Прошло много времени, мы окончили школу, получили аттестаты. Тётя Тася проводила нас в армию, где дружба не раз выручала в сложных ситуациях. Как то один из старослужащих, которые называют себя стариками, приказным тоном, грубо обратился к Толе: – Слышь, салага, подрай мне сапоги.

– Я бы с удовольствием помог тебе собраться в увольнение. Вот только просить надо вежливо. Спокойно сказал Толя.

– Ты что молодой, салажонок, ерепениться вздумал? Я тебе быстро рога обломаю.

Он стал надвигаться на Анатолия. Они сошлись грудь в грудь. К «старику» подбежали ещё двое. Такого нападения на друга я допустить не мог. Я снял ремень, намотал его на руку и встал рядом с Толей, плечо к плечу.

– Утихомирьтесь, мужики. Я вот этой пряжкой успею чью-нибудь башку снести. Кому от драки польза будет? Поедем в горячие точки, кто-то спину всегда прикрывать должен. На фронте тоже драться будем, на радость врагам? Или плечо к плечу, и защищать друг друга?

Простые слова оказали благотворное действие. Драка не произошла, бывшие противники, ни слова не говоря, разошлись..С этого времени друзья оказались принятыми в коллектив. Армейская служба покатилась по правилам доброй воли и воинского устава.

Всё когда-то кончается. Закончилась армейская служба. Мы вернулись к тётушке Тасе. Она уже старая, её иногда одолевают болезни, ей нужен уход. Анатолий нашёл работу охранника, а я устроился в компанию, занимавшуюся устройством натяжных потолков. Тётушкина небольшая пенсия и две, тоже небольшие, зарплаты позволяли жить безбедно, хотя много денег уходило на лекарства. У тётушки в собственности небольшой домик с земельным участком. Огород помогает сводить концы с концами. Выращивали картошку, огурцы, помидоры и разную зелень. Плодовые кустарники позволяли круглый год иметь варенье, которое тётушка очень любила.

В большинстве случаев мы назначали свидания своим девушкам в одном месте. Затем долго гуляли вчетвером по улицам города, заходили в кафе, изредка в ресторан, угощали девушек вином, фруктами, шоколадом. После, каждый свою девушку провожал до дома, изредка кто-то оставался ночевать. В этот день было всё как обычно. После ресторана провожали девушек. Я долго не хотел уходить, мы целовались, болтали несусветную чушь. Когда расстались, я пошёл домой, и встретил четверых крепких, рослых парней.

– Ты чё в наши края повадился, наших девок баламутишь? – Грубым голосом провозгласил один из ребят.

Я не успел правильно оценить обстановку и принять решение. В голове словно взорвался снаряд, и темнота поглотила меня. Память вернулась быстро. В ночной тишине услышал голос: – Мочи его, пусть по чужим девкам не шастает.

В руке у сидевшего на мне парня в тусклом лунном свете блеснуло лезвие ножа. После удара по голове мои мышцы словно онемели, и некоторое время не хотели слушаться команд. В этот момент, когда противник сидел на мне, и готовился нанести удар ножом, я не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Голова тяжёлая, словно налитая расплавленным металлом. Нож уже занесён для удара. Вдруг, как чёрный смерч, кто-то налетел на парня, сидевшего на мне, и снёс его. Нож улетел в неизвестном направлении. Найти его ночью – задача весьма не простая. Спасителем оказался Толя.. Он поднял меня, и поставил на ноги. Мы уже вдвоём отмахивались от нападающих. Непримиримая четвёрка от души попинала нас, и удалилась. Мы с трудом поднялись на ноги. У меня ещё хватило сил отряхнуться и шутливо спросить: – Откуда та взялся, Саид?

– Стреляли. – Тихим голосом ответил Толя.

Несколько дней назад мы смотрели фильм «Белое солнце пустыни». Эпизод с вопросом, откуда взялся Саид, и односложным ответом, что стреляли, нам очень понравился. Тётушка Тася долго охала и ахала. Она промыла раны, заклеила их лейкопластырем. Спрашивать ни о чём не стала. Она здраво рассудила, что ели мы захотим, расскажем сами, что с нами произошло. Она сообразила, что у молодых парней кровь бьёт ключом. Без девушек наверняка не обошлось.

