргилия, Мерзляков — идиллии Дезулиер (1807). В XIX в. И. сделала новые шаг в своем развитии, благодаря Гнедичу, воспроизводившему античные образцы и избегшему подражания французским И. Жуковский и Карамзин, благодаря сантиментальному направлению их поэзии, ничего нового в сфере И. не создали. Пушкин, специально И. не писавший, дал, однако, несколько образцов идиллической лирики (в своих стихотворениях, описывающих деревенскую жизнь) и идиллического эпоса (в своих поэмах, изображающих простонародный быт русских крестьян и кавказских горцев). Пушкин окончательно упразднил буколическую поэзию своих предшественников. Образцом новой И. может служить «Рыбная ловля» Майкова, в которой мастерски описаны настроения, вызываемые местным пейзажем средней полосы России. Идиллический элемент играет большую роль в новом русском романе; народничество благоприятствовало развитию этого элемента («Рыбаки» Григоровича, «Устои» Златовратского). Очерк Тургенева «Бежин луг» (в «Записках охотника») образец И. в прозе: необыкновенно гармонически слилась в этом произведении романтика летней ночи и поэзия разговоров крестьянских мальчиков.

Вс. Чешихин.

Идиом (греч.) — дословно: своеобразность, обыкновенно отличительность языка; местное наречие, говор, произношение, свойственное известному обществу. Идиосинкразия — наблюдаемое иногда своеобразное свойство иных организмов реагировать на некоторые раздражения совершенно необычным образом. Так, напр., встречаются лица, у которых, после употребления раков, появляется крапивная лихорадка, иногда резь, рвота, понос. Другие не переносят земляники, грибов, особенно сморчков, спаржи, даже смородины и малины. Третьи не переносят некоторых лекарств в самых ничтожных размерах (сулемы, морфия, хинина, висмута). И. наблюдается иногда даже у животных; так, напр., иногда овцы и рогатый скот не переносят днем гречихи. Идиосинкразия объясняется повышенною возбудимостью нервной системы и обнаруживается не только как отраженное явление при внутреннем употреблении некоторых веществ: к идиосинкразии нужно отнести появление у иных субъектов головной боли, тошноты и даже рвоты от яркого, по преимуществу красного и желтого, света или при быстрой езде мимо белоокрашенного палисадника. У других простая камерная музыка вызывает дрожь, судорожную зевоту, судорожный плач; иногда взгляд на известных животных, пауков, жаб, вызывает рожистые воспалены кожи (рожа от испуга); сильный запах, как-то мускуса, пачули, жасмина, померанца, даже розы вызывает мигрень с ее последствиями; у иных дотрагивание к плюшу, к мокрому и затем высохшему бархату и, в особенности, к извести на стене может вызвать припадки головокружения и даже судорог. И. встречается преимущественно у нервных людей и особенно при условиях, когда нервная возбудимость особенно повышена, при болезнях, в периоде выздоровления, во время регул, при беременности и всего чаще у истеричных. С возрастом И. обыкновенно проходит, хотя иногда появляется даже у пожилых. Случается, что она на время исчезает, я затем вновь появляется. Лечение находится в связи с общим состоянием организма. В большинстве случаев наилучшие результаты получаются при укрепляющем лечении.

Г. М. Г.

