— Раздвинь колени. — Он дотронулся до ее колена. — Так, так, умница. Ты должна выглядеть так, словно ты доступна, но не для всех.

На глаза Николь навернулись слезы. Все было совершенно не так, как она воображала. Она представляла себе большой зал, толпу гримеров, осветителей и просто зевак — а тут была маленькая комнатка и один лишь Гай, и Николь начинала ненавидеть его и его камеру. К тому же съемка, казалось, длилась уже целую вечность, а конца не было видно.

— Долго еще? — спросила она.

— Он подождет тебя, крошка, — улыбнулся Гай, — кто бы он ни был. — Его рука снова коснулась ее колена. — Раздвинь побольше. Ты должна выглядеть соблазнительной. Пусть взгляд зрителя скользит по твоим восхитительным ногам, прямо к вратам рая.

Господи! Неужели мужчины и впрямь так разговаривают? Такие выражения употребляли разве что герои порнофильмов, которые Николь смотрела тайком от матери. Николь стало еще больше не по себе.

— А теперь ляг на живот и поиграй с камерой, — велел Гай.

Николь не двигалась, словно была в ступоре. Наконец Гай потерял терпение.

— Ладно, не надо, — решил он. — Иди, переоденься еще раз для последней съемки — и конец твоим мучениям.

Николь чувствовала себя смущенной, проходя перед Гаем в нижнем белье. В студии было так холодно, что ее соски проступали из-под тонкого шелка. Никогда в жизни она больше не будет сниматься в белье!

Новый комплект ждал ее на стуле в раздевалке. От одного взгляда на почти прозрачную розовую ткань Николь стало не по себе. Позировать в этом — все равно что голой…

«Почему бы тебе просто не развернуться и не уйти? Никто тебя здесь не держит!»

Но она не могла уйти, не закончив серии снимков для своего досье. А эти снимки, как объяснил ей Гай, обязательно должны быть в «купальнике» («купальник» на поверку оказался просто нижним бельем). «Что ж, — сказала она себе, — хочешь работать — терпи. Другого такого шанса, может быть, не представится за всю жизнь». «Мама и папа убьют меня, если узнают!» Впрочем, мама и так будет ругать ее за пропущенную школу, так что не так уж страшно, если поругает и еще за что-то вдобавок. А что до отца, то он теперь за тридевять земель отсюда с новой женой, и ему скорее всего нет никакого дела до того, что делает Николь.

Николь сняла прежнее белье и надела новое, как вдруг до ее слуха донеслись какие-то голоса. Она подошла к двери и приложила к ней ухо. В студии был еще какой-то мужчина, и он разговаривал с Гаем.

— Она еще новенькая и немного стесняется, — говорил Гай. — Потрясающее тело! Сиськи что надо! Тебе нужны фотографии, мне нужны деньги. Все довольны, старик.

Все, кроме Николь. Она чувствовала, что ее начинает трясти, ноги становятся ватными. Ей захотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда.

«Ты не ребенок. Чего ты испугалась? Подумаешь, попозировать в белье перед этими придурками!»

— Нет, — прошептала она.

Может быть, ей не так уж и хотелось стать моделью? Во всяком случае, сейчас ей не хотелось ничего, кроме как бежать отсюда без оглядки.

Николь решительно скинула это проклятое белье и оделась в собственную одежду. Ее куртка и сумочка остались в студии, но для того, чтобы взять их, ей придется встречаться с Гаем и его дружком. Ладно уж, черт с ними! Слава Богу, Николь успела заметить дверь, через которую могла выбраться черным ходом, а в карманах джинсов ей удалось наскрести мелочи на пару долларов. Этого хватит, чтобы позвонить тете Клер и попросить ее приехать за ней, а если Клер нет дома, то она придумает что-нибудь еще. Главное — поскорее выбраться отсюда.

Когда Конор появился на пороге дома Мэгги, тот уже был похож на настоящий ад. Элли что-то кричала в свой сотовый телефон, но целый хор соседок перекрывал ее голос так, что ничего нельзя было разобрать.

— Николь не пошла в школу, — выложила ему Рита, даже не поздоровавшись, — а поехала в Манхэттен с подружкой. Но Мисси вернулась без нее.

— Вы хотите сказать, — осторожно переспросил он, — что Николь одна в Манхэттене?