Примерно через месяц тётушка завела разговор с Анатолием. Она больше недели хорошо себя чувствовала, была бодра, весела, словно её болезнь ушла в отпуск. Тётушка готовила ужин и что-то про себя напевала. Когда поужинали, она стала серьёзной.

– Не обижайся на мои слова, Толя. Ты мне родной человек, я вас с Мишей обоих люблю. Может я старая дура, только думаю, что вам вдвоём незачем валандаться с одной старухой. Миша один может обо мне заботиться, осталось не так уже долго. Тебе, Толя, свою жизнь надо устраивать, найти профессию, найти своё дело. Охранник, это несерьёзно. Жениться пора, детишками обзаводиться.

– Спасибо, тётя Тася, мне не за что на тебя обижаться. У меня в жизни два светлых пятна, это мои погибшие родители, да ты, моя дорогая тётушка. Я подумаю, обязательно подумаю.

Через месяц, в ответ на отправленное резюме, Анатолию пришёл вызов. Он уехал на северные нефтепромыслы. Он отработал пять лет, когда его на улице застал внезапно налетевший ураганной силы ветер. Кругом потемнело, пропали очертания домов и нефтяных вышек, свирепый рёв урагана унёс звуки и запахи жилья. Когда ветер немного утих, полузамёрзшего, и совершенно обессиленного Толю, нашли совсем близко от посёлка. Оказалось, что трое суток бродил мой друг вокруг него. Иногда приходилось передвигаться ползком, когда свирепые удары урагана валили с ног, и не давали подняться. Больше месяца он провалялся на больничной койке с сильнейшим воспалением лёгких, половину этого времени провёл в бессознательном бредовом состоянии. Врачи опасались за его жизнь, но молодой сильный организм выстоял.

– О северных злоключениях Анатолий сам рассказал тебе? – Спросила Ирина.

– Конечно сам. – Ответил Михаил: – Иначе, откуда мне были бы известные эти ужасные события?

Выздоровевший, но ещё слабый, Анатолий уволился, собрал свои немудрёные пожитки и уехал в родной город, где, когда то появился на свет и прожил первые счастливые годы. Город встретил ослепительным сиянием весеннего солнца, задорным трепетанием молодой зелени парковых деревьев, разнотравьем, и разноцветьем высаженных клумб. А так же весёлым плеском водяных струй, несколько дней назад запущенных фонтанов. Казалось, город радуется его приезду, как мать радуется возвращению блудного сына. Первым делом, по приезде, Анатолий решил найти могилы родителей. Это оказалось не так просто. После расспросов служителей кладбища и долгих поисков, он увидел заржавевшую оградку, два заросших холмика и два каменных могильных памятника с фотографиями и двумя датами. Он очистил холмики и всю внутренность оградки от мусора и травы, завалил холмики цветами, их продавали не далеко от кладбища, и долго смотрел на фотографии родителей. Они весело улыбались ему. Их возраст на фотографиях примерно такой же, как у смотрящего на них Анатолия.

– Дорогие папа, мама. Отныне я буду часто навещать ваше последнее пристанище. Блудный сын вернулся.

Анатолий снял маленькую комнатку, где стояла железная кровать, стол и стул. Обзавёлся постельной принадлежностью, минимальным набором кухонной утвари, чтобы можно было приготовить чай, сварить кофе и простенький завтрак, когда не захочется идти в кафе. Немного обустроившись, он пошёл гулять по городу, который показался ему совершенно не знакомым. За те годы, когда Анатолий был в детском доме и в армии, а затем работал на северных нефтепромыслах, город расстроился. В нём появились новые микрорайоны, которых Анатолий не знает. Изменился вид многих улиц. Снесены многие старые деревянные жилые дома, которые давно отслужили свой срок. На их месте появились новые постройки. Появилось в городе много торговых центров, которых не было, когда маленький Толя проживал в нём с родителями. Он с большим трудом нашёл тот дом, где прошли его первые, счастливые годы. Потерявшая к этому времени остроту, тоска по родителям, вновь волной окатила его. Примешивалась тоска по тёте Тасе, которая после смерти родителей, сумела, если не совсем заменить их, то создать некое подобие семейного уклада. Она умерла, когда Анатолий в бреду валялся на больничной койке.