– Нет друга. В прошлом году в классе появился Юрка Щикитов. Стал за мной ходить, как собака ходит за хозяином. – Хмуро ответила Ирина.

– Большая удача, когда рядом находится настоящий друг, готовый с тобой и в огонь, и в воду. Мне повезло встретить такого друга. – С радостью в голосе поведал Михаил: – Мы начали дружить в школе, теперь нашей дружбе много лет. Однажды он спас меня. Когда нож был уже занесен для смертельного удара, когда мне жить оставалось не больше одной секунды, возможно, и ещё меньше, откуда-то появился Толя. Он, как ураган, налетел на моего противника. Я навсегда перед ним в долгу, и готов за него жизнь отдать.

– Дядя Миша, расскажи мне о своём друге. – Попросила Ира.

– Почему бы и не рассказать? – Сказал Михаил. Слушай, только я иногда буду рассказывать от третьего лица. Что-то рассказал мне сам Толя, что-то я видел своими глазами, и запомнил. Слушай: – Когда нет форс-мажорных обстоятельств, ломающих сложившийся уклад жизни, сводящих на нет все усилия, каждый человек является хозяином своей судьбы. Он выстраивает свою жизнь сам, сообразуясь со своими представлениями и понятиями. Право рождения может либо оказать помощь, либо создать некоторые препятствия в претворении жизненных планов. Большая доля успеха зависит от способностей человека и его упорства.

Форс-мажорные обстоятельства внезапно ворвались в жизнь маленького Толи Портнова, полностью разломали уклад его счастливой семейной жизни, лишили его любящих родителей, и забросили его в положение воспитанника детского дома. Чудесным майским днём семья Портновых вышла на улицу. Они решили совершить большую прогулку по городу. В небесной синеве плавали редкие обрывки кучевых облаков. Яркое солнце проливало на землю потоки тепла и света, словно тоже радовалось выходному дню, и делилось этой радостью со всеми горожанами. На деревьях под лёгким ветерком раскачиваются зелёные листочки. Клумбы расцвели всеми цветами радуги. В некоторых местах тротуара, под ногами гуляющих, из щелей в асфальте, вылезли робкие зелёные побеги.

Портновы постояли у фонтана, подставляя лицо под мельчайшие брызги. Побултыхали в воде руками, и пошли в парк. Там катались на каруселях и качелях. С высоты птичьего полёта, на колесе обозрения, осматривали окрестности. С большой высоты виден весь город. Многоэтажки выглядят такими маленькими, словно построены детскими руками, из кубиков детского конструктора. Много радости доставило Толе посещение зоопарка. Там он увидел живых медведей, волков, жирафа, обезьян и много других животных. Долго рассматривал насекомых. Раньше он видел жителей зоопарка только на картинках в детских книжках. После зоопарка зашли в кафе, ели пирожное, шоколад и пили лимонад. Толя был очень доволен, много и весело смеялся. Во второй половине дня они устали. Весёлые, счастливые и уставшие, шагали к дому. Когда до него оставалось сотни полторы шагов, остановились у пешеходного перехода. По улице, шурша шинами по асфальту, мчатся автомобили. Толя первый увидел зелёный свет для пешеходов.

– Мама, папа, зелёный! – Закричал он.

– Анатолий сам об этом рассказал тебе, дядя Миша? Он это всё запомнил? – Спросила Ирина.

– Он запомнил этот, страшный для него день, и никогда о нём не забывал. Я продолжаю рассказ, слушай: – Он вырвал руки и бегом ринулся через дорогу. Уже Толя перебежал её, когда услышал позади громкий стук, стоны и пронзительные крики. Большая машина на бешеной скорости врезалась в колонну пешеходов, переходящих проезжую часть в том и другом направлении. Толя остался сиротой, его вывезли в другой город и поместили в детский дом. Через много лет Толя узнает, что водитель машины, убившей его родителей, умер за рулём от инфаркта. Он мёртвым телом заклинил рулевое колесо, и ногой вдавил до упора педаль газа. Машина неслась со скоростью около двухсот километров в час.

– Нелегко ему пришлось в детском доме. Я представляю, всегда рядом были родные люди, папа, мама. И вдруг, кругом совсем чужие лица, среди них есть и недобрые. – Вздохнула Ирина.

