Новость эта сразила Людовика XIV наповал. В отчаянии он отправил Марии множество писем, но ответа так и не получил. Тогда он решил послать ей свою любимую собачку. Но девушка, получив доставивший ей большое удовольствие живой подарок, и на этот раз нашла в себе силы воздержаться от ответа и не поблагодарить своего возлюбленного.

Именно тогда Людовик XIV подписал мирный договор и согласился жениться на инфанте. В тот знаменательный день зазвонили все колокола королевства. А в это время Мария горько плакала в Бруаже. «Я не могла себя заставить не думать о том, – писала она в своих “Воспоминаниях”,– что за этот мир, которому так радовались в королевстве, я заплатила слишком дорогую цену. И никто даже и не предполагал, что, если бы не жертва, которую я принесла, король никогда не дал бы согласия на эту свадьбу…»

Самопожертвование Марии Манчини позволило Мазарини успешно завершить дело, начатое еще Ришелье. Испанский дом Габсбургов потерпел поражение, в результате которого Франция получила Руссильон, Сердан, Артуа и расширила свои владения во Фландрии и Люксембурге.

Благодаря этой чистой и бескорыстной любви возлюбленной короля, Франция превратилась в могущественное государство.

Когда 7 ноября 1659 года подписывался договор о мире, над Пиренеями бушевала снежная пурга. Поэтому, когда речь зашла о дате предстоящей свадьбы, Мазарини заявил, что считает слишком опасным для короля Испании путешествие по горным дорогам до наступления тепла. Поэтому ни у кого не вызвало возражений предложение отложить свадьбу до весны.

А пока следовало всеми возможными средствами отвлечь короля от мыслей о Марии. Для этого Мазарини не мудрствуя лукаво поручил вышедшей замуж за графа Суассона Олимпии Манчини вновь завоевать сердце Людовика XIV.

Красавица смело взялась за дело, и не прошло и нескольких дней, как на широкой королевской постели молодой государь нарушил наконец взятый из-за любви к Марии обет целомудрия, который стал причиной мучивших его с недавних пор головокружений…

Олимпия была страстной и очень расчетливой женщиной, сумевшей привязать к себе короля «теми узами, в которых физическая любовь преобладала над духовным началом», писал один из авторов мемуаров о тех днях. А Людовику XIV так пришлось по вкусу проводить свободное время в постели с племянницей кардинала, что он уже почти забыл маленькую итальянку, продолжавшую страдать и плакать о нем в Бруаже.

Именно тогда, чтобы бежать подальше от суровой зимы, король и решил посетить первый раз в жизни Лангедок и Прованс. Вполне понятно, что за ним последовала и Олимпия. Никто при дворе особенно не удивился тому, что за шесть месяцев до свадьбы у короля появилась любовница. Разделявшая опасения кардинала, Анна Австрийская публично, и совсем не к месту, высказала удовлетворение поведением сына. Один из ее приближенных, полицейский Барде, писал: «Королева была на седьмом небе от радости из-за отношений, сложившихся у короля с мадам де Суассон». И с лукавством добавил: «Я думаю, что она будет радоваться гораздо больше, если эта новость достигнет Бруаже, что, несомненно, произойдет в самом ближайшем будущем»⁶⁵.

Барде не ошибся. Анна Австрийская, которая не могла забыть о пережитых по вине Марии волнениях, проявила редкое бессердечие, заставив Олимпию написать письмо своей сестре и признаться во всем. Бедняжка Мария, которая так тяжко переживала свою жертву, пожаловалась дяде:

«Несмотря на отосланное два дня назад письмо, я еще раз возьму на себя смелость, Ваше Преосвященство, отнять у Вас немного времени, чтобы поделиться с Вами моей бедой и просить Вашего совета. Графиня де Суассон сообщила мне в письме, что король оказал ей честь и говорит с ней так же, как раньше со мной… Я Вас смиренно прошу сделать для меня следующее: во-первых, уберечь в дальнейшем от насмешек и, во-вторых, выдать меня как можно быстрее замуж, чтобы положить конец моим мучениям.

