Ничего подобного! Сиэнре, как мне показалось, назначила про себя Хийнма вздорным старикашкой, начисто лишенным чувства юмора, и не прошло и недели, как Сориделю пришлось объясняться с Фралиром. Главе клана Кипящего Озера однажды случилось пройти мимо колодца, когда Сиэнре играла там в народную, как она потом уверяла, эльфийскую игру «Зайцы воют на луну». Не знаю, как там ведут себя по ночам зайцы в дремучих эльфийских лесах, но, услышав этот жуткий, загробный и заунывный вой, Фралир испытал одно желание – бежать, бежать со всех ног от этого проклятого колодца. И побежал бы, не будь он главой клана, на землях которого завелась такая нечисть.

(Неудивительно, что один из первых вопросов, который Фралир годы спустя задал Фионе, был именно про зайцев: никто из нас попросту не знал, как выглядят эти чудовищные создания. К его чести, стоит добавить, что отец Чинтах не пошел по стопам Хийнма: услышав ответ, он так долго и громко смеялся, что Фиона испугалась, как бы его не хватил удар.)

Каждый запрет Сиэнре воспринимала настолько конкретно, насколько ей это позволяло воображение. И ее счастье, что мы не знали о планах Сориделя научить дочку колдовать всерьез, а не просто устраивать над крыльцом фейерверки из огоньков и роднички в кадках с фикусами.

– Женщина баяд'нах с нами, – не очень убедительно возразил Харрт.

Слава Крондорну, у Сиэнре хватило ума промолчать.

– Что это за свет?

Контраст между юным голосом и внешностью тысячелетнего старца продолжал меня удивлять.

– Знак нашего клана. – Я попытался взять инициативу в свои руки. – Какой клан возглавляешь ты?

Старикашка опешил: похоже, остальные в своей безмерной почтительности отучили его отвечать на такие вопросы. Ну да мы – не раздвоенные. Это в Хорверке никто носа не задирает, а здесь и я могу вспомнить о том, что чаще главы кланов подчиняются Щитам, а не наоборот. И вообще, даром, что ли, Фиона то и дело называет меня принцем!

– Единственный.

Да, Заттар был достойным противником. И безусловно поднаторевшим в умении ставить на место куда больше меня.

Но ведь ему не приходилось жить бок о бок с Чинтах, правда?

– Король Хорверка приветствует новый клан!

Во взгляде Харрта явственно читалось опасение за мой рассудок. Ничего, переживет. А вот выражение лица, с которым Сиэнре осматривала Чертог, мне решительно не понравилось. И, главное, даже на ногу ей не наступить!

– Ты король Хорверка? – иронично поинтересовался Заттар.

Хорошо, что он хотя бы знает, что такое Хорверк. А то переспросил бы: «Чей-чей король?» Вот был бы фокус.

– Я вправе говорить от его имени.

Вообще-то, конечно, Щит королевы имеет не больше прав говорить от имени Трубы, чем та же Сиэнре. Но если Заттар считает нас посольством, а не шпионами, то посольство должен кто-то возглавлять. А я не был уверен, что Харрт захочет взять это на себя.

Идея с посольством мне определенно понравилась. Почему, скажем, нас до сих пор не убили? Подозреваю, именно поэтому: если мы – четверо заблудившихся путников, случайно наткнувшихся на клан Заттара, это одно. А вот если посольство, отправленное специально по его душу…

Надо будет только придумать, откуда король Хорверка узнал про потерянный клан и почему так долго медлил.

– Тогда передай своему королю, чтобы оставил нас в покое. Такие, как ты, едва не довели наш клан до полного вымирания. И довели бы, будь на то их воля. Мы не имеем и не хотим иметь ничего общего с Хорверком!

Да, видать, здорово наши предки им насолили! Мне вот что интересно: кто возводил все эти стены? Гномы отгораживались от раздвоенных (назвать и их гномами язык не поворачивался) или раздвоенные от нас? Откуда взялась вздыхающая нежить – уж не использовала ли ее одна из сторон, чтобы посильнее досадить другой? Как случилось, что раздвоенные, со всей своей кучей открытий, до которой даже мы еще не доросли, оказались заперты в этой крысиной норе?

Я сомневался, что Заттар в настроении удовлетворить мое любопытство. А что если немного повысить ставки?