– Да. – Продолжил рассказ Михаил: – Нелегко приходится маленькому человечку. В больших коллективах, и взрослых и детских, где десятки и сотни человек вынуждены жить под одной крышей. Быть постоянно у всех на виду. Где ограничено пространство передвижения. Где отсутствует возможность уединения. Вырабатываются свои нормы и правила поведения. Здесь человек, чтобы выжить, закрывается бронёй невозмутимости и показного безразличия. Здесь новичка всегда испытывают на прочность, на твёрдость характера. Всем интересно, чего можно ожидать от него. Это не праздный интерес, это жестокая необходимость. Новичок может оказаться той спичкой, от которой вспыхнет пожар, и сожжёт устоявшийся быт и уклад жизни всех, кто вынужден здесь проживать.

Толя помнил наставления отца: – Сынок, никогда ничего не бойся. Не давай в обиду себя, близких и друзей. Не получается миром, не жалей кулаков. Храбрость и независимость – твои верные друзья и помощники, их уважают всегда и везде.

Толя успешно влился в детский коллектив. Драться приходилось. Не один раз его лицо цвело синяками. Не один раз из разбитого носа текла кровь. Место своё в иерархической лестнице завоёвано. Потекли скучные, серые будни. Через год Толя пошёл в первый класс. Детдомовцы учились в обычной городской школе, там они выделялись и одеждой и манерами поведения от детей, живущих с родителями. В этом была определённая сложность. Им трудно общаться с семейными детьми, которые их принимают за второй сорт. Случались конфликты, драки.

Однажды Толя опоздал на урок и быстро бежал по пустому коридору. Около дверей своего класса налетел на вихрастого, конопатого мальчишку.

– Мне такая мысль пришла в голову, что этим конопатым мальчишкой был ты, дядя Миша? – Буркнула Ирина: – Это была первая ваша встреча?

– Да. Первая. Мы друг другу не понравились.

– Ты чё толкаешься? – С угрозой в голосе спросил я.

– Ты чё на дороге стоишь? – Так же со злостью ответил он.

– Я жду не тебя, будешь толкаться, отлуплю. – Я начал потихоньку надвигаться на него.

– Попробуй, чё не лупишь? – Мальчишка принял боевую стойку, как он её понимал, и тоже начал приближаться ко мне.

– Захочу, отлуплю. – Не унимался я.

– Посмотрю, как ты захочешь.

Мы начали приближаться один к другому, толкать соперника. Затем схватили друг друга за одежду. Начали кататься по полу, изворачиваться, и махать кулаками.

– А ну, паршивцы, вставайте! – Кто-то схватил нас за шиворот, резко дёрнул и поставил на ноги.

– Портнов, почему на урок опоздал? А ты, Сазонов, только появился в школе и уже дерёшься. Я тебе сказала ждать меня у двери.

Мы громко сопели, молчали и, набычившись, смотрели прямо перед собой. Завуч открыла дверь класса и втолкнула нас, нахохлившихся, как воробьи перед дождём.

– Надежда Степановна, прервитесь на минутку, я привела нового ученика. Портнов, иди, садись на своё место.

Она взяла меня за руку, и вновь обратилась к классу. – Ребята, это Миша Сазонов, он будет с вами учиться, прошу любить и жаловать. Надежда Степановна, они с Портновым уже успели подраться. Посадите драчунов за одну парту.

Оставшуюся часть урока мы, когда никто на нас не смотрел, толкали друг друга коленями и локтями. Однако, вскоре мы подружились, поклялись в вечной дружбе. В тайне ото всех мы порезали себе ладони, и соединились пятнами выступившей крови. О такой клятве прочитали в какой-то книге. Возможно, в одной из книг Фенимора Купера, или Марка Твена. Её названия я не помню.

Мои родители тоже погибли, и я жил с тётей. У неё своих детей никогда не было, и она всю свою неиспользованную любовь вылила на племянника, хотя была и строга со мной. Толя постоянно, все дни после школы проводил у нас. Директор детского дома разрешила такие отлучки, только строго наказала, чтобы ночевать обязательно приходил. Тётушка строго следила, чтобы мы готовили уроки, она опекала нас одинаково, не разделяя на своего и чужого. Толя чувствовал себя своим, родным, словно у него опять появилась, когда то потерянная, семья. Он иногда вспоминал родителей, тот день, когда они погибли. Вспоминал машину, мчавшуюся с бешеной скоростью. В это время из его глаз вытекала предательская слеза.