Не думаю, что графиня догадалась о моем истинном отношении к ней после всего случившегося. Напротив, я написала ей очень любезное письмо, желая показать всем, что вполне владею собой. И только Вам я могу открыть душу и просить у Вас защиты. Я Вас уверяю, что в мире больше нет никого, кто бы больше, чем я, полагался на Вас.

Мария».

Это письмо и взволновало, и одновременно обеспокоило Мазарини. У него возникли опасения, что Людовик XIV, узнав о кознях, чинимых королевой против Марии, расстроит свадьбу с испанской инфантой. И чтобы избежать новых жалоб, он принял простое решение – запретил Олимпии писать письма своей сестре. А некоторое время спустя кардинал сообщил Марии о ее предстоящем бракосочетании с коннстеблем Колонна, вице-королем Арагоны, одним из самых влиятельных сеньоров Италии и Испании, который был не только молод, статен и красив, но и владел двумя прекрасными дворцами в Риме.

Таким образом, Людовик XIV мог беспрепятственно продолжать свое путешествие по южным провинциям.

Когда наступила весна и пригрело солнце, королевский кортеж направился к Пиренеям. 25 апреля король сделал небольшую остановку в Оше и, высвободившись на время из объятий Олимпии, написал коротенькое вежливое письмо своей невесте:

«Мадам!

С большой радостью я воспользовался предоставившейся возможностью написать Вашему Величеству письмо, в котором хочу заверить Вас в моих самых нежных чувствах к Вам. Я бесконечно завидую дворянину⁶⁶, которому выпала честь увидеть Вас раньше, чем я. И хотя по моему поручению он должен поведать Вашему Величеству, насколько я был бы счастлив, если бы лично смог рассказать Вам, какие чувства переполняют мое сердце, я сильно сомневаюсь в том, что он сможет выполнить мое поручение так, как я этого хочу. И, наконец, мне не хватает слов, чтобы выразить мое нетерпение как можно скорее увидеть Вас. И если бы я не испытывал облегчения при мысли о том, что наша встреча уже близка, мое нетерпение так велико, что ничто бы не смогло удержать меня от немедленной поездки. И последнее, я хочу Вам сообщить, что мне доставляют самое большое удовольствие разговоры о достоинствах Вашего Величества, о которых рассказывают все, кто хоть раз видел Вас. Всецело преданный Вам⁶⁷

Людовик».

Письмо доставило большое удовлетворение Марии Терезии, которая, конечно, не могла даже подумать, что Людовик XIV ожидал встречи с ней, находясь в постели с графиней де Суассон.

А 3 июня в Сан-Себастьяне состоялось бракосочетание Людовика XIV и инфанты по доверенности, по которой де Лессен представлял французского короля. Эта церемония, являвшаяся лишь видимостью свадьбы, окончилась легким и невинным прикосновением епископа Пампелуна.

На следующий день Анна Австрийская встретилась на острове Фезан, расположенном на реке Бидассоа, со своим братом королем Испании, которого не видела уже сорок пять лет. Всплакнув при виде друг друга, они уселись во дворце «приблизительно на линии, разделявшей два королевства»⁶⁸, и долго вспоминали былое. А немного погодя король представил Марию Терезию ее тетке, которая горячо расцеловала свою невестку. Но когда инфанта уже собралась сесть за стол, неожиданно возник вопрос, на чьей территории она должна находиться: на испанской или французской? После долгих препирательств принесли одну испанскую и две французские подушки, которые были положены на территории Испании. И только тогда молодая королева смогла усесться «в соответствии со своим двойственным положением».

Следуя обычаю, по которому молодожены не должны говорить друг с другом, Людовик XIV не был приглашен. Горя желанием увидеть свою жену, он бродил вокруг места, где состоялась встреча. Первым его увидел Мазарини:

– Какой-то незнакомец просит открыть ему дверь.