– Ты чего, не пробовал никогда?

– Пробовал конечно, но че-то так, не особо распробовал, тащи.

– Его теплым пьют.

Мы разогрели саке, напились, а потом Пьер Чижиков стал ко мне приставать.

– Чижиков, – тогда сказала я ему так серьезно, – не надо губить мою молодость, меня такую никто замуж не возьмет.

– Дура ты, – сказал Пьер, – молодость с этого и начинается.

И выписал мне бесплатную путевку в молодость. Через два месяца Пьера Чижикова и еще троих учеников выгнали из школы, якобы за изнасилование учителя географии, но я, честно говоря, в это не верю. Как бы там ни было, я закончила школу, назло родителям подала документы в мед и поступила.

На втором курсе я познакомилась с Анжелой. Анжела не любила спиртное, предпочитая ему грибы, она читала Кастанеду, бредила Грофом и пела в группе «Феноорбитальные сны». Анжеле нравились девушки, трансперсональная психология, трава и белый порошок.

– Пока ты молода, надо жить! – выпустив из легких дым, произнесла Анжела и протянула мне косячок.

– Что же, по-твоему, я не живу что ли? – взяв косячок, возмутилась я.

– Это ты называешь жизнью? Напилась, задницей потрясла, потрахалась, а с утра на учебу. Хороша жизнь, ничего не скажешь.

– Ну и что, мне нравится.

– Ты курни и поймешь в чем разница, а потом я тебе еще кое-что покажу.

Через пятнадцать минут я лежала голая на полу, Анжела покусывала мой сосок, а я ржала, как сумасшедшая не в силах остановиться. Челюсти мои сводило от смеха, а из глаз лились слезы.

Мы подружились с Анжелой и стали не разлей вода, вместе спали, курили, ели грибы, вмазывались, ходили на тусовки, ездили автостопом в Крым, даже собирались поехать в Мексику за кактусами, но че-то не поехали. А потом и вовсе раздружились. Как-то однажды, нам было очень плохо, необходимо было чего-то взять, а денег не было, Анжела расплатилась за дозу мной. Пока меня имели, она вмазалась и поплыла, бодяга оказалась фуфлыжной и Анжела чуть не двинула копыта. Я вызвала скорую и Анжелу увезли в больницу.

Решив завязать со всей этой дрянью, я отправилась восстанавливаться в институт. Однако, обратно в институт меня уже не взяли. Я вернулась домой и месяц лежала на своем диване, глядя в потолок. Благо из домашних со мной никто не хотел разговаривать.

Мама вызвала ко мне психолога. Сначала приходил мужчина, затем его сменила женщина, но и ей не удалось меня разговорить. После психологов ко мне привели священника. Дядька весь в черном, напрочь заросший волосами, говорил мне про любовь, про то, что мы должны подумать о душе, пока она еще не погрязла во мраке плотских наслаждений и еще что-то. Я его не слушала, мне вдруг вспомнился Чижиков с его влагалищами, пенисами и прочими штучками-дрючками. Я закрыла глаза и принялась мастурбировать, когда кончила, батюшки уже не было.

На следующий день я встала, приняла душ, оделась и пошла в церковь.

Через месяц я распевала псалмы в церковном хоре, помогала бедным и навещала Анжелу в больнице, нося ей передачи.

Вскоре Анжелу выписали из больницы. Паровоз ее жизни встал на прежние рельсы и, набирая обороты, понесся под откос. Моему кораблю было с ним не по пути. Прошло довольно много времени, и я уже практически совсем забыла о существовании бывшей подруги, как вдруг она позвонила и попросила, чтобы я купила и принесла ей дозу. Она назвала адрес и имя приятеля у которого я должна буду приобрести героин.

Я принесла ей героин.

– Анжела, – сказала я, – ты должна завязать с этим, тебе нужно обратиться к Богу, во всем покаяться и он тебя простит и поможет выбраться из этого болота.

– Заткнись! – заорала она и ударила меня, – вали отсюда, святоша драная.

Я не могла не рассказать батюшке о своей подруге и о том, что помогла достать ей наркотик. Он отругал меня и строго настрого запретил встречаться с Анжелой. И когда она вновь позвонила мне, умоляя принести дозу, я отказала ей. Выслушав трехэтажную брань в свой адрес, я повесила трубку. Спустя какое-то время я узнала, что Анжела скончалась.

В церковь я больше не ходила. Глядя на людей мне хотелось блевать, дома родители постоянно меня пилили. Отчим сказал маме, что дальше так продолжаться не может, что меня нужно куда-то отправить. Родители сослали меня в Рим.

