Вернемся в мир индейцев и рассмотрим явление, во многом напоминающее постепенное превращение шимпанзе Джейн Гудолл в агрессоров и показывающее, как пагубен стресс в мире людей – и не только в больших городах.

Большинство индейцев Суринама живет в маленьких селениях, хотя там, где появились притягательные центры в виде миссионерских станций, в некоторых случаях селения за два десятка лет выросли вдвое. Размещаются они на подходящих участках возле рек на достаточном удалении друг от друга.

От области обитания «моих» индейцев до яномамо в Венесуэле приблизительно тысяча километров, и разделяет их саванна со скудной растительностью – результат внедренного и здесь обычая выжигать лес, расчищая место под тощие пастбища. Другими словами, с этой стороны лесные жители яномамо надежно отгорожены от всяких контактов.

По данным ученых, яномамо, видимо, принадлежат к потомкам древних мигрантов, палеоиндейцев, или древнеазиатских кавказоидов, как звучит в переводе английский термин. Доктор Лэйрисс выделил особый фактор крови, присущий монголоидам, китайцам, японцам и другим азиатским народам, а также большинству индейцев Северной и Южной Америки. У европейских народов и живущих в Японии айнов этого «фактора Диего» нет, и вот оказалось, что он отсутствует также у яномамо и у других охотников-собирателей!

Яномамо внешне похожи на акурио, есть много общих обычаев, совпадают и орудия (правда, каменного топора уже нет). Но в отличие от достаточно мирного нрава акурио темперамент яномамо обеспечил им, пользуясь выражением специалиста Наполеона Шаньона, славу «свирепого народа».

По здешним меркам племя яномамо, насчитывающее в целом около десяти тысяч человек, рассредоточенных в селениях с числом жителей от пятидесяти до двухсот пятидесяти, очень большое, одна из самых многочисленных индейских популяций влажного тропического леса. Спрашивается, почему их так много, если трио, вайана и акурио столь малочисленны и живут маленькими группами? Районы обитания яномамо отнюдь не богаче других областей дичью и съедобными плодами.

Именно скудные природные ресурсы вынуждали в прошлом индейцев – охотников и собирателей – в поисках пищи постоянно переходить с места на место в пределах обширной территории. Чем же объяснить, что в совершенно одинаковых природных условиях в Суринаме бродят в лесах группы числом не больше пятнадцати – двадцати человек, тогда как в Венесуэле и Бразилии есть общины, насчитывающие не менее пятидесяти, а чаще всего сто пятьдесят – двести членов?

Рассказывая об «асоциальном», в корне отличном от нормы поведении шимпанзе, я сравнивал их вспышки агрессии с тем, что подростком наблюдал в перенаселенном аквариуме с «танцующими мышками». Общим знаменателем был вызванный чрезмерным числом соприкосновений стресс, и как следствие– растущая агрессивность особей.

Отсюда еще одна параллель. Правда, человеку, не привыкшему мыслить биологическими категориями, кажется чуть ли не унизительным значиться в ряду животных; многие считают даже непристойным, когда их сравнивают с другими представителями фауны. Биолог же знает, что мы – один из видов животного мира с определенной специализацией. И не забывайте, что в своих научных экспериментах мы проверяем на животных действие новых лекарств, чтобы выяснить, годятся ли они для (животного) человека.

Обитатели леса—индейцы – в своем развитии и своей технике явно достигли предела, начертанного их средой обитания. Мы, так называемые «культурные» народы, по сути ни в чем не превосходим индейцев; при одинаковом с нами воспитании и образовании индеец нам не уступит. Повторяю это для того, чтобы не вызвало недоразумений мое сопоставление поведения яномамо с поведением шимпанзе в «банановом центре» Джейн Гудолл.

Как вы видели, относительно спокойная жизнь стаи шимпанзе была нарушена обилием бананов. Эти плоды заняли первое место в рационе, и популяция выросла из-за них настолько, что распалась на две группы, причем большая группа терроризировала меньшую, а потом начались убийства детенышей и каннибализм в собственной стае. В точности, как у другого вида млекопитающих, мелких грызунов в моей колонии «танцующих мышек».

Как ни странно, «твердой валютой» у яномамо тоже оказались бананы! Среди обитателей леса начался процесс, который мы наблюдали у жителей «плодородного полумесяца», а именно растущая зависимость от нового продукта питания, оседлость и быстро обостряющаяся агрессивность.

Да, яномамо разводят бананы – разумеется, не с незапамятных времен. Дело в том, что родина плодов, которые теперь тоннами вывозят из Южной Америки, отнюдь не этот континент; первоначально их доставили сюда с Канарских островов европейцы. Помимо знакомых нам желтых бананов, род Мша включает еще около сотни видов, и все они происходят из Азии. Есть бананы, употребляемые в пищу только в вареном виде, их мякоть напоминает картофель. Плоды других сортов бывают желтые, красные, зеленые, разной величины и вкуса.

По данным Шаньона, восемьдесят пять процентов пищевого рациона яномамо составляют недавно интродуцированные культуры, и главная среди них – «картофельный» банан. Он сыграл здесь ту же роль, что в Старом Свете хлебные злаки, заложившие основу нового, оседлого образа жизни. Однако зерно может храниться годами, бананы же долгого хранения не выдерживают. Иначе говоря, это не тот продукт, для защиты которого на складах нужно строить города. Тем не менее, банан способствовал возникновению более концентрированных поселений.

Поскольку история этого вопроса никем не изучалась, я не берусь точно сказать, как развивался процесс, но могу представить себе следующую схему.

Когда в этот регион прибыли первые европейские мореплаватели, карибы вскоре соприкоснулись с ними, причем контакты частенько носили отнюдь не мирный характер. Все же в ходе меновой торговли карибы, очевидно, заполучили и бананы. Возможно, с первых плантаций, основанных чужеземцами на островах. Разводить бананы в тропической зоне легче легкого. Откусите кусок и выплюньте его на землю; меньше чем через два года у вас будет растение высотой пять-шесть метров с огромной гроздью чудесных питательных плодов.