– Хорверк – это не только я и мои спутники. Это все мы. – Я обвел рукой зал, попутно отметив, что раздвоенные внимательно меня слушают, а не стоят истуканами, как раньше. – В моих венах течет кровь Роракса. Но она же течет и в твоих, разве не так?

– Что ты знаешь о Рораксе, – презрительно фыркнул глава клана. – Легенда красива, спору нет. Великий король, который заботится о подданных, как о своих детях. Чьи сыновья пришли в Хорверк и поклялись жить в мире и согласии.

Старик говорил с такой горечью, что мне невольно стало его жаль. Живым в нем оставался лишь голос: за все время нашей беседы глава клана даже не пошевелился.

– Хочешь сказать, что это ложь? – с вызовом проревел Харрт.

И тут Сиэнре наконец решила, что пора действовать. А я-то еще удивлялся ее кротости – стоит себе тихонько, Помалкивает…

Маленький шажок в сторону выхода. Потом еще один. Она явно что-то задумала, а мне меньше всего хотелось вновь привлекать к ней внимание.

Неужели хочет сбежать? Невероятно: насколько я её знаю, любопытства в этой девчонке на пяток гномов хватит. И еще останется на парочку эльфов.

– Это стало ложью! – Фигура на троне впервые качнулась. – Кланы изгнали нас. Они решили, что мы не можем более считаться детьми Роракса. И я проклинаю – их и его самого.

Я не знал, чего в его словах больше – ненависти или боли. И впервые задумался о том, каково это – стать изгоем вместе со своим народом.

– Что сотворили вы? Что заставило кланы отказаться от родства с вами?

Я невольно посмотрел на эту сцену со стороны. Два гнома и эльфийка допрашивают главу клана. Пусть эльфийка молчит, все равно.

Если Заттар откровенен, не означает ли это, что нам отсюда не выбраться? Почему он нас до сих пор терпит?

Или это лишь спектакль для его соплеменников? Вот, полюбуйтесь: те, кто изгнал нас, теперь пришли и требуют ответа.

Только бы Харрт не проговорился, что Хорверк давным-давно забыл, что в этих пещерах еще кто-то живет. Тогда и я бы на месте Заттара не выпустил нас за порог.

– Не тебе спрашивать меня об этом, – не без ехидства буркнул раздвоенный. – Рядом с тобой говорящий от имени короля Хор верка, ему ли не знать истины?

А ведь он прав! Похоже, я сам себя поймал в ловушку.

– Много королей сменилось в Хорверке с того времени, как твой клан был изгнан, – попытался я взять реванш. – Мы не знаем за вами вины. Мы пришли с миром.

Во всем этом разговоре было что-то неестественно-зловещее: и недвижный силуэт на троне, и таинственное освещение, и вооруженные раздвоенные у стен, и приведший нас Верхал, который так и не поднялся с колен. Гном на коленях! Пусть не совсем гном – кто нам поверит!

Любому из наших, доведись ему услышать эту беседу, она показалась бы приторно-патетичной. Заттар говорил так, как говорили в книгах Фионины императоры. Или он и вообразил себя таким императором?

– Мы знаем вашу вину. – Заттар понизил голос. – Вы отреклись от нас, вы убивали нас. За то единственное, что нам не посчастливилось поселиться именно в этих местах. Любой клан мог оказаться на нашем месте.

Сомневаюсь я что-то, что так оно и было. Может, конечно, наши предки были горячи и невоздержанны, как антронцы, да только у нас в Хорверке не принято хвататься за меч по поводу и без повода. А уж убийство соотечественника – вещь почти неслыханная. Фионе, помнится, пришлось немало потрудиться, растолковывая нам со Стради, что такое гражданская война…

И все же раздвоенный впервые подбросил нам если не ключ к разгадке, то хотя бы ниточку. «Не посчастливилось поселиться именно в этих местах». Значит, с ними воевали не потому, что видели в них злую пародию на весь наш род. Из-за территории? Именно этой, или остальным в принципе не хватало места?

Выходит, именно этой. Здесь в те времена существовало нечто, о чем изначально не знали (иначе он не сказал бы «не посчастливилось»), причем нечто весьма злое и гибельное. И из-за этого «нечто» остальные пошли на раздвоенных войной? Или наоборот: этому клану «не посчастливилось» наткнуться на что-то настолько замечательное, что он отказался делиться с остальными?