В Риме я познакомилась с пожилым поэтом, довольно состоятельным старичком, с милой застенчивой улыбкой. Он решил, что моя внешность заслуживает того, чтобы сделать из меня фотомодель. Старичок произвел пару необходимых звонков, и вот я уже стояла, лежала, крутилась, вертелась, улыбалась, грустила под пристальными взглядами фотокамер.

– Пока ты молода, хороша собой, нужно брать от жизни все, моя дорогая, – сказал мне старичок, поглаживая мою грудь, – мы сделаем так, что весь мир падет к твоим ногам.

Я снялась в двух порнофильмах и уехала обратно в Россию. На заработанные деньги купила квартиру, много спиртного и закуски. Я была молода и красива, но жить почему-то не хотелось.

Придя в себя, я выкинула все пустые бутылки, перестирала все загаженное белье, отмылась, привела себя в порядок и пошла устраиваться на работу.

– Ты с ума сошла, – спросил меня главврач, – зачем тебе это? Ты молодая симпатичная девушка, еще и жизни-то толком не видела, а уже к покойникам тянешься. Тебе замуж надо да детей рожать и жизни радоваться, а не в морге работать.

Но мне что-то не очень хотелось радоваться. За два литра водки и пятнадцать минут секса я обрела работу в морге.

Как-то ночью на дежурстве, я разделась догола и встала перед зеркалом.

– Я красивая и молодая, – сказала я себе, – нужно поскорее умереть, пока я не состарилась и не превратилась в мерзкую морщинистую массу мяса.

Нужно умереть пока я еще молода.

Я выпила спирту, закурила сигарету и легла нагая на бетонное ложе.

Я вспоминала как Чижиков пел мне:

– Ты ушла рано утром, где-то чуть позже шести…

Вернулся Тузик, принес мне цветы.

– Что это? – спросила я.

– Цветы, – ответил Тузик.

«Он купил их в цветочном магазинчике неподалеку от моего дома Директор магазина Ашот мужчина средних лет кавказкой национальности ну и вида соответствующего приехал в этот город семь лет назад на похороны своего старшего брата от которого ему по родству и достался этот магазин вместе с двумя прелестными продавщицами Светой и Леной Тетя Света сорокапятилетняя грузная женщина с короткими руками и добродушной улыбкой являлась главным консультантом и продавцом цветов От нее всегда веяло какой-то печальной добротой и запахом конской мочи разлитой по флаконам с надписью Chanel №5 Муж тети Светы бывший железнодорожник отмечая свой профессиональный юбилей так напился что попал под поезд и ему отрезало ногу Машинист поезда Константин Григорьевич остановил поезд и поспешил на помощь пострадавшему А пострадавший матерился на чем свет стоит и требовал разыскать его ногу Помощник машиниста Петя отыскал ногу мужа тети Светы и отдал ее ему Бригадир железнодорожников вместе с железнодорожниками отмечавшими в этот вечер профессиональный юбилей мужа тети Светы избили до полусмерти машиниста Константина Григорьевича Помощник машиниста Петя скрылся в неизвестном направлении но как только по мнению железнодорожников правда восторжествовала и злоумышленник машинист понес суровое но справедливое наказание появился помощник машиниста Петя и еще целая ватага раздосадованных парней с дубинами и цепями Завязалась кровавая битва В суматохе не разбирая своих и чужих кобель Палкан кусал всех кто ему попадался под морду В этом шумном месиве чья то обутая в кирзовый ботинок нога со всей своей железнодорожной силой заехала Палкану в бок и сломала два ребра Две недели пожилой пес лежа скулил смотря на небо из больших умных глаз покрытых пеленой прожитых лет капали слезы Баба Рита приносила псу еду и меняла воду в миске Баба Рита любила не только собак но и к любой божьей твари относилась с трепетом и заботой единственные кого она терпеть не могла были крысы В молодости проживая с родителями в своем деревянном доме Рита ставила капканы на крыс а после того как крыса попадала в ловушку юная Рита забивала ту до смерти молотком Так она мстила всему крысиному отродью за то что они практически полностью съели ее новорожденного братика Рита боясь подобной участи для своих детей так никогда и не вышла замуж зато завела у себя в квартире на девятом этаже семь кошек Из за невыносимой устойчивой вони соседка бабы Риты молодая и статная девушка Лена ненавидела эту старушку и ее хвостатых отродий Уютное гнездышко доставшееся Лене от дедушки ожидало как и его хозяйка сильной мужской руки Бывало что сильные мужские ноги и руки заходили в эту опочивальню девичьей невинности но ненадолго так как слабые мужские носы после пятиминутного вдыхания и выдыхания не выдерживали ароматного бесчинства Сильные мужские ноги и руки разворачивались и уносили с собой те вожделенные объекты мужской гордости что являлись Лене по ночам во всей своей безнравственно манящей оголенной твердости»