Идиотизм — обозначает состояния глубокой слабости интеллекта или полного отсутствия его, развившиеся не позже детского возраста, т. е. у таких субъектов, духовная жизнь которых еще не успела перейти за первоначальную, детскую стадию. Другими словами, И. можно рассматривать как психическую слабость, обусловленную задержкой развития умственных способностей в начальные периоды такового — при самом рождении или в первые годы детства. Существуют постепенные переходы между идиотами и нормальными детьми через различные степени тупоумия (imbecillitas). При врожденном тупоумии также имеется задержка развития умственных способностей, но она столь незначительна, что такие дети по внешнему облику и поведению мало отличаются от нормальных, и путем целесообразного воспитания их духовное развитие все-таки способно к некоторому прогрессу; восприимчивость их слаба, мыслительная деятельность их совершается вяло и вращается в ограниченном кругу, но в них вырабатывается некоторое самосознание, и они в известной степени могут делаться самостоятельными личностями. Ничего подобного не бывает при тех состояниях, которые подводятся под категорию И. В глубоких степенях И. обнаруживается даже недостаточное развитие самых элементарных психических отправлений, напр., неспособность некоторых идиотов к оборонительным движениям: если им производить уколы в руку, то они кричат и плачут, но не отдергивают руку. Иные настолько беспомощны, что самопроизвольно не едят, или акт питания наступает только тогда, когда пища положена им в рот. Другие во всю жизнь не выучиваются управлять функциями мочеиспускания и испражнения, и эти акты происходят непроизвольно. Точно также многие идиоты не умеют пользоваться ногами для ходьбы, хотя мышцы их вовсе не поражены параличом; или, если они и ходят, то крайне неуклюже, переваливаясь с боку на бок; движения рук их также в высшей степени неловки. Речь может совсем отсутствовать на низших степенях И., или ограничиваться произношением отдельных нечленораздельных звуков; у других способность речи имеется, но разговор неправилен, напоминает детский лепет, и иные буквы вовсе не выговариваются. При степенях И., сопровождающихся только что указанными дефектами элементарных отправлений, едва ли возможно говорить об какой бы то ни было интеллектуальной жизни; здесь нет даже проблесков сознания. У тех же идиотов, у которых речь сохранена, обыкновенно имеются и проявления умственной жизни, только крайне зачаточной. В конкретных случаях обыкновенно определяют степень умственного развития идиота по сравнению с развитием нормального ребенка, и в этом смысле одни напоминают детей 1 1/2 и 2 лет, другие 3 — 4-летнего возраста. Конечно, такое сравнение дает лишь в самых общих чертах представление о психическом состоянии идиотов, тем более, что в отдельных случаях наблюдается большое различие характера их. Одни молчаливы, малоподвижны, не восприимчивы ни к каким впечатлениям. Другие, напротив, очень подвижны, все хватают, особенно блестящие предметы, все кладут в рот, постоянно что-то бормочут, обнаруживают симпатию к определенным личностям. У иных замечаются стереотипные привычки, напр., вертеться на одном месте, качаться из стороны в сторону, постоянно засовывать себе палец в рот. Многим свойственна подражательность. Между прочим, эта подражательность иногда проявляется в речи тем, что они повторяют вопросы, предлагаемые им, вместо того, чтобы отвечать на них. На еще высших степенях речь может быть почти совершенно свободна, и даже возможно обучение чтению и письму, а также некоторым простым механическим работам и рукоделию. Такие идиоты могут различать людей и предметы, исполнять простые поручения, подобно маленьким детям. Но к дальнейшему совершенствованию они неспособны; отвлеченные понятия для них не существуют: перед мало-мальски сложной задачей они теряются. Вместе с тем у таких высших идиотов появляются склонности к лакомствам, а впоследствии к другому полу, которые они, при удобном случае, удовлетворяют совершенно импульсивно, не будучи удерживаемы ни стыдом, ни другими нравственными побуждениями. К дефектам умственной жизни идиотов, у которых о таковой вообще может быть речь, между прочим, принадлежит неправильность воспроизведения представлений: то, что они видели или слышали, легко извращается в воспоминании их, почему на них никогда нельзя полагаться как на свидетелей какого-нибудь происшествия. Кроме того, к умственной бедности их часто присоединяется нравственное извращение, наклонность ко лжи и обману, конечно, в самой грубой форме. Вообще идиоты добродушны и безвредны, но в случае раздражения становятся крайне злыми и тем более опасными, что не умеют оценить последствий своих поступков.