Пусть даже этот эффективный способ расправляться с врагами не был правилом, все равно удивительно, что у человека внутривидовая агрессия оборачивалась убийством. У других животных, борющихся за превосходство, выработано инстинктивное поведение, выражающее покорность и щадящее слабого. Большинство видов не могут позволить себе уничтожение сородичей. Известное поведение волка, с риском для жизни подставляющего противнику горло, срабатывает безотказно – кроме очень уж напряженных ситуаций.

Наши жесты – покорно опущенная голова, низкий поклон, коленопреклонение – несомненно изначальное «волчье оружие», но и они далеко не всегда воздействуют на властителя, от которого зависит исполнение казни.

Когда механизм, выработанный для пощады слабого и увенчания победителя в споре за превосходство, перестает действовать, над этим стоит призадуматься. Такие случаи можно наблюдать у тех же волков – в неволе! Несмотря на демонстрацию покорности, атаки могут повторяться, пока сдающийся не будет убит, и виноват в этом стресс, вызванный перенаселенностью в вольере. Покорившийся волк не может унести ноги, ему некуда бежать, а раздражение остальных только растет при виде его униженных повадок.

Не правда ли, напоминает наши формы травли? Вот именно! Мальчишке, которого травят, тоже некуда деться – он вынужден ходить в школу, встречаться с «приятелями».

Нашему виду приматов присуща уникальная в мире животных способность навязывать свою волю сородичам и представителям других видов. Потребность опекать животных, особенно детенышей, выражается не только в позитивных действиях, и негативная сторона ее страшна. Оттенков много, и начинается все так мило – с кормления и защиты олененка. А там – содержать коров на скотном дворе, учить слонов и медведей не свойственным их сородичам трюкам, держать людей в плену, убивать заложников, применять пытки. Таковы все более негативные проявления инстинкта, присущего из всех приматов, да что там из всех живых созданий, одному лишь человеку.

Откуда эта все более ярко выраженная агрессия, которая медленно и верно овладевает нами, подобно тому как анаконда сжимает свои кольца?

В ответе на этот вопрос заложено решение важнейшей проблемы человечества. Да только вся беда в том, что человечество сегодня не очень-то склонно прислушиваться к советам.

Я уже говорил, что нормальные функции всех животных могут быть нарушены стрессом, как принято называть чрезмерные нагрузки на нервную систему. Чисто физиологически стресс – результат непрестанного раздражения нервной ткани без должных передышек. Поскольку наиболее сложный мозг среди всех живых созданий у человека, он, естественно, очень уязвим и чувствителен к стрессу.

Пагубные для вида действия совершают под влиянием стресса не только грызуны. Звук низко летящего реактивного самолета может довести несчастных норок – жертв людского тщеславия, живущих в тесных ящиках, до такого состояния, что они загрызают насмерть собственное потомство.

В основе стрессовых ситуаций, порождающих аномальное поведение леммингов с их самоубийственными миграциями, лежит перенаселение.

Как и все живые существа, мы подчинены фундаментальным биологическим законам. Сегодня этим фактом совершенно пренебрегают, хотя нам известно, как в условиях жестокого стресса ведут себя (или уже не ведут себя) другие виды.

Пятнадцать – двадцать тысяч лет назад численность людей на Земле составляла примерно пять, от силы десять миллионов, пока не начался столь важный переход к скотоводству и земледелию. Люди бродили по свету небольшими группами. Сегодня нас миллиарды. Когда другие животные предают себя смерти из-за перенаселенности и стресса, их невозможно остановить на этом самоубийственном пути. Сумеет ли человечество избежать катастрофы? Шансы невелики. Мы знай себе размножаемся, подобно другим, не наделенным «душой» животным, неспособным рассуждать и ясно зреть.

Ясно зреть – способны ли мы на это, хотим ли? Посмотрите на мир: бедствия Эфиопии, голодающие Судана и Индии. Что это, как не доказательство простой истины: стол, накрытый на десять персон, не может накормить сто ртов, не говоря уже о тысяче.

Мы слышали тревожные предупреждения о грозящей полной катастрофе. Так, Георг Боргстрём в книгах «Голодная планета» и «Слишком много» подробно рассказывает о чреватом необратимыми последствиями расхищении человеком природных ресурсов.

Есть и другие авторы: обратясь спиной к нашей истерзанной природной среде, они с оптимистическими криками «ура!» заявляют, что, исчерпав какой-то из ресурсов, человечество найдет что-нибудь новое для еще более чудовищно разросшихся полчищ. «Следующие 20 лет» Германа Кана – образец установки, которую далекие от реальности наивные «ученые» способны навязывать людям, шагающим с плотными шорами на глазах навстречу катастрофам и погибели.

Похоже, прежде, чем человечество решительно (может быть, путем неслыханной бойни или тотального разрушения среды) сократит свою перенаселенность, как это делают все представители животного мира, придет конец большинству других видов, да и большинству биотопов планеты. Сейчас осталось очень мало нетронутой природы, в основном это национальные парки, куда направляются толпы туристов посмотреть на диких зверей. Вообще, нам все еще присуще своеобразное свойство подходить к природе как некоему кинетоскопу. Всемирный фонд дикой природы много доброго сделал для охраны уязвимой среды и животного мира, вот только мотивировка его деятельности не очень хорошо продумана: «Сохраним мир животных, чтобы и наши потомки могли ему радоваться». Повторю то, что не раз говорил прежде: «Мы обязаны сохранить фауну ради нее самой». Многообразие особей должно уцелеть не затем, чтобы радовать и развлекать нас, а потому, что наш долг обеспечить животным надлежащие условия жизни. Ведь жизнь – это не только человек, но миллионы петель в ткани, которая лучше всего обходилась без нашего властного вмешательства.