— Она поехала в какой-то Форт… как его там?.. Форт-Ли. На встречу с фотографом. Элли сейчас разговаривает с Мисси, пытается выведать у нее все, что та знает.

— Послушайте. — Конор пытался говорить спокойно. — Нет причин считать, что с Николь что-то случилось. Может быть, она просто застряла в автобусе где-нибудь в пробке.

— Вы не умеете лгать, — отрезала Рита. — Я вижу по вашим глазам, что вы беспокоитесь не меньше меня.

— Вы правы, беспокоюсь. Я, пожалуй, позвоню кое-кому, если это поможет.

— Нет! — крикнула Рита так, словно он собирался ее убить. — Не занимайте телефон! Николь может позвонить.

— Нет проблем! — Конор вынул свой сотовый. Рита бесила его, но он уже был готов к тому, что вряд ли они когда-нибудь станут большими друзьями.

В комнату вошла Элли.

— Я не знала, что вы здесь, — сказала она вместо приветствия. — Вы что-нибудь знаете о Форт-Ли?

— Не очень много. Хотя, погодите, я знаю тамошнего шефа полиции. Я позвоню ему.

— Мисси сказала, что Николь собиралась ехать в какую-то фотостудию. Названия не помнит. Кажется, начинается на «Гло». То ли «Гло-Дот», то ли «Гло-Боб»…

В глазах Риты стояли слезы.

— Позвони Клер, — сказала она Элли. — Клер, должно быть, знает.

Но Клер, как оказалась, ничего не слышала ни о какой студии, название которой начиналось бы с «Гло». Услышав об этом, Конор сразу насторожился. Уж если Клер, которая знала весь мир модельного бизнеса вдоль и поперек, ничего не слышала о такой студии, значит, студия скорее всего весьма сомнительная.

Он позвонил начальнику полиции Форт-Ли, До гну. Того не оказалось дома, но Конор оставил ему на автоответчике номер своего сотового и номер домашнего телефона Мэгги. Он позвонил Патриции — знакомому детективу: она специализировалась на маньяках, охотившихся за девочками-подростками. Патриции тоже не было дома.

— Не то время, — обреченно вздохнул он. — Сейчас никого не застанешь ни дома, ни на работе, все как раз едут с работы домой.

Элли кинула на него недружелюбный взгляд:

— Может, вы звоните не тем людям?

— У вас есть другие варианты? — бросил он ей в ответ.

— Может быть, — предложила Элли, — кто-нибудь поедет туда и попробует разыскать Николь? Форт-Ли не такой уж большой.

— Она может быть где угодно, — упавшим голоском проговорила Рита. — В автобусе, в поезде или… — Голос с ее сорвался, и она разрыдалась.

— Мама, перестань! — Элли обняла мать за плечи. — Все будет хорошо.

Конор написал что-то на листке бумаги и протянул его Элли. — Вот номер моего сотового. Если узнаете что-то новое, звоните мне.

— Вы уходите? — удивилась Рита. — Покидаете нас?

— Я поеду искать Николь.

— Лучше я, — сказала Элли. — Я все-таки ее родственница.

— А я все-таки полицейский. Предоставьте это мне.

Мэгги собиралась позвонить домой, как только откажется в ресторане. Но не успела она войти в фойе, как на н ее налетела Джанни.

— Где ты была, черт возьми? — выпалила она. — Я звоню тебе на сотовый вот уже полчаса! Звонила и домой, но там тоже не знают, где ты.

— Извини, я попала в пробку. Я много пропустила?

— Суп и салат. Мы не могли начать главную часть без тебя, — щебетала Джанни, увлекая ее за собой.

Мэгги решила позвонить домой попозже. Зачем пропускать самый торжественный момент? Да и что может случиться? Мать все держит под контролем, а если что, помогут Элли и Клер. Имеет она право хоть раз расслабиться с друзьями?

Николь боялась, что, оставшись рядом со студией, она может столкнуться с Гаем или его дружком. Поэтому она возвратилась на остановку, где высадилась из автобуса несколько часов назад. Улица была полна снующих пешеходов и машин. Николь долго искала автомат, чтобы позвонить тете Клер. Наконец она заметила один рядом с бензоколонкой.

«Опустите 1 доллар 75 центов» — высветилась надпись. Николь вздохнула. Это была почти вся ее наличность. Тем не менее делать